— Мой браслет! Ты… что ты сделал⁈ — взревел Страхов. Он смотрел на меня.

«Носитель, одолжи-ка мне… даже не тело. Руки, одной руки хватит, — прозвучал в моей голове голос Ярослава. — Пора объяснить этому садовнику, что не стоит играть с чужими игрушками».

Я не стал спорить. Моя рука поднялась. Словно сама по себе.

— Этот браслет, мальчик, — произнес я голосом Ярослава. — Работает на ментальной связи. Он считывает волю носителя. И транслирует ее в команды для Хранилища. А я, пока ты копался в моей голове, оставил тебе небольшой… подарок. Вирус. Который разрывает эту связь. Ты можешь носить эту безделушку сколько угодно. Но для Башни ты теперь — просто кусок мяса. Пустое место.

Ярослав посмотрел на изображение герба в космосе. Он брезгливо скривился.

— А это… — он махнул рукой. — Это даже не фокус. Это уровень ярмарочного шарлатана. Который дурит пьяных крестьян. Управлять небесными телами? Серьезно? Даже Первые Архимаги на такое не были способны! Ты просто манипулируешь светом, клоун. Создаешь гигантскую голограмму. Используешь спутники и атмосферные искажения. Дешевый трюк. Знаешь, я тоже так умею.

Моя рука снова взметнулась вверх.

На мостике «Решительного» царила напряженная тишина. Адмирал Громов и его офицеры затаили дыхание. Они смотрели на главный панорамный экран. Он занимал всю переднюю стену. Любые электронные приборы могли лгать. Но космос… космос не лжет.

Звезды перед ними только что…. сложились в герб рода Страховых. Никакая логика не могла объяснить подобное…

— Адмирал! — голос молодого лейтенанта связи дрожал от волнения. — Аномалия… она… она меняется!

Все, кто был на мостике, подались вперед. Гигантский, сияющий герб рода Страховых до этого вызывал у них лишь гнев и недоумение. Теперь он начал распадаться. Звезды, что составляли его, пришли в движение. Они срывались со своих мест, оставляя за собой светящиеся шлейфы. И складывались в новый узор. Линии света скользили изящно, как росчерки пера космического поэта.

— Что… что он делает? — прошептал кто-то.

Адмирал Громов молчал. Его седые брови сошлись на переносице. Он видел многое. Космические сражения, аномалии, разрывы пространства. Но такое…

Надпись формировалась быстро. С какой-то наглой, издевательской точностью. Буква за буквой.

Когда последняя звезда встала на свое место, на мостике повисла оглушительная тишина. Все читали то, что было написано на черной материи космоса. От адмирала до последнего юнги. Простые, рубленые, но донельзя унизительные слова. Их теперь видела вся планета. А возможно, и весь сектор.

«КОНСТАНТИН СТРАХОВ — ЛОХ».

Тишину разорвал сдавленный смешок. Один из молодых офицеров не выдержал. Он прыснул, но тут же зажал рот рукой. Он встретил ледяной взгляд адмирала.

Громов медленно, очень медленно повернулся к своему помощнику.

— Лейтенант, — его голос был абсолютно спокоен. И от этого становилось еще страшнее. — Зафиксируйте это документально. В трех экземплярах. И отправьте в штаб. С пометкой «Особой важности». Боюсь, наш самозваный Император Страхов только что… проиграл информационную войну. С разгромным счетом.

Он снова посмотрел на космическое граффити. И в уголке его суровых губ дрогнула тень улыбки. Впервые за много дней.

— А теперь, — сказал он, и в его голосе зазвенела сталь. — Возможно, пришло время поговорить с проигравшим. Лично. И спросить, кто этот… художник-авангардист. У меня к нему есть пара вопросов. И, возможно, предложение о сотрудничестве.

На главном экране таймер продолжал свой безжалостный отсчет. Но теперь все, кто был на мостике, понимали. Игра изменилась. И на доске появилась новая, совершенно непредсказуемая фигура. Фигура, которая умела писать на полотне космоса звездным светом… оскорбления школьного уровня. И у которой было очень специфическое чувство юмора.

Тишина в «тронном зале» была тяжелой, как надгробная плита. Граф Страхов смотрел на издевательскую надпись в небе. Его лицо было похоже на маску из серого камня. Его мир, такой идеальный и упорядоченный, рухнул в одно мгновение. Он был больше не богом. Он был… посмешищем.

— Ты… ты… — он не мог подобрать слов. Ярость, унижение, бессилие — все это смешалось в один ядовитый коктейль. Он сжигал его изнутри. — Я убью тебя! Я сотру тебя в порошок!

Он бросился на меня. Не как Одаренный, не как стратег. А как простой, обезумевший от ярости человек. Его кулак летел мне в лицо.

Я не стал уворачиваться. Просто выставил руку. И поймал его удар. Легко, почти небрежно.

— Успокойся, Костя, — мой голос звучал как обычно. Но в нем слышались ледяные, насмешливые нотки Ярослава. Я пока давал ему порулить. — Истерика тебе не к лицу. Портит цвет лица и репутацию. Хотя, куда уж больше.

Я сжал его кулак. Раздался сухой хруст ломающихся костей. Граф взвыл от боли. Он отшатнулся и прижал к себе изуродованную руку. Но вокруг него вспыхнул покров, и начал стремительно залечивать рану.

— Это… невозможно… — прохрипел он. Он смотрел на меня с ужасом. — Ты…

— Я — это я, — пожал я плечами. — Просто… с небольшими апгрейдами. И очень плохим настроением. Ты ведь не думал, что я позволю тебе вечно копаться в моей голове? И использовать меня как батарейку?

Я сделал шаг к нему. Граф попятился. Его глаза до этого были полны вселенского высокомерия. Теперь они были полны животного страха.

— Рогов! Кайлов! — заорал он. Он обращался к своим бывшим союзникам. — Чего стоите⁈ Задержите его! Я должен восстановить контроль!

Но Рогов и Кайлов даже не шелохнулись. Они смотрели на Страхова с отвращением и презрением. Как на проигравшего.

— Прости, Костя, — спокойно сказал Кайлов. Он сделал шаг в сторону. — Но мы ставили не на ту лошадь. Кажется, пришло время сменить фаворита.

— Предатель! — взвыл Страхов.

— Предатель? — Кайлов изогнул бровь. — Странно слышать подобное от того, кто вместе с моей дражайшей женушкой запланировал на меня покушение. Сколько ты там предложил Стрелку? Два миллиарда, верно?

Граф Страхов ничего не ответил. Лишь в его глазах мелькнул страх загнанного зверя. Он бросился к панорамному окну. Там из пола на глазах выросла консоль — резервный пункт управления.

— Не так быстро, — раздался холодный, женский голос.

Серафима. Каким-то образом она освободилась. Она возникла прямо перед Страховым и скрестила руки на груди. Ее серебряное платье было все еще в пятнах от соуса. Но держалась она снова как королева.

— Эта игрушка больше тебе не подчиняется, садовник, — сказала она, выстрелом из пальца уничтожив консоль.

Страхов ошарашенно посмотрел на консоль, которая превратилась в дымящиеся обломки металла.

— Как?..

— Ты забыл, кто проектировал эту систему, мальчик? — в моей голове раздался самодовольный голос Ярослава. — У меня здесь столько бэкдоров и лазеек. Их хватит на целый город. А Фима, при всей ее… специфике, — отличный системный администратор. Или даже хакер. Когда захочет.

— Я уже один раз взламывала эту систему, — процедила она. — Второй раз даже проще.

Граф был в ловушке. Он обернулся. С одной стороны — я. С другой — Серафима. А за спиной — два бывших друга. Они уже списали его со счетов.

— Что ж, — я подошел к нему. — Кажется, пришло время для серьезного разговора, Костя. О том, как ты собираешься компенсировать мне моральный ущерб. И оплачивать химчистку моего костюма. Он, знаешь ли, тоже денег стоит.

Я… (или Ярослав? Кажется, сейчас наши намерения полностью совпадали) занес руку для удара. Хотел окончательно вырубить этого самозваного императора. И закончить этот цирк.

И в этот момент Башня содрогнулась.

Не от внутреннего сбоя. Удар пришел снаружи. Мощный, оглушающий. Стены тронного зала казались нерушимыми. Теперь они пошли трещинами. Звездное небо над головой замерцало, как неисправный экран.

— Что за?.. — я обернулся.