Сергий невольно вздрогнул от силы голоса. Старик не кричал, но каждое слово звучало твёрдо, уверенно. Малец словно ощущал вибрацию. Какая-то непонятная музыка слов зазвучала и в нём самом. От деда веяло силой, мощью. Будто в теле семидесятилетнего старца жил тридцатилетний мужик в самом расцвете сил. И всё это почему-то ощущалось самим Скорпионом. Вместе с судорожно бьющимся сердцем.

– Ты чё базаришь, рухлядь?! – не выдержал взгляда гостя столицы старший. – Муля, сделай деду больно. Шары залил и таращится, как живой.

Муля угрожающе выдвинулся вперёд, выпячивая пивной живот, который вылезал из-под чёрной куртки со свастикой на плече и спине.

Сергий ничего не успел разглядеть в сгущающихся городских сумерках, но Муля разом присел на пятую точку, широко раскрыв рот и выпучив глаза от неожиданности.

– Ты чё, хрыч?! Очумел под старость лет паклями махать?! – старший в группе после этих слов схватился за переносицу, падая на Мулю. А самый малый в группе, недолго думая, схватил сумку деда и ретировался прочь, логично решив, что с таким стариком лучше не связываться.

Старец с усмешкой наблюдал, как шустрый скинхед побежал от него прочь прямо по направлению к Сергию. Движимый непонятным чувством, малец выставил вперёд ногу. Скинхед запнулся и пропахал носом борозду в асфальте.

«Это я сделал?» – только и подумал Сергий, не совсем отдавая отчёта в своём поступке.

Дед только махнул рукой, подзывая к себе. Скорпион в полной растерянности подошёл к ревущему скинхеду, сыплющему угрозами, подобрал тяжёлую сумку и едва сумел донести её старцу. Вблизи дед показался ещё больше, глаза то сверлили мальчика тяжёлым буром, то просвечивали больничным рентгеном. По коже побежали мурашки.

Выдержав взгляд, не отводя глаз, мальчуган протянул сумку.

– Это ваше, дедушка. Возьмите.

– Спасибо за помощь, отрок.

– Да я ничего. Я… не хотел. Оно как-то само.

– Не хотел бы, не сделал бы. Не зря на тебя Рысь метку поставил. Болит голова, поди?

– Немного. Перед глазами мельтешит.

Дед молча коснулся лба, приговаривая.

– Рано тебе инициацию было давать. Ох и торопыга.

Скорпион ничего не понял. На всякий случай кивнул, а старец перевёл взгляд на татуировку на плече мальчика и покачал головой. Сергий со времён уличной рекламы привык ходить в одних безрукавках. Благо лето на дворе.

Дед мягко улыбнулся сквозь заросли усов и бороды. Глаза засветились теплом, он словно изучал доброту.

– Скорпион, значит, – дед принял сумку, помедлил, подбирая слова. – А ты не идёшь лёгкими путями. Твой род… я не могу разглядеть твоих родителей. Кто они?

– Я не знаю. Они погибли.

– Ой ли? – усмехнулся старец в бороду.

– Мне так сказали. В больнице.

– А ты почему не в больнице?

– Я сбежал. Там плохо.

– Странник, значит?

Скорпион не понял, почему его назвали странником, но кивнул и тут же спросил, старясь, чтобы голос хотя бы не дрожал:

– А как взрослые становятся такими сильными? В чём секрет?

– Секрет в том, чтобы идти по своему пути, не сворачивая. Я покажу путь, но пройти по нему тебе придётся самому. Пойдешь со мной? – голос деда успокоил, придал уверенности. Мельтешение перед глазами пропало ещё, когда незнакомец коснулся лба. Усталость как рукой сняло.

Скорпион улыбнулся щербатым ртом. Дед словно излучал тепло и уверенность. За ним хотелось идти хоть на край света. Такой человек не может быть плохим. Сергий это чувствовал.

Под кряхтенье лежащих скинхедов прозвучал его ответ:

– Пойду. Вы будете моим дедушкой?

Одиночке поневоле всегда хотел иметь хотя бы дедушку. А ещё лучше в комплекте с бабушкой. Они всегда сытно кормили своих внуков, когда приходили в больницу. Устал быть один.

– Ты хочешь этого? – спросил дед, посматривая вроде бы на лоб Сергия, но куда–то выше, над макушкой. Словно мальчик носил шляпу, фасон которой очень интересовал старика. Но никакой шляпы не было. Не было даже кепки. И всё же дед видел что-то своё.

Скорпион кивнул, не в силах ответить. Разволновался.

– Тогда отныне внук ты мне названый. Пойдём домой. Этот город уставших людей быстро высасывает мои силы. Вотчина заждалась. В столице у меня больше дел нет. Внук справится со всем сам.

– А кто внук?

– Думаю, вы ещё увидитесь. Он признал тебя первым.

– Как это, признал?

– По фиолетовой ауре ты очень заметен. Идём, Скорпиоша. Твои тонкие тела перестраиваются. Ты получил заряд для инициации и раскрываешься как политый бутон цветка. Энергии нужно много. В этом городе её нет. Будет постоянно хотеться спать. Идём, пока не уснул. Город отпускать людей не любит, сейчас неприятности посыплются, как из рога изобилия.

Дедушка и мальчик не успели сделать и пяти шагов, как настойчивый голос окликнул. Двое «милых лиц» вынырнули из переулка. Сергий вспомнил этих двоих стражей порядка. Они ошивались неподалёку от скинхедов.

– А не слишком ли мы шалим, дедушка? – страж порядка с лычками сержанта кивнул на скинхедов. – Ребят повредил. Нанесение тяжких телесных, как никак. А ты не ветеран, чтобы отмазаться.

«Значит, наблюдали рядом», – понял Сергий.

Он уже видел такие случаи на улицах, когда редкие прохожие отбивались от групп отморозков, давали сдачи или просто защищались, и тут же появлялись люди в погонах и требовали уплатить штраф, или их посадят за превышение самообороны.

За спиной переученных милиционеров возник мужик потрёпанной наружности. Преувеличенным от важности голосом он стал наиграно уверять, что он всё видел. И как дед зверски избил троих, и как пинал ногами лежачих.

«Мразь», – подумал Сергий, не раз слыша подобные слова на улице и в больнице.

Дед наклонился над ухом внука и тихо произнёс:

– Чтобы я от тебя больше подобных мыслей не слышал. В моём роду нет места подобной речи. А сейчас плотно-плотно закрой глаза и уши.

Сергий не понял, как дед услышал его мысли. Неужели вслух сказал? Но сделал всё, что просил дед: крепко зажмурился, заткнул уши и даже присел на корточки, обхватив колени, как будто сейчас произойдёт взрыв.

По голове вскоре погладили. Сергий открыл глаза и увидел на лавочке двух служителей порядка и свидетеля. Все трое сидели, обнявшись и опустив низко головы.

– Через пять минут очнутся и заживут по-другому. По совести, – ответил дед на немой вопрос Скорпиона. – А теперь пошли. Впереди долгая дорога.

– Так перед дорогой подкрепиться надо, – серьёзным голосом продолжил Скорпион.

Под смех деда они зашагали прочь от этого места.

Самолёт дёрнуло, последний раз подкинуло. Колёса плавно поймали посадочную полосу. Семичасовой перелёт рейса Москва-Хабаровск с обязательной дозаправкой в Новосибирске, наконец, завершился. Пассажиры зааплодировали мягкой посадке и явному мастерству пилота.

Дед лишь усмехнулся в бороду. Старый Ту-154 давно пережил срок лётной жизни и по плану подлежал списанию, но ловкие люди, гоняющиеся за прибылью, заказали косметический ремонт, переписали документы, и старая рухлядь не пошла на металлолом, а усердно продолжала портить нервы пассажирам и седым пилотам.

Скорпион сладко потянулся, разминая застывшие суставы. Под гудение моторов, проспал всю дорогу и теперь возвращался из мира грёз. Вибрации сиденья и ватные крепости за окном навеяли сладкий сон.

Мальчик не задумывался, почему по прибытии в Шереметьево их с дедом провели по «зелёному» коридору без всяких проверок и посадили на первый же самолёт до Хабаровска. А в переполненном самолёте отвели места рядом с кабиной пилота. Никто из персонала и не заикнулся о паспорте, документах, деньгах. Сергий не знал, что подобное требуется в аэропортах, так что не придал значения странностям вокруг него. Он всецело доверял деду.

Старец устало закряхтел, хрустнул костьми. Много сил потратил за последние два дня. Подпитка жизни сына в больнице отняла половину. Ещё этот зов Рыси, разборка со скинхедами. Пришлось волевыми тычками по энергоканалам обездвижить хлопцев. Потом «дружеский разговор» и перевоспитание полиции с сильной порцией убеждения на добрые, человеческие намерения. Затем сутенёр решил вспомнить младые годы и бесплатно подвёз двух пассажиров от центра столицы до аэропорта. В самом аэропорту пришлось накинуть личину ВИП-персоны с ребёнком. Так как следящие камеры обмануть было невозможно, пришлось устроить сбой на сервере. Ещё двое бизнесменов нарочито опоздали на самолёт, уснув в кафетерии за армянским коньяком. Так заняли их места.