Любимая поднялась и зашлёпала по паркету босыми ногами по коридору, свернула в ванную. Послышался плеск воды из открытых кранов.

Сёма взял с тумбочки ручку, нашарил в выдвигашке листик бумаги и поспешно застрочил:

…Родная моя, у нас будет ребёнок. Он уже в тебе. Третья-четвёртая неделя. Сделай тесты, сходи к гинекологу, если не веришь. Я не мог ошибиться. Вернусь – купим кольца, и я всё-таки заставлю тебя пройтись по бутикам, подбирая платье. На руках понесу. Целую, скоро вернусь…

Сёма за две минуты оделся и подготовил себя к выходу. Ещё через минуту едва слышно хлопнула входная дверь.

Маша, выйдя из душа, вновь ощутила пустую квартиру.

Что толку, что она элитная, в центре города и рядом с институтом? Какой с этого прок, если ей приходится снова находиться в ней одной?

Некоторое время спустя.

Россия. Амурская область.

Космодром «Свободный».

Вся мировая общественность приникла к экранам многочисленных телевизоров, мониторов, проекторов. Трансляция по всей планете. Первый полёт с людьми на борту до Марса, как-никак.

«Предтеча, первая ласточка к колонизации. Микро-шажок к решению вопроса перенаселения. И макро-шаг к вопросу о выживании человечества», – подумал Дмитрий Александрович: «Можно подумать, сразу удастся отправить за колыбель человечества хотя бы сотню-другую миллионов людей. Даже отправляй один Китай по триста пятьдесят миллионов человек – это будет всего лишь ежегодный прирост его населения, не более. С такой страной невозможно воевать. Она уже доминирует на планете – только если телепортом половину страны выселить разом».

Научно-конструкторский корпус космодрома Свободный с особым интересом посматривал на отображения проекторов. На одних в разных ракурсах прямой трансляцией крупнейших телекомпаний из Майами с мыса Канаверал шёл волнующий репортаж о подготовке к запуску первого пилотируемого корабля с тремя астронавтами на борту. На других экранах передавались шпионские съёмки центра управления полётом, крупные планы самого корабля, схемы, добытые антисистемниками. Разведка структуры работала превосходно.

Космовед, как и весь свой подручный состав, смотрел пристально, молча, к комментариям коллег не прислушивался. Зубы на нервной почве грызли губы. Мало того, что шелушатся от нехватки витаминов, которых некогда принимать, а чаще просто забываешь, так ещё и стресс.

Снова этот проклятый стресс!

Годы Перестройки, Смута воинственных девяностых, гламурно-транжирные годы рыночного безумия нулевых, периодические кризисы десятых, пополам с деградацией отрасли двадцатых отбросили освоение космоса Родиной. И пока настоящие конструкторы заменили эффективных управленцев, да латая дырки, разбирались что к чему, время ушло.

«Время не прощает ошибок недальновидной политики. Можно сколько угодно выделять средства для достижения Цели. Но если нет лидеров, способных дать пинка для её достижения, то сытый голем системы лишь зевнёт и перевернувшись на другой бок, продолжит спать, сладко покушав освоенными средствами».

Не сразу взялись за восстановление космических программ, а когда взялись вплотную, форсированной, бешенной гонки уже не хватило, чтобы догнать Штаты. Скудное финансирование, забытые прорывные технологии, стареющие кадры, организация работ с демократическим подходом – всё летело в трубу десятки лет.

«И что теперь, за несколько лет, нужно было сделать чудо? Но народ-то остался прежним и в чудеса верить разучился, пусть даже из этого народа выжаты все стремящиеся вверх сливки научно-технического гения».

Семи лет существования Антисистемы не хватило, чтобы догнать и перегнать. Корабль, стоящий в ангаре, был готов лишь на пятьдесят девять процентов. Пусть и превосходил по характеристикам в два с половиной раза тот, который запустило НАСА в долгий полёт. Двигатели, к примеру, были спроектированы на иных концепциях физико-математических законах.

«Но кому какое до этого дело, если мир помнит только первых?» – снова подумал Космовед, вздыхая.

Дмитрий ругался про себя и с горя пил коньяк. В этот тяжёлый день устроил всем выходной. Но маньяки до космоса, что жили ощущением звёзд, домой не спешили. Грустные лица, печальные глаза. Все здесь.

Конечно, общечеловеческая победа, но сами в печали.

«Могли бы и сами, чёрт бы всех побрал! Но именно эти додумались лететь на красную планету на жалком подобии жестяной банки, которую во всю восхваляют с десятков экранов, а не они на гении космического чуда на инопланетных технологиях. Запчасти у НАСА отваливаются ещё на старте, никакого запаса прочности. Сколько раз откладывали полёт? Официально два. Разведка же говорит, что семь. Это всё равно, что на запряжённой в плуг лошади путешествовать вокруг Земли. «Клуб» особо не вкладывал ресурсов в освоение космоса и дальнейшие колонизации. Их всё устраивало и на Земле, где под контролем почти девяносто процентов всего происходящего в мире, а прочие десять не имеют никакого значения. И пусть НАСА получала сотни миллиардов, что вроде бы весомо в цифрах, но ведь столько же вкладывали и в разработку нового стирального порошка, духов, автомобилей, сверхвкусных чипсов, сверхудобных сидений для унитазов, и во все сферы тотального потребления. Бессмысленный профессиональный спорт с бесконечными кубками, турнирами, первенствами, где добывался один лишь престиж без прока, и соревновались фармакологические компании. Конечно же, лились финансовые реки и в новые системы вооружения, способные уже не десятки, но сотни раз уничтожить хрупкий, чуткий до агрессии мир. Без бряцанья оружием и замерами, у кого длиннее дуло автомата, и где миру надо воевать, штаты давно бы снесли пожеланием реванша за спонсирование Первой Мировой, Второй Мировой, развал культур, геноцид красной расы, сегрегация чёрной, доминирование над латиноамериканскими строями, уничтожение целых цивилизаций, передела влияния в сотнях стран, где людей использовали на полигонах международных арен для опытов, вдоволь окропившихся кровью. Такова история штатов. Свержение режимов явно или косвенно, смена идеологий, подмена человеческих понятий, деформации концепций развития всего мира – всё есть в её короткой истории захватчиков и поработителей. Но они же летят первыми, явно показывая остальному человечеству, что только так и надо», – вновь и вновь вертелось в голове Космоведа с ощущением, что так нельзя. Так не честно. И тем более – не правильно.

Дмитрий Александрович чуть пригубил коньяка. Поморщился. Пить не любил и не умел. Маленькая бутылочка в кармане халата и рюмка в другом были скорее знаком траура, флагом скорби для сотрудников. Каждый, косо посматривая, отмечал с хмурой улыбкой, что рюмка шефа за несколько часов стояния на столе опустела едва ли на пол пальца…

Сёма ворвался в помещение наблюдательной рубки стремительный, как вихрь. Не особо интересуясь мировыми событиями, вяло мазнул взглядом по экранам и проекторам, кивнул собравшемуся люду. Отыскал взглядом Дмитрия и почти подбежал.

– Привет, пап.

Обнялись.

– Здравствуй, сын, – улыбнулся Дмитрий, привыкший, что детей у него много.

По одному даже успел соскучиться. Даже в вечной суете своей работы.

Семён за последние годы стал для него новым сыном, но полностью чернявого не заменил. Сумасбродства, конечно прибавилось, но не хватало холодной рассудительности в семье, что как контрастный душ всех бы приводило в чувство.

Но Семён точно – сын. Понял это несколько лет назад, когда перестал ощущать различие в произнесённом слове «папа», когда говорила Лада или блондин. Все они в какой-то степени индиго. Так какая разница?

– Торопишься? – полюбопытствовал отец. – Откуда такой запыхавшийся?

– Бегу, – улыбнулся сын привычной безалаберной улыбкой. Часто обманчивой по своему содержанию. Разума по ту сторону черепной коробки всё же хватало. – С Хабаровска на струннике до Свободного, потом на автомобиле к вам при полном спидометре. Почему ветку от города до космодрома не кинете?