– Давай без резких движений, – подмигнула я. – Позвони вниз, спроси как дела.

Она потянулась к телефону. Несколько фраз, и трубка легла на место. Мне достался напряженный выжидающий взгляд. Ну а что ей могли сказать? Только то, что в здании всем резко поплохело, кроме девицы в вестибюле.

– Уйду отсюда – очнутся, – пообещала я. – Иначе, увы…

– Глупо! – выговорила Анита, растеряв куда-то весь акцент. – Остановись, пока есть шанс.

– Спасибо за чай.

Я поднялась на ноги, стянула с лежака плащ и попятилась к выходу. Хозяйка кабинета неподвижно сидела на стуле, глядя куда-то поверх моей головы. Не девка, кремень. Вот вам и прядочки-кружавчики.

– Оставьте меня в покое, – бросила я напоследок, – в следующий раз могу и психануть.

В холле, у кадки с пальмой, прямо на полу сидела дама постбальзаковского возраста, очумело тряся головой. Очень кстати. Счет шел на минуты, пространство плыло пестрыми кругами. Через пару мгновений дама блаженно затихла, а я получила заряд бодрости, пропуск и обрывки нужных воспоминаний: черный ход близко, особенно если идти коротким путем. Стены сливались с бликами энергии, в висках с непривычки трещало. А Тео говорил, что массовый контроль – просто. Рисовался, как всегда, паршивец! Максимум, что вышло – это всех вырубить. Я глубоко вдохнула. Тысячи едва заметных ранее нитей бились кровавыми жилками, пульсировали в сознании. Хватай любую, делай что хочешь – трогай, вяжи узлы, обрывай.

Через стеклянную дверь черного входа виднелся осенний сквер. Прогуливались собачники и мамаши с разноцветными колясками, стайками носилась мелочь, побросав рюкзачки на газон, в куче желтых листьев валялась девица с телефоном, щелкая себя в самых разных позах. Поперек дороги стоял небрежно припаркованный крутобокий джип. С виду пустой, но проверить стоит. Как говорится – если у вас паранойя, вовсе не значит, что за вами не следят!

Должно получиться. С Инночкой же получилось. Цветастые пятна перед глазами, выхваченная из толпы старуха с лохматым недоразумением на поводке. Варвара Петровна, семьдесят с хвостиком лет, обожает смотреть мелодрамы и ругаться с развязной молодежью. Настроение скверное, потому что паршивец Бонифаций нашел где-то тухлую рыбу, сожрал ее и теперь воняет так, что перед людьми стыдно. Паршивец Бонифаций трусил чуть сзади с выражением абсолютного собачьего счастья на грязной морде.

Подойдет идеально! Мои мысли – ее, мои желания, порывы, облачка только что сотворенных воспоминаний – все ей, без остатка. Точечное воздействие, толчок…

– Понавставали тут, – задумчиво сказала Варвара Петровна.

Бонифаций согласно гавкнул и вильнул хвостом.

– Понавставали тут! ЛюдЯм хоть летай! – заголосила Варвара Петровна, расправила плечи и решительно зашагала к джипу.

Бонифаций радостно взвыл, селфистка выронила в листья телефон. Мамаши с колясками дружно открыли рты, прохожие с любопытством обернулись.

Клюка со свистом рассекла воздух и приземлилась на капот. Раздался скрежет, по сияющему боку зазмеилась широкая царапина. Народ ахнул, девица бросила свою кучу листьев и принялась снимать происходящее на телефон. Передняя дверца джипа торопливо хлопнула, выплюнув краснорожего типа с нелепыми бакенбардами и совершенно нейтральной энергией. Так и знала! Краснорожий залопотал, свирепо тыча пальцем то в царапину, то в Бонифация, под шумок задравшего лапу на колесо. Шустро перехватил вновь занесенную клюку, потянул на себя. Варвара Петровна бросила поводок и вцепилась обеими руками. Отпущенный на свободу Бонифаций понесся кругами вокруг краснорожего, заливисто тявкая. Толпа росла, со всех сторон стекался народ. Варвара Петровна мстительно ухмыльнулась и разжала пальцы. Стреноженный поводком краснорожий нелепо взмахнул руками и грохнулся на спину, чиркнув по глянцевому боку джипа отвоеванной клюкой. Бонифаций запрыгнул ему на грудь всеми четырьмя лапами и радостно облизал лицо. Зачет! Теперь два паршивца воняют тухлой рыбой. Спустя мгновение народ сомкнулся, полностью скрывая вход. Я тотчас метнулась наружу, в толпу. Захлестнула давящая боль, воздух кончился. Шаг через силу, второй, третий, рывок в сквер. Бесконечные дорожки, лавки по краям, голые деревья и шорох листьев под ногами. Остановилась лишь на набережной, когда «Идеальный мир» остался далеко позади.

Выдох. Мир померк, стал привычным, спокойным, качающимся на сгустках пассивной энергии. Жилки растаяли, пространство вновь заполнилось множеством слабо подсвеченных нитей. Порядок. Потерявший сознание народ должен скоро очухаться. Правда, за даму у пальмы я не ручаюсь…

Что дальше? Возвращаться домой нельзя. Я запустила руки в карманы. Отлично, кошелек! Внутри немного наличности и банковская карта. Телефона нет, и не надо – ходить с ним опасно, засекут моментом, а связаться с Лейкой можно и другим способом.

Не беда. Бывали со мной ситуации и похуже. Когда сбегала от тетки, выжила как-то. И сейчас не пропаду.

Лейка

Артем сладко зевал на моем плече, то и дело тряся головой, чтобы взбодриться. Рыжие волосы весело стояли дыбом, но причесываться он наотрез отказывался, говорил – так и задумано, стиль! И картинно сдувал челку со лба. Репетитор должен был прийти с минуты на минуту, а этот лохматый стилист до сих пор не доел салат, и к бульону не притронулся. Не потому, что сыт, а потому что спит на ходу. До двух ночи, пока я не приехала и не загнала в кровать, учился стрелять смесью из смертоносной и своей же жизненной энергии, чтобы смягчить удар. Результат – пойманная муха все равно сдохла, то ли от эксперимента, то ли от старости, а он так вымотался, что встал лишь в обед.

– Как там твоя подруга? – сонно пробормотал Артем, возя вилкой по салату. – Когда придет в гости?

– Позже. Ей пока… нездоровится.

– А по ночам гулять здоровится? – прищурился он.

– Между прочим, я ей запрещала.

– О… – сочувственно протянул несносный ребенок. – Она поймет меня, как никто другой!

Ах так? Я легонько ткнула его в бок, Артем рассмеялся и заработал вилкой. Все, проснулся. К приходу репетитора готов.

Я открыла окно и вдохнула полной грудью, по привычке высматривая в городе Соню. После дождя было хорошо и свежо, на асфальте подсыхали лужи. Сони не было. Нигде. Совсем ума нет – в таком состоянии глубоко в Поток забираться. Или… Глушить свой энергетический отпечаток она умеет, но зачем скрываться? Что-то случилось?..

Спокойно, она большая девочка, волноваться глупо. В конце концов, можно просто съездить и проверить. Посмотреть одним глазком и сразу назад.

– Я быстро! Успею до окончания твоих уроков, – я виновато посмотрела на Артема. Тот хмыкнул. – Не забудь перед французским повторить неправильные глаголы!

– Лейка… – укоризненно вздохнул мой подопечный. – Неправильные глаголы были два месяца назад. А сейчас…

– Вот это и повтори! – перебила я и выскочила за дверь.

Тут же затрезвонил телефон, будто только этого и ждал. Паша? С ума сойти! Объявился.

– Приезжай к Аните, – сказал он вместо приветствия. – В офис, адрес у тебя должен быть.

Ну, допустим, где-то записан…

– Сейчас не могу. Нужно Соню проведать.

– Можешь мне поверить, ее нет дома, – мрачно донеслось из трубки.

Значит, все-таки что-то случилось… Я в оцепенении уставилась перед собой. Качели поскрипывали под мокрым навесом, на брошенный мангал налипли желтые листья.

– Говори, – потребовала я. – В чем дело?

– Соня познакомилась с Анитой, вот в чем, – сообщил Паша с каким-то странным, хмурым весельем. – Вырубила всех в здании, велела ее не трогать, и ушла, вывернув мозг уборщице. Напоследок спровоцировала дебош во дворе. На ютубе есть шикарная запись, уже в топе просмотров.

Он шутит. Или издевается. Бред. Полнейший бред.

– Не поняла…

– Диковинный вышел у них разговор, остался на рельсах лежать контролер, – с чувством продекламировал Паша. Я нервно сглотнула. – Артем таким не увлекается? В смысле, стишками, а не…