Передо мной стояла уже не Кира. Это была другая женщина. Древняя, могущественная и до боли знакомая по тем обрывкам снов, что терзали мое сознание.

Серафима.

— Я размотала Протокол «Новый Архимаг» по той ниточке, которую оставил Ярослав, — ее голос, теперь холодный и властный, звенел, как сталь. — Во время Катастрофы я сумела выжить… повторив этот протокол для самой себя.

Она небрежно указала на саму себя и снисходительно ухмыльнулась.

Я смотрел на это, и мой мир рушился. Кира. Девушка, которая мне нравилась. Девушка, которую я целовал… она… получается, была как я? Монета с эмблемой S… была аналогом кристалла Алисы?

— Это все было… ложью? — вырвалось у меня. — Все наши разговоры… свидание?

— Ложью? — Серафима рассмеялась, и этот смех был полон ледяного презрения. — Не льсти себе, мальчик. Для меня это было просто… исследованием. Я изучала тебя. Твои слабости. Твою силу. Готовилась к своему… официальному релизу. А она, — она снова указала на себя, — была лишь удобным инструментом. Довольно эффективным, надо признать. Ты так мило краснел, когда она говорила о твоих ямочках на щеках.

Ярость, горячая и черная, захлестнула меня. Ярость и боль. Меня использовали. Снова. И на этот раз удар был нанесен в самое сердце.

— А теперь, — Серафима стала серьезной, — будь хорошим мальчиком и отдай мне то, что находится в Хранилище. Ты любезно проложил мне короткий путь до приза. Твоя миссия на этом окончена.

Она вытянула руку, и в ее ладони заплясал сгусток серебряного огня. Я стиснул зубы, готовясь к бою. Я был измотан, но я не собирался сдаваться. Не после всего, через что прошел. Не после этого… унижения.

И тут в моей голове раздался голос.

Голос Ярослава. Но он изменился. В нем больше не было насмешки, не было ленивого высокомерия. Он был предельно серьезен. Холоден, как сталь.

— Носитель… одолжи-ка мне свое тело. Кажется, моей стажерке нужна… небольшая консультация.

— Носитель… одолжи-ка мне свое тело. Кажется, моя стажерка немного попутала берега…

Голос Ярослава, лишенный всякой насмешки, прозвучал в моей голове как удар гонга. Холодный, предельно серьезный, чужой.

«Сеня, ты уверен? — голос Алисы звенел от напряжения. — Выпускать его сейчас — это как пытаться потушить пожар ядерным взрывом! Мы не знаем, чего от него ждать!»

«А у нас есть выбор?» — мысленно огрызнулся я, глядя на парящую в серебряном сиянии Серафиму. Она была богиней. Древней, могущественной и абсолютно безжалостной. Я был для нее пылью. Комаром.

«У нас есть Каскадный Резонанс, — напомнила Алиса. — Мы можем попробовать вырубить его, если вдруг…»

«Да, знаю, — перебил я. — А еще у нас есть стабилизатор Соколова. Экстренная мера, если Ярик совсем слетит с катушек».

Выбор был откровенно дерьмовый. Либо попытаться сразиться с богиней и, скорее всего, героически погибнуть, превратившись в красивую, но бесполезную лужу биомассы. Либо выпустить на волю другого бога, безумного и непредсказуемого, и надеяться, что он окажется на нашей стороне. Хотя бы временно.

Я сделал свой выбор.

«Алиса, готовь банхаммер. И стабилизатор Соколова. Если наш… пассажир… начнет буянить, сразу по башке ему со всей дури!»

«Поняла, босс, — выдохнула она. — Передаю экстренные протоколы управления в ручной режим. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь».

Я закрыл глаза. И мысленно произнес одно-единственное слово.

«Да».

Серафима смотрела на меня с ленивым, снисходительным любопытством, словно хищник на свою обреченную жертву. Она ждала. Ждала, когда не-я сломаюсь, когда паника возьмет верх.

Но вместо паники она увидела, как не-я медленно поднимаю голову. И улыбаюсь.

Улыбка была не моей. Не смущенной, не злой, не отчаянной. Это была ленивая, хищная, до боли знакомая усмешка. Усмешка человека, который считал всю вселенную своей личной игровой площадкой.

— Ну здравствуй, стажерка, — голос был моим, но интонации… они изменились. В них появился тот самый бархатный, насмешливый тембр. — Давно не виделись. Ты похорошела. Власть тебе к лицу. Хотя, кажется, немного прибавила в высокомерии.

Серафима замерла. Серебряное сияние вокруг нее на мгновение дрогнуло. Ее идеальное, аристократическое лицо исказилось от шока. Она смотрела на меня так, будто увидела призрака.

— Яр?.. — прошептала она, и в этом одном слове смешались неверие, страх и… что-то еще. Что-то очень старое, почти забытое.

— Он самый. В несколько… урезанной комплектации, но все еще в рабочем состоянии, — не-я сделал шаг вперед, мое тело двигалось с непривычной, плавной грацией. — Не ожидала? Я тоже, если честно. Думал, ты все еще носишь мне кофе и путаешь протоколы временной дислокации. А ты, оказывается, выросла. Стала целым Архимагом. Похвально. Я всегда говорил, что у тебя есть потенциал. Нужно было только немного… дисциплины. И пару хороших подзатыльников.

Она отступила на шаг. Ее мозг, мозг Архимага, лихорадочно анализировал ситуацию. Она видела меня. Видела Семена Ветрова. Но чувствовала… его. Ярослава.

— Ты… ты не он, — наконец произнесла она, вновь обретая самообладание. Ее серебряные глаза сузились. — Ты — эхо. Фрагмент. Сгусток воспоминаний, застрявший в этом… сосуде.

Она с презрением оглядела мое тело.

— Как это вообще возможно? Протокол «Новый Архимаг» не должен был дать такой сбой. Или… это я? Мое вмешательство, моя попытка перехватить протокол… она породила тебя?

— Кто знает, — не-я пожал плечами, наслаждаясь ее замешательством. — Эта новомодная технология переноса разума всегда была сырой. Как недожаренный стейк. Выглядит аппетитно, а внутри — сплошные риски и несварение. Может, ты. Может, я сам решил немного прогуляться. Какая разница?

Не-я оглядел ее с ног до головы, и в моих глазах заплясали веселые, хищные искорки.

— Но должен признать, Фима, я впечатлен. Ты не просто выжила. Ты поднялась на мой уровень. Стала Первой. Моя маленькая, амбициозная стажерка. Кто бы мог подумать.

При этих словах что-то в ее лице изменилось. Ледяная маска треснула, и в ее глазах на мгновение мелькнула… ностальгия?

— Преступник Ярослав всегда был интереснее, чем Архимаг Ярослав, — тихо сказала она. — С тобой, по крайней мере, не было скучно. А он… после Войны он стал таким… правильным. Таким занудным.

— О, так вот в чем дело, — не-я усмехнулся. — Тебе просто не хватало острых ощущений. Я так и думал. Расскажи-ка, стажерка, что с ним случилось? Что эта так называемая Межгалактическая Война сделала с моей будущей версией? Превратила его в скучного бюрократа, который подписывает директивы и боится выпить чашку запрещенного кофе?

Серафима загадочно улыбнулась.

— Хочешь знать? Все расскажу. В мельчайших подробностях. Но сначала… пропусти меня в Хранилище.

— Ха! — не-я расхохотался. — Ты предлагаешь мне сделку? Обменять величайшие тайны вселенной на сплетни о моем будущем «я»? Фима, Фима, ты совсем не изменилась. Всегда пыталась получить все и сразу.

Не-я сделал еще один шаг, сокращая дистанцию.

— Боюсь, у меня на Хранилище свои планы. Но… я готов сделать тебе встречное предложение. Очень щедрое, по старой дружбе.

— Какое же? — она прищурилась, ее тело напряглось, готовое к атаке.

— Переходи под мое начало. Стань снова моей помощницей. Моей правой рукой. Вместе мы наведем здесь такой порядок, что Совету Первых и не снился. А я, так и быть, позволю тебе иногда называть меня «Господин Ярослав». Можешь даже приносить мне кофе. По утрам.

Ее лицо исказилось от ярости. Она явно ожидала чего угодно, но не этого. Не такого откровенного, наглого унижения.

— Ты… ты в своем уме⁈ — прошипела она. — Ты — всего лишь призрак, запертый в теле мальчишки! А я — Первый Архимаг! Я сама могла бы тебя многому научить! Мои знания и сила теперь превосходят твои! Твоя эпоха прошла, Яр!

— Правда? — я ухмыльнулся, и эта ухмылка была полна яда. — Ну так докажи это, стажерка. Покажи, чему ты научилась за эти тысячелетия. Или ты только и можешь, что прятаться в телах невинных девушек и угрожать беззащитным студентам?