Джин охватил незримой прозрачной пеленой воздуха, вскинул над землёй и помчал, что есть мочи к Огненной Гиене. Коляда не успел опомниться, как уже стоял в десятке метров от пылающего жаром разрыва. Насколько хватало глаз, в огромном котловане пылало целое море раскалённой магмы, переливаясь жёлтым, красным и зловещим оранжевым цветом.

Геенна давала не только колоссальную температуру, но и освещала всё вокруг не хуже дневного светила. То и дело в сотнях метрах друг от друга в небо взвивались гигантские буруны. Фонтаны взрывались и взлетали на десятки метров вверх, швыряя во все стороны мириады брызг. На солнце такие явления назвали бы протуберанцами.

Глаза оторвались от дивного зрелища в поисках джина, но того давно и след простыл.

– Древнейшее бессмертные создание, силы немерено, но с разумом беда, – обронил Коляда сам себе.

– В семье не без уродов, – раздалось со стороны Геенны.

Магма взорвалась совсем близко к берегу, капли раскалённого вещества едва не попали на ноги. Из чудовищного фонтана появилась пылающая голова с огнём вместо волос и парой угольков вместо глаз.

– Ах, Эфраим. Как дела в центре Земли?

– Греется старушка, тепла ещё хватает. Не то правда уже время, когда огнём была охвачено всё вокруг, но пока ещё есть, где разгуляться. Живём.

– Рад за тебя. Скажи же мне, а не видал ли ты в Геенне двух перводуш?

– Сам знаешь, растворяются они здесь быстро, не выдерживают.

– Перводуши не так-то легко растворить.

– Нет, нету здесь таких, – эфрит совсем по-человечески вздохнул. – Наверное, на другом берегу. Там же сидит и Она. Всё ждёт.

Коляда вскинул брови:

– Как? Разве Лилит до сих пор здесь? Она же… Сколько времени прошло то?

Эфрит перебил:

– Да, здесь, здесь. Непонятно мне это человеческое: страдают, ждут, печалятся, грустят. Сидит уж которую тьму лет, иногда только Каин навестить приходит. Они оба отверженные, непонятые.

В горле встал ком, язык прилип к нёбу, Коляда просипел:

– Эфраим, молю тебя, перенеси меня к ней.

– Но…

– Никаких «но». Она грустит из-за него. И не уйдёт отсюда, пока они там. А ведь она живая, смерть обходит её стороной. Живым надо быть наверху. Здесь живыми быть вредно для здоровья.

– Садись… Эх, люди. Как ещё выживаете?

– Мы просто очень вредные. Живем всем назло.

Скорпион.

Скорпион закричал:

– Довольно! Хватит! Не хочу видеть Лилит! Зачем мне её память?

Фигура Меченого появилась, прервав видение. Брат спросил тихо, но вкрадчиво:

– Не хочешь видеть мать, отец не открывается, брату не веришь. Может, на деда глянешь?

– Деда?

– Старший бог Световит.

Сергий замолчал, словно взвешивая любопытство и осторожность.

– Семья так просто не отстанет, поверь мне на слово, – улыбнулся Меченый. – Мы всё делали только ради твоей безопасности. Ты должен это понять.

– Безопасность? О чём ты?! Вы бросили меня! А мне наплели легенду о автокатастрофе.

– Ой ли?

Ещё одним ударом пробрало всё тело Скорпиона. Новое видение захватило сознание.

* * *

Световит поставил ногу на валун. Взгляд устремился до самого виднокрая. Благо с холма видно весь дивный Сад от самого начала у подножий одиноких гор, до соседних скал, которые лежали на самом закате. Не мало, но и не много. Двоим может показаться бесконечностью, но только если оба не видят дальше собственного носа.

По округе же Сад словно находится в резервации. Сотворённая Велесом ложбина посреди многих дней пустыни впечатляла, но имела ограждения. Оазис посреди вечного зноя с густой растительностью и подземными ключами чистейшей воды впечатлял, но он же просто сборочный цех новых людей.

Старые люди, что из четырех родов старших богов, Велеса уже не устраивали. Он решил дать новым душам ход и создал охраняемую территорию, куда никого не пускал. Немногим доводилось любоваться красотами Сада внутри. Лишь собственным прислужникам – гелам. Что в отличие от легов, воли своей не имели и предпочитали служить кому-то, но не действовать самостоятельно.

Глаза Световита зацепились за две фигуры, понуро идущие прочь из Сада. Только что двое человекоподобных существ выдворили прочь новосотворённых людей и загородили вход в резервацию. В руках у стражей были огромные бронзовые мечи. Блестели они так, что, казалось – пылают огнём. Но по сути лишь отражают свет бликов солнца.

«За что выгнали тех двоих? Заступники?» – подумал Световит и замер в ожидании.

Всё равно рано или поздно придут на эту возвышенность осмотреться. К пику ведёт одна дорога. Ещё дети об этом говорили, побывав в гостях у Велеса. Ох и поскитались по миру за пределами пра-континента Родослав и Миромир. Знают многие места. А идти навстречу, убивать бугаев и ломиться в Сад силой, смысла нет. Нет и причины.

«Но за что же наказали тех людей? Бредут так понуро».

Время шло, а изгнанники не торопились покидать окраин дивного оазиса. Сидели напротив единственного входа, словно ожидали милости или прощения. Но хозяин этого оазиса выходить не торопился.

Световит знал, что Велес не умеет прощать. Таков пришлый бог. Волна новых богов с открытием Врат принесла многих богов земле, да не всех на пользу. Люди взывали к самым воинственным из них. Неистовость и кровожадность нужна в борьбе с демонами. Так появились боги-демоноборцы: Перун, Тор, Один, Иштар, Ассур, Арес, Жива и многие другие. А также их дети-полубоги и их ученики-последователи.

Велес среди всей воинственной братии был как бельмо в глазу. Вместо того, чтобы помогать людям расширять сферу влияния за пределами пра-континента, закрепляться на землях демонов новыми форпостами, расширяя ареол людского обитания, он всматривался в самих людей, устраивая не понятные прочим богам эксперименты с контейнерами-телами.

«Велес ждёт покаяния своих созданий? Или просто горд признать ошибку? К чему ему этот цех? Почему ушёл с цветущего севера на знойный и дикий юг? Что ищет отшельником среди пустынь?».

Световиту прискучило торчать на камне, как высеченной песками и ветрами каменной статуи. Поправив огромных размеров лук за спиной с полным тулом калёных самонаводящихся стрел с белым оперением, уверенным шагом направился он в ложбину.

Первым его заметил изгнанный мужчина. Привстал и сделал пару шагов навстречу, всматриваясь в незнакомца так, словно увидел самое небывалое чудо на свете.

Световит хоть и был старым богом, посланным одним из первых четверых на преобразование хиреющего конгломерата, но к чуду себя не причислял. Нагляделся чудес под завязку. В мире творений Рода удивительного столько, что восхищаться разучился ещё в первые века после рождения в далёком мире. Отсюда не видно.

Старший бог замер в десяти шагах от мужчины, давая ему время, чтобы привык, успокоился. Угрозы от него никакой. А то, что лук за спиной, так этим, в саду, это оружие ещё не ведомо. Вряд ли догадаются. Тем более, что это не простой лук.

– Кто вы и за что вас выгнали? – первым подал голос старший бог, наскучив и от молчания собранных людей.

– Я – Адам, а это моя… Ева, – ответил с запинкой Адам, – мы… ммм… прозрели… вот и выгнали.

Световит зевнул, потеряв интерес к изгнанникам и Саду в целом. Теперь понятно. Велес действительно мнит себя ещё одним великим конструктором, который, стремясь превзойти Творца, слепил с исходника людей, добавил что-то от себя, но не смог воспитать.

Сколько таких попыток модернизации людей Световит уже видел за свою бессмертную жизнь? Роду всё равно, где выбирают души свои воплощения. Контейнеры могут представлять и посредники. Вот новые боги и пользуются благосклонностью родового эгрегора, ограждаясь в своих экспериментах от всего мира, объявляя себя избранными, единственными богами всего сущего. Забывая добавить, что единственные они лишь для тех, кого собирают.