Ректор замерла.

— Его имя — Семен Ветров.

Воздух вышел из легких женщины со свистом.

— Это… это абсурд! — выдохнула она. — Он просто студент! Его проверяли!

— Ваши проверки — детская игра, — отрезал Страхов. — Сейчас к Академии движется мой элитный отряд из Комитета. С особыми технологиями подавления. Мы возьмем его. Тихо и без лишнего шума. И мне нужно ваше полное содействие. Все коды доступа, отключение всех систем слежения.

— Я не могу! — возмутилась ректор. — Вы хотите устроить бойню на территории Академии⁈

— Выбор за вами, Маргарита, — его голос стал ледяным. — Либо вы помогаете нам нейтрализовать угрозу государственного масштаба. Либо вы становитесь его соучастницей. Со всеми вытекающими последствиями. Думаю, совет попечителей будет не в восторге, узнав, что вы укрывали в стенах Академии самого опасного преступника в истории.

Маргарита была в ловушке. Граф держал все козыри.

— Где он сейчас? — спросил он жестко, голосом, исключающим любые возражения.

— Сдает экзамен. По кибер-этике. Аудитория триста семь, — ответила она сломлено.

Перспектива: Княжна Строганова

Бронированный лимузин бесшумно остановился у бокового въезда в Академию. Княжна вышла, поправляя идеально скроенный пиджак. Её уже ждал Андрей Мышкин вместе с двумя своими простолюдинами-подручными. Его лицо было бледным.

— Княжна, — он поклонился. — Как вы и просили я собрал всю информацию. Семен в аудитории.

— Отлично, — она окинула взглядом полдюжины бойцов княжеской гвардии, которые высыпали из машин сопровождения. Их черная тактическая броня резко контрастировала с мирной зеленью парка.

— Княжна, простите мою дерзость, — Мышкин посмотрел на бойцов ошарашенными глазами. — Но зачем… столько охраны? Мы же просто… А ваш батюшка…

— Мы не просто, Андрей, — прервала она его, надевая темные очки. Они сверкнули серебряными оправами дуг. — Сегодня здесь будет очень… людно. И очень жарко. Намечается серьезная заварушка. И я хочу быть уверена, что главный приз достанется нам. Целым и невредимым.

Аудитория триста семь. Семен Ветров

«К нам гости, босс, — ее голос дрожал от напряжения, но она держалась. — Много гостей. С трех разных сторон. Люди Страхова, остатки „Клинков Дракона“ и… кажется, твоя подружка из „Меритас“ решила устроить корпоратив.»

«Алиса, что происходит⁈ — мысленно заорал я, чувствуя, как ледяная волна паники поднимается изнутри. — Почему меня хотят столько людей?»

«Хотела бы я сама знать, почему тобой резко заинтересовалась такая толпа в одно и то же время… Они окружают факультет. Если ты сейчас активируешь Мегамозг, чтобы стать на отлично, ты лишишься последнего своего козыря. И тогда этот экзамен закончится не пересдачей, а вскрытием».

Я выругался про себя. Ловушка захлопнулась.

— Итак, господин Ветров? Я жду ответа, — голос Шварца вернул меня в реальность.

Я посмотрел на него. На его сухое, бесстрастное лицо.

Он может тянуть время? Держать меня здесь, пока снаружи собирались палачи.

Но я не собирался сдаваться. Я обещал Ярославу. И поэтому просто убежать не мог. Мне нужно чертово Глубокое Хранилище, нужны все эти древние знания. Потому что иначе… весь этот мир меня сожрет.

И я пошел ва банк.

— Простите, профессор, я… задумался, — сказал я, собирая волю в кулак. — Позвольте, я переформулирую.

И я начал говорить. Без Мегамозга. На одной лишь памяти, наглости и отчаянии. Я цитировал Канта, спорил с Азимовым, приводил примеры из древних философских трактатов, которые мы разбирали с аристократами этой ночью. Я говорил, а сам чувствовал, как кольцо сжимается.

Шварц слушал. Он не перебивал. На его лице не дрогнул ни один мускул. Но я видел, как в глубине его глаз разгорается огонь. Не гнева. А… интереса.

Я почти справился. Я почти дошел до конца. Оставался последний, финальный аккорд. Но он задал вопрос, который выбил почву у меня из-под ног.

— Все это прекрасно, Ветров. Но вы говорите о системах. О логике. А что насчет хаоса? Что, если в уравнение вмешается переменная, которую нельзя просчитать? Непредсказуемость. Безумие. Что тогда?

Я замолчал. Он поймал меня. Все мои идеальные теории рушились перед этим простым вопросом. Я не знал, что ответить.

Я в отчаянии обвел взглядом аудиторию. И мой взгляд случайно зацепился за Тимура Кайлова. Он больше не смотрел в окно. Он смотрел на меня. Рассеянно ковыряя в носу карандашом. И улыбался своей блаженной, дурацкой улыбкой.

Он отложил карандаш и поднял руки. Сложил пальцы. И показал мне бабочку. Простую, детскую бабочку, порхающую в воздухе.

Что-то щелкнуло у меня в голове. Не логика. Не знание. Что-то другое.

Я посмотрел на Шварца.

— Хаос, профессор? — я усмехнулся. — А что, если я вам скажу, что хаос — это просто бабочка, которая ест пыль серебряной ложкой? И ее крылья создают порядок, который мы просто не в силах постичь. Потому что мы слишком серьезно относимся к своим уравнениям. И забыли, как летать.

Аудитория замерла. Шварц замер. На его лице впервые за весь день отразилось чистое, незамутненное изумление.

Я сам не понял, что сказал. Это была чушь. Абсурд. Но в этой чуши, кажется, для профессора сверкала какая-то своя, безумная истина.

Шварц… он был сломлен. Я видел это. Мой тупой финальный ответ не просто был правильным. Он был… абсолютным. Он словно разрушил всю его картину мира, всю его дихотомию добра и зла. Я не стал играть по его правилам. Я создал свои.

Он смотрел на меня. Долго. И в его глазах я видел не гнев. Я видел… страх. Страх перед силой, которую он не мог понять. И не мог контролировать. Он увидел во мне не студента.

Он как будто увидел в моих глазах холодный, безжалостный свет… чего-то совсем иного.

— Очень… убедительно, господин Ветров, — наконец прошептал он. Его голос дрожал. — Вы сдали. На… «хорошо».

— Почему? — возмутился я. — Почему не на «отлично»?

Черт… а если Ярослав к этому докопается? Ведь условием же был полный разгром и капитуляция Шварца… Судя по реакции профессора, он и правда практически уничтожен финальным ответом. Но… как будто бы… не до конца?

— Потому что вы ещё не бабочка, Ветров, — Шварц бросил странный взгляд на Тимура. — Тот весело помахал ему рукой. — А… просто ее кокон. Вам еще… предстоит выпустить то, что находится внутри вас и сделать первый «бяк-бяк-бяк»… Давайте немного вам поможем и дадим вам серебряную ложку…

Холодок пробежал по спине. О чем этот старый хрыч толкует? Неужели он…

Шварц медленно поднялся. Его рука полезла в карман потертого халата.

— А теперь… последний урок.

Он достал его. Маленький, старый, потускневший серебряный компас. Такой, какими пользовались моряки сотни лет назад. Он выглядел как бесполезный хлам в этом мире высоких технологий.

Шварц повернул крышку. Раздался тихий, едва слышный щелчок. Стрелка компаса бешено закрутилась, а потом с тихим звоном что-то в его механизме словно лопнуло…

— Проект «Войд»… активирован, — прошептал Шварц, глядя на меня. В его глазах стоял ужас. И какая-то жуткая, извращенная решимость. — Простите меня, бабочки…

Далее платно

Чибик Серафимы 50 ₽

Версия за 100 ₽

И мир вокруг нас… погас.

Солнце, светившее в окна аудитории, исчезло. Небо… за мгновения затянулось черной, беззвездной пеленой. В центре этой черноты, прямо над Академией, начала разворачиваться дыра. Не просто дыра. Разрыв в ткани реальности. Из него не лился свет. Из него лилась… тьма. Концентрированная, абсолютная пустота, которая пожирала звезды, облака, сам дневной свет.