Организм на пределе, изломан бесконечными побоями.

«Спать надо, спать».

Эта мысль становилась всё настойчивее. Тело ныло от порезов. Проткнутая проволокой ладонь зудела, хоть и запеклась коркой. Тело само повысило температуру. Эта процедура забирала ресурсы организма.

С каждым шагом глаза слипались всё настойчивее. Наконец, когда врезался лбом в здоровый дуб, уснув на ходу, решил немного передохнуть. Для места сна как раз и подошёл этот здоровый великан. Ветки раскидывались вширь на многие метры, за густой кроной не видно неба. Здесь и рота солдат могла улечься, не то, что один человек.

Скорпион прислонился щекой к коре. Хорошо ещё, что тюремный наряд не успел получить, а то щеголял бы в робе. А так похож на обычного таёжного Маугли в изодранных шортах и едва живых кроссовках… без шнурков. Благо, плотно сидят. От майки не осталось почти ничего.

Распластался на ветке, укрылся солнечной погодой и погрузился в сон. Дрема спеленала тело, каждая деталька тела стала тяжёлой, неподвижной, налитой свинцом.

Устал. Бесконечно устал.

В голову постепенно возвращались сюжеты прошлой жизни, мелькали лица, события. Что-то подсказывало, что провёл неделю в малолетке неспроста, совсем не зря.

Всё увидел изнутри. Теперь мог судить не вслепую.

«Зачистить исправительную систему, значит. Ты этого от меня хотел, Владимир? Конечно зачистим, мир душе твоей! Иначе зачем нам ещё даден разум?»

Скорпионовцы окружили колонию, взяв в кольцо. Пятьдесят два мастера войны, усиленные пятью тройками ликвидаторов, без особого труда захватили место для малолетних преступников. Профессионализма никто из охраны тюрьмы не выказал, так как слишком давно им никто не давал отпор.

К тому же совет дал приказ стрелять первыми. И без данных Владимира слишком много накопилось негативных данных по этому объекту. Лимит превысил допустимый предел, перерастающий в беспредел. Большинство дел заключённых не разбиралось вовсе или было сфабриковано так бездарно, что бросалось в глаза всем, кому до этого было дело.

Эта зона была прямым вызовом Антисистеме. Произвол лепил из большинства несформированных личностей, которые попали не в то время и не в то место, моральных уродов. Ломал на всю оставшуюся жизнь. Разгребая клубок, аналитики выдали чёткий ответ – невиновных нет.

Оставшихся в живых надзирателей и начальство выстроили в линию. Сёма перезарядил рожок, обвёл всех хмурым взглядом. Кинул себя в чувственную сферу. Перед глазами вспыхнули тёмные, мрачные ауры недолюдей.

«О, Творец, сколько зла в этом мире? Аналитики правы. Но никто не хочет заниматься проблемой зон. Если бы не Скорпион, не скоро бы ещё доползли. Брат, что ты там удумал, пока я занимался тигром в тайге?» – подумал Семён и нашарил глазами начальника зоны.

Неприятный человек с заплывшим лицом скалил зубы, уверенный, что его происходящее не коснётся.

– Вы, сучье племя, за всё ответите. Через полчаса проверка из Хабаровска, – заявил он грубо, но в то же время осторожно, с толикой почтения.

Сёма подошёл вплотную, врезал коленом под дых. Начальник согнулся. Сильная рука уронила его мордой в грязь.

– «Мясник», как я понимаю? – блондин поставил ногу на спину начальника зоны. – Так вот, слушай меня, потрошитель детских душ. Во-первых, проверка не приедет. Как объекта этой тюрьмы больше не существует, выпала из юрисдикции УФСИН. Бумаги подготовлены, прокуратура кивнула. Во-вторых, крыша твоя из бывших братков, которые спихивали сюда пареньков, вымогая деньги из родителей, во сырой земле лежит. Нет больше этой ниши на всём Дальнем Востоке. В-третьих, конторе сейчас тоже не до тебя. Она теряет человека за человеком, латая дыры, позволившие террористам захватить школу. Ты дал сигнал о захвате, поднял тревогу, но твоих корешей больше в полиции нет. Никто не прикроет. А армия давно с нами. Её боеспособная часть. Даже кипишь, что позволил бы тебе собрать все силы воедино, ты умудрился перевести учебную тревогу. Так что вывод простой… Ты один, Мясник.

Начальник дёрнулся.

Сёма наклонился чуть поближе. Прошептал.

– И знаешь, что тебя ждёт?

– Ты хочешь предложить мне сотрудничать? – пропыхтел Мясник.

– В аду с демонами будешь сотрудничать! – обронил Сёма и спустил курок.

Короткая очередь прошила затылок начальника. Не стал даже переворачивать.

Блондин выдохнул, пошёл вдоль ряда с охранниками и надзирателями, снова и снова проверяя чувственную сферу, боясь допустить хоть одну ошибку.

«Сколько же грязи на их душах, сколько невинной крови».

Среди чёрных, рваных пятен мелькнули светлые тона. Остановился перед невысоким человеком с грустными глазами.

– Ты видимо недавно здесь работаешь и на некоторые вещи смотришь иначе... Ты свободен.

Тот поднял глаза, всё еще не веря, вышел из строя.

– Спасибо!

Сёма кивнул и повысил голос:

– Остальным копать яму перед главным выходом! Выживет самый активный копальщик. Конкурс большой. Сорок человек на место, но шанс есть у каждого. Напомню, вы таких шансов молодым не давали.

Леопард повернулся к скорпионовцам.

– Мужики, чего они мёрзнут? Раздайте им лопаты.

Сёма с двумя помощниками пошёл к центральному входу, где трое ребят выносили пачки дел и деловито разводили костры. Ещё трое соорудили стол со всем необходимым и готовились выписывать бумаги о досрочном освобождении.

Клети внутри здания стояли непривычно для этого места распахнутыми. Вместо замков у каждой камеры стояло по скорпионовцу с автоматом наперевес, в ожидании приказаний. Сёма подошёл к первой решётке.

Сотрудник быстро отчитался:

– Девять человек. Активные работники зоны. На усиленном пайке. Есть неплохие механик и электрик.

Сёма прошёл в камеру, привычно включая чувственное восприятие. Семь пацанов, действительно, работяги – сотрудничество или просто на волю. Один мелкий карманник, жизнь заставила доставать пропитание – простимо, на волю. Последний оказался сплошным чёрным пятном. Посадили по мелочи, а на душе грехи потяжелее. Намного тяжелее. Запрятался, затерялся в неразберихе конвейера.

– Маньяка под нож, карманника пинком под зад, парнишек отпустить, механика и электрика на сотрудничество, если согласятся, - быстро раздал указания Леопард.

Сёма повернулся спиной к маньяку, нарочно перекинув автомат через плечо. Едва не улыбнулся, когда почувствовал резкое движение в свою сторону. Резко развернулся, ломая маньяку шею. Камера застыла.

Леопард повысил голос:

– Я надеюсь, никто не сомневается в правильности моих действий? Я не претендую на роль верховного судьи, но делаю то, на что способен. И прений обвиняемой стороны выслушивать не намерен.

– Гнилой он был, – послышалось от одного из парней осторожно.

На том и порешили.

Сёма молча прошёл с помощниками ко второй камере, с недоумением посмотрел на разбитый унитаз.

Скорпионовец отчитался:

– Красные. Пресс-хата. Пустая. По непроверенным данным здесь мог находиться Скорпион.

«Ну, раз брат, то понятно, почему пустая. И зачем тебе понадобилась эта экскурсия? Адреналина, что ли, мало? Или изнутри захотел посмотреть?» – подумал Сёма.

Если бы брат всё ещё был на зоне, то поднял бы тюрьму при первых выстрелах штурма. Он сбежал не так давно. Знакомый шлейф ещё витает в воздухе. Где-то недалеко, возможно пробирается к трассе.

В третьей камере сидели блатные рецидивисты. Из девяти человек невиновных было двое, но на свободу смог выпустить только одного. Психика другого требовала длительной реабилитации, на которую нет ни времени, ни средств.

«Страна и так катится к чертям, чтобы копаться в каждом. Будущее ждать не будет», – подумал Сёма и по камере раздались выстрелы.

«Я действительно выполняю роль мусорщика? А кто я такой, чтобы судить? Разве что от людей небольшое отличие – вижу каждого насквозь чисто энергетически. Но разве это повод карать неугодных? От чего эти сомнения в душе? Прокачался и понял столько, что больше не могу сомневаться? А что если Гитлер думал то же самое? Чем отличаюсь от его расстрельных команд тогда?» – снова подумал Сёма.