– Куда ломитесь? Милицию позвать?

Скорпион сдержал хрип в клокочущей груди. Как можно ровным голосом служивый произнёс, подталкивая пацана к лифту:

– Милиции уже нет.

Консьержка хмыкнула, потянулась к телефону.

– Тогда полицию.

– Зачем нам подкрепление? Мы сами из Росгвардии, – добавил мужчина, заходя в лифт с подростком на руках.

Последние силы Скорпиона ушли на открытие дверных замков. Оставалось только надеяться, что сигнализация не включена. Никто, кроме Сёмы, не знал, как её отключать.

Военный аккуратно уложил Сёму на один из диванов, черканул на листке контактный телефон и тихо удалился, пока не приехал наряд.

До Сергия только с хлопком двери дошло, что так и не спросил даже имени военного. Впрочем, на листке под номером телефона человек тактично расписался: «Сан Саныч». Хороший мужик попался. Всё сам сообразил на лету.

Едва военный ушёл, отрок принялся бороться сам с собой. Глаза закрывались, держался из последних сил, чтобы не впасть в забытье. Последним то ли воспоминанием, то ли полуявью было видение, что в квартиру зашёл знакомый человек восточной наружности, низко наклонился над самым лицом и чётко произнёс:

– Вот дураки-то! Спи, главный балбес!

Скорпион с чистой совестью провалился в тёмный омут. Если Токаява Кебоши своё врачебное дело знал, то ещё проснутся.

Свежесть утра ворвалась в открытое окно. Сквозняк затрепетал занавески и прошёлся мягкой ладонью по лицу. Он предлагал выйти из мира грёз и радостно распахнуть глаза.

Две недели лечения пролетели как один миг. В компании оказалось лечиться гораздо веселее. Сергий Корпионов привык к одиночеству, привык к обществу старших людей. Они всегда были мудрей, умней и, как правило, сильней. Теперь же настало время самому о ком-то заботиться, не считая собаки.

Приятно помочь ровеснику. Равному. Блондина можно многому научить и самому выучиться. Например, в понимании техники.

Друг!

После того, что вместе пережили – настоящий друг, проверенный. Пролитая вместе кровь обязывает.

Скорпион проснулся бодрым, потянулся как кошка, размял сухожилия, мышцы. Привык за две недели просыпаться раньше, готовить завтрак, будить сонного Семёна и тыкать мордой в тарелку. Блондин о лечебном распорядке дня с первого июня и до тридцать первого августа забывал, как о страшном сне, потому завтракал сонный, часто не открывая глаз, и делал попытки вернуться в кровать досматривать сон. Но не тут-то было!

Первые три дня сенсей ночевал в квартире Сёмы. Оба раненых бойца подвергались массированным атакам вправления костей, иглоукалыванию и восточному массажу. Все пять комнат квартиры пропахли мазями, присыпками, припарками, настоями и благовониями. Токаява, вправляя рёбра, словно прогонял благовониями злых духов, да не забывал приговаривать о тактике правильного ведения боя, наставничества истинного пути самурая, школы ниндзя или шиноби.

«Хороший стратег видит, когда победа невозможна», «двое сражающихся имеют больше шансов победить легион, чем один – полк», «если ниндзя чует опасность, он не выходит из дома». В среднем выходило по двести умных предложений в день. Раненые скрипели зубами на все поучения, что вроде бы и ежу понятны, но завёрнуты в такие пышные фразы, что мозг старался принять как мудрость. Ничего не оставалось, как слушать. Слушали и выли в подушку и от реабилитационного массажа сенсея. Сёма кричал, что род тренера наверняка сотрудничал с гестапо. Кебоши не жалел. Лечил жёстко, быстро, эффективно, и как сам это понимал.

Три дня лежали пластом с температурой. Кости болели, мышцы тянуло, гематомы давали о себе знать. В целом сухожилия требовали обезболивающих и успокоительных. Легализованная обманка мозга могла снять боль и дать крепкий ложный сон, но сенсей с улыбкой инквизитора вновь придумывал умные предложения и отказывал в традиционных лекарствах.

Кто хочет спать – уснёт в любом случае.

– Усталость своё возьмет. Теперь расплачивайтесь за инициативу, – повторял он и добавлял. – Хорошо, что отделались парой сломанных рёбер и растяжений. Гематомы сойдут. Повезло вам.

Он много чего говорил ещё про «умение управлять болью», «тренировка выносливости и терпимости на грани экстремальных условий», «запомните боль и вспомните о ней перед боем, кто теперь победит»?

Сёма слушал вполуха, про себя костеря сенсея, а в голове Скорпиона и так информации хватало. Но на четвёртый день общими усилиями ребята выставили японского знахаря за дверь. Сенсей нарочно доводил подопечных до белого каления. Имея общую цель – встанут с кровати раньше, чем без неё. И оказался прав. Сплоченные общей ненавистью к тренеру, оба сдружились. Дружить против кого-то было эффективнее, чем просто знать друг друга. Если совместны бой закалил, то совместное лечение спаяло.

Через неделю после уличных боёв ребята приступили к первым подобиям тренировок. Восстановительная зарядка возвращала в здоровое русло. Лежать себе долго не позволяли, приходилось выползать в магазин. Не всё пиццу с ролами на дом заказывать. Отёки и синяки – всё сходило на нет, кожа приобретала здоровый цвет, короста ран неумолимо облазила, обнажая здоровый, розовый цвет кожи.

Ещё за неделю восстановили более-менее приличную спортивную форму и с сегодняшнего утра решили посвятить день первой прогулке. Очень хотелось на солнце. В магазин выбирались в сумерках, под вечер, чтобы меньше любопытных взглядов на ранения.

За воспоминаниями о прошедшем отрок любовался восходящим солнцем, раздумывал, будить ли Семёна? Вроде надо – пусть вместе с ним заряжается солнечной энергией. Или пусть ещё спит? Сон тоже лечит. Поколения назад предки не мыслили дня без встречи и проводов светила. Работали, как волы и спали так, что пушкой не разбудишь. День начинался до восхода солнца и прекращался с закатом. Плохого зрения отродясь не бывало. Так говорил волхв.

Скорпион подкрался к сладко спящему блондину, задумался, как сегодня разбудить. Будить с вопросом и получать невразумительные ответы уже было скучно. Варианты с потоком из ведра, имитацией пожара, землетрясений и штормов – интересней. Тогда блондин подскакивал бодро и резво, но тоже попробовал.

За раздумьями на свет был извлечён старый тапок. Классический больничный вариант. Скорпион закричал над ухом:

– Вставай, оболтус! Мать звонит, – с этими словами вручил Сёме тапочек.

Сёма вскочил с кровати, схватил тапочек, прислонил к уху:

– Алё, маман-с. У меня всё в норме, – посмотрел мутными глазами на Скорпиона, пояснил скорее для самого себя. – Связь барахлит. Ничего не слышно.

Перевёл мутный взгляд на тапок. И буркнул, растягивая губы в хищной ухмылке:

– Какой забавный телефон. Вот до чего техника дошла… Сейчас ты у меня тоже дойдешь! Иди сюда, паразит!

– Сам паразит! – отрок успел отклониться, смеясь.

Мышцы побаливали. Тапочки Сёма за неделю научился метать мастерски. И учителя подходящие и мишени забавные – двигаются и кидают в ответ. Резвая погоня по комнатам сбросила остатки сна. Веселье прервала трель настоящего телефона. Скорпион увернулся от выпада в челюсть и выхватил трубу из-под дивана. Увернулся от пинка, сбивая дыхание, и ответил в трубку:

– Цитадель боли имени Токаявы Кебоши.

Сёму подкосил приступ смеха, занесённая для удара нога поменяла траекторию, сшибла журнальный столик. Стеклянное изделие разлетелось вдребезги.

На другом конце провода сенсей радостно затараторил:

– О, чувствую, выздоравливаете. Как раз вовремя. Через три дня по городу соревнования. По смежным боям восточных и не очень единоборств. Вы участвуете.

Сёма услышал разговор, воскликнул:

– Ага, разбежались. Мы не в том состоянии. Боксёры вон месяцами восстанавливаются. И это за миллионы. А мы что? Бесплатно и сразу в белые тапочки оденемся?

– Ну да, слышу я, как вы не в состоянии, – хмыкнул тренер. – У вас ещё три дня для восстановления! Тем более, нам нужны спонсоры, вот я и дал клич. Кто-то поместил в Интернет видеозапись вашей уличной драки. Кстати, я не сказал, что соревнование закрытого типа. По сути это ответ на ваш вызов.