– Ныряй ниже.

– Вибрации, грохот, помехи.

– Постарайся ещё ниже, ниже подземки, метро.

– Сырые коридоры, запах плесени… Но не все… Странно… Есть ходы и… плотная завеса…

– Смести вбок ориентир. Обойди завесу, поднырни под неё.

– Я провалилась.

– Молодчина, дальше.

– Темно, темно. Редкие лампочки, затопленные ходы. Холод, смерть.

– Иди на жизнь, на свет, на пространство.

– Помещение. Огромное помещение.

– Опиши его.

– Люди ходят в странных сероватых костюмах, на головах шлемы. Посреди помещения установка. В ней пять куполообразных сфер… Я не знаю, как это назвать.

– Просто продолжай описывать.

– Вибрация, давление, установка работает. Постоянно. В помещения поменьше гудят генераторы. Они странные по форме. Вижу военных. Стальные двери, прошитые чем-то вроде резины. Двери просто огромной толщины. Много дверей.

– Куда направлена установка?

– Вверх.

– Что от неё ощущаешь?

– Подавленность, сон. Волны установки меняются. Длина волны то входит в резонанс с человеческой, то в диссонанс. Это сложно описать, я ощущаю то ужас и холод, то безразличие и подавленность. Гамма чувств… хочется смеяться, плакать, бежать, замереть.

– Не трать сил на эмоции. Это самый низ?

– Не знаю… Смотрю… Есть ещё туннели… Мало… Но большие… Они отдельно от этого помещения… Они… Идут… из-под земли… А-а-а!!! ОНО СМОТРИТ!

Её детский голос сменился на рёв. Нечеловеческий рёв.

Андрея Ана словно отбросило могучей плетью. Пролетев половину комнаты, Кот спиной врезался в висячие полки, собирая падением тела весь экспериментальный хлам на себя. В комнату вбежали наблюдавшие эксперимент. Юлия продолжала кричать, в глазах застыл ужас, она начала ногтями впиваться в кожу на лице. В свете ламп мелькнули шприцы с успокоительным. Но едва подросток увидела их в руках персонала, шприцы исчезли, телепортируемые за пределы комнаты.

– Нет, нет, никаких шприцов, – обронил Андрей, держась за ушибленную поясницу. На дрожащих ногах приблизился к девочке, прижал к себе. – Спокойно, Юлька. Дыши, просто дыши. Всё пройдёт. Я с тобой. Того существа больше нет. Оно далеко и не видит нас. Знаешь, как Скорпион говорит? У страха глаза велики… да ничего не видят. А мы видим всё. Потому что что?

– Потому что… не боимся?

– Потому что знаем на что идём. А если знаем, то точно справимся.

Её трясло. Только теперь нормально, вполне по-человечески. Слёзы облегчения наполнили комнату. Андрей прижал девчушку покрепче, всё ещё ощущая холод и мгновения ужаса, что достался ему через неё. Тот кусочек картины, когда со дна в сторону прорвавшихся смотрителей повернулось ЭТО.

– Молодчина, Юля, ты спасла не одну тысячу жизней. Теперь мы уверены. Знаем, как доработать детали. Не с одной психотронкой придётся столкнуться. Мы должны… должны подготовиться… Очень… Очень хорошо подготовиться… Этот слоеный пирог принесёт ещё не один сюрприз, прежде, чем узнаем… весь его состав. Но итоговый пир того стоит. Все от пуза нажрёмся, когда нас прекратят пожирать изнутри и снаружи.

Кот ощутил, что и сам немного дрожит. То необъяснимое глубоко под столицей внушало трепет величая.

Холодное, мрачное и чёрное, как точка чёрной дыры, Величие, что имело мало общего с человеческим.

«Твоё время уходит, это мир людей, не твой», – подумал Кот, уверенный в том, что вместе найдут выход.

Россия. Амурская область.

Космодром «Свободный».

Дмитрий Александрович «Космовед» застыл перед центральным дисплеем, ощущая неприятный холодок в груди. Сердце громко стучало, и пот стекал по лбу крупными каплями. Очередной спутник Антисистемы в десятке метров от себя снимал и передавал на землю видеоизображение НЛО. Наглого и молчаливого, приближающегося почти вплотную и не отвечающего на все доступные диапазоны сигналов.

За спиной слышался приглушенный говор коллег.

– Снова те же шарообразные.

– Приплюснутые не такие наглые.

– Может, истребитель спутников запустим?

– Что толку им наша шрапнель, коллега?

– Так в вакууме металлические шарики любой металл в решето.

– То металл, а то силовые поля.

– Вы так уверенно можете говорить за их поля?

– А как ещё они могут двигаться, презрев физические законы непосредственно в пределах нашей биосферы?

Дмитрий повернулся, недовольно подёрнув усом. Трое в халатах замолчали, впившись в дисплеи с расчётами.

– Никакой агрессии, – спокойно обронил Космовед. – Шрапнель, ракеты. Что дальше? Ну, подобьём, захватим. Если успеем до Штатов и Китая. Хотя не факт, куда упадёт, тот и захватит. А нам что инкриминируют? Разжигание войны с нейтрально-настроенными гуманоидами? Знатный в Брюсселе суд будет.

– В Гааге, Дмитрий Александрович, – поправил коллега в белом халате.

– Да везде судить будут! И всё нас. Потому что смогут. Нельзя позволять. Понимаете? Не давайте повода. Обвинения без оснований со временем забываются, с основаниями – никогда.

– Нас и без повода всегда осуждают, Дмитрий Александрович, – отмахнулся второй коллега. – Но мы уже неделю наблюдаем выходки этих пришельцев. На связь не выходят, только подходят до упора и обратно.

– Пока уходят, живём, – поддакнули за спиной.

– А если не изменят курса или… просто шмальнут?

– Возможно, государство ответит баллистической ракетой.

– Которую тут же прочие государства воспримут, как ядерную атаку и все начнут жать кнопки.

– Мировому Правительству не нужна глобальная война. В ближайшее десятилетие по крайней мере. Остепенят самых лихих.

– Чёрт возьми, как же мы беззащитны перед внешней угрозой.

– Но друг друга боимся больше, чем большеголовых. НАТО бесполезен.

– Откуда вы знаете, что в тарелках именно большеголовые?

– Личное предположение. Я занимался вопросами изучения феноменов так называемых «шкиперов». Шкиперов чаще всего запускают именно серокожие, как наблюдательные зонды.

Дмитрий вздохнул, снова поворачиваясь, обронил:

– Поподробнее.

Седой профессор пригладил небольшую бородку и начал:

– В конце восьмидесятых годов двадцатого века, незадолго до развала СССР, когда видео-фото техника стало явлением массовым, народным так сказать, на снимках и видеозаписях стал проявляться любопытный феномен. А именно то тут, то там, рядом с группой или одинокими людьми на фотографиях на фоне ландшафтов или объектов искусственного происхождения запечатлелись любопытные объекты серого цвета. Чаще тонкие сигарообразные, тридцати-сорока сантиметров в длину. Их по обыкновению списывали на дефект снимка или странную игру теней. На это мало обращали внимания, пока, просматривая фрагментарно видео для своих целей, группы людей в разных концах страны, мира, не начали натыкаться на все те же изображения шкиперов. Я изучал подобные записи. При тщательном разборе по фрагментам, шкиперы перестали казаться дефектом плёнки. Да и не может плёнка и фотоснимки показывать у всех слишком схожие дефекты. В общем, шкиперы парят в воздухе бесшумно, в любом направлении, резко меняя угол полёта хоть на все триста шестьдесят градусов. Скорость шкиперов достигает семи-восьми тысяч километров в час. Это приблизительные подсчёты. Никто не знает настоящих возможностей этих объектов. Есть сведения о случайном или специальном вмешательстве шкиперов в дела людей. В частности, шкиперы порой являются причиной техногенных аварий. Чаще всего лётной техники.

Дмитрий достал из кармана халата флакончик, и пара кругляшей таблеток пропала во рту. Проглотив, не запивая, он поморщился и снова вздохнул:

– За нами всегда наблюдали. Наша задача выяснить, что их больше всего интересует. Задача номер два – выбить из правительств всю информацию по этой части.