– Задача ясна, сделаю. Доставлю в целости и сохранности. Расстояние компенсирую высотой. Потолок самолёта – пятнадцать километров. Если потом на бреющем полёте на одном двигателе… – пилот углубился в терминологию.

Дмитрий внимательно выслушал, кивнул:

– Иди, проверь самолёт. За Скорпионом прибудешь через два с половиной часа. Я вкатил ему дозу снотворного на три дня, но он проснётся гораздо… гораздо раньше. В последнее время становится невосприимчив.

Святослав широко улыбнулся, завидев с холма дальние стены Царьграда. Два дня пути, и Константинополь узрит мощь мечей русичей. Цитадель распутства падёт, давая рождение новому миру – новой Державе от Волги до Адриатики, от Ладоги до Пелопоннеса. Центром мира станет Переславль Дунайский. Знамя Перуна воссияет на ярком солнце. Род узрит могущество детей своих.

Скорпион погрустнел, читая мысли предка. Призадумался, расставляя по полкам беседы с почившим волхвом, своё знание были, вариантов принятой официальной истории и намёки Рыси.

Великая получилась бы держава, несмотря на все старания новой веры. Навсегда заперла бы цивилизации Европы от полудиких кочевников Азии, как некогда павшая Троя. И не важно, что держава Святослава вряд ли переживет своего основателя. Пусть его сыновья или даже внуки поделят её. Если б только Святослав прожил еще лет пятнадцать-двадцать. Лишь бы выросло новое поколение, привыкшее к существованию в едином пространстве. Это уже совсем иная Русь, даже если принимает павлианство, как вернее называть принятое Владимиром христианство. От учения Христа там почти ничего не осталось. Но… история не знает сослагательных наклонений. Поэтому наклоняют её ровно так, как хотят. И те, кому это нужно.

Скорпион погрустнел ещё больше, сконцентрировался на вожде, стараясь понять, что же случилось на самом деле.

Русый длинный чуб упал на голое плечо двадцативосьмилетнего князя. Изрезанное вязью обережных татуировок правое плечо напряглось. Ладонь крепко сжала эфес богатырского харалужного меча из лучшей булатной стали. За плечами висели простые, добротные ножны – князь роскоши не любил, ценил простоту и удобство.

Обереги и свастики на руках князя отражали лучи светила. Вязь орнаментов и ликов солнца сплетались на груди с парящим соколом – тотемом деда – Великого Рюрика. Полабского славянина, сплотившего разрозненную проклятой Византией Русь. Русы и славяне народили поколение потомков – русичей. Их он и вёл сегодня в бой. Лучших мужей в своей старшей дружине.

Волхвы украсили руки конунга солнечными знаками ещё по молодости, когда, побывав в проклятом всеми богами Константинополе, где он с негодованием отверг предложение матери принять рабское крещение. Того позора, что пережила вольнолюбивая душа руса в двуличном граде, простить матери не мог. Не зря дядька Олег Вещий, двумя тысячами ладей взял лживый город, да отец – Великий Игорь, уйдя от «греческого огня», через три года пришёл и отомстил за поражение.

Скорпион едва не выпал из родового сна – с татуировками оказался прав. Собственные глаза не обманывали.

Святослав повернулся. Широкая, добродушная улыбка голубоглазого князя взяла за душу. Пышные усы блестели на солнце, подбородок был брит, кожа оскоблена ножом до синевы.

Скорпион радовался, рассматривая при жизни рослого, широкоплечего князя, разбившего иудейский Хазарский каганат. Страну работорговли, которая полтора столетия не давала покоя Южной Руси сразил он. Всем была ненавистна проклятая Хазария, собирая кровавую дань «белыми девицами» – дочерями, да мечами булатными, лучшими мечами того времени, что для каждого славянина был как сын.

Гений полководца из рода ясных соколов позволил молниеносно с малой дружиной в один девятьсот шестьдесят пятый год от Рождества Христова разбить орды самого лютого врага на его же территории. Причем в степях, где славянам было биться не с руки. Не привычно. Святослав ударил в самое сердце, разбив у столицы Итиль тридцатитысячное наёмное войско.

«Вот кому надо памятники по всей Руси ставить – Святославу Хороброму», – прикинул Сергий.

– Отец!

Скорпион обернулся вместе со Святославом.

К ним спешил паренёк лет десяти-двенадцати на коне, с пышными волосами и такими же голубыми глазами, как у отца. Точная копия князя.

Молодой княжич.

«Стоп!».

Скорпион судорожно перебрал в памяти даты, приметы известных сыновей Святослава. Княжич не был похож на Ярополка, тот в это время молод. Должен остаться в Киеве. И не Олег, тот чернявый, ещё моложе. Правит во Вручье (ныне Овруч), столице древлянской вместо сожженного Ольгой Искоростеня. Даже не Свенг, «боевой сын», который ходил с отцом на Хазарию, да остался править теми землями под Тмутараканью, забытый историей. Летописцы нарочно предадут его имя забвенью, словно и не было. По всей истории о нём напомнят лишь византийцы, обронив, что сын Святослава Свенг сильно помог подавить мятеж в тысяча пятнадцатом году в крымских владениях Византии, взяв в плен мятежного князька – крещеного хазарина Георгия Чулу.

А этот паренёк ни в коем случае не был похож и на Владимира. Тот сослан князем в Новгород, упрямым боярам на потеху. Ему лет ещё меньше – младшой. Святослав проклинал день, когда, испив ромейского вина, поддался соблазнам Малуши. Добран или Добрыня на народный лад, подобрал точное время, чтобы подложить хмельному князю ключницу на ложе. Не забыл воевода и испросить новгородских послов взять младого Владимира себе на княжение, под своё воспитание.

Дабран исправно отработал долг рабовладельческим кланам Хазар, человеконенавистникам со своими понятиями и верованиями. Робичич, сын рабыни, был наполовину хазарской крови. Отродъем того государства, которое травило Русь, которому Святослав вонзил в грудь меч, позволив издохнуть. Но князь никак не мог догадаться, что по клинку того меча и его руки коснётся незримый яд.

Святослав не любил незаконнорожденного ребёнка Владимира, вспоминая единственную слабость жизни, которая так плачевно обернулась для Руси в дальнейшем. Но убить не поднялась рука, хотя по традиции полабских русов, от которых происходил его род рюриковичей-варягов, отец мог убить нежеланного младенца – выблядка. В Европе же незаконнорождённых называли бастардами. От слова – ублюдок (bastard. англ) Это было в порядке вещей. Но дрогнуло сердце князя. Ибо на войне – воин, в жизни же мирной зачем лишняя кровь?

Скорпион записал в память образ молодого княжича, чувствуя, что что-то незримое тянет назад – действие лекарства заканчивалось. В голове прокатился печальный сумбур. Так кто же этот княжич? Пятый сын Святослава? Самый любимый, которого взял с собой в поход? Истинный наследник?

Какая теперь разница? Повторение прошлого ведет к повторению его последствий. Прошлое нужно помнить ровно настолько, чтобы не переоценивать свое настоящее.

* * *

– Княжич! – закричал Скорпион, просыпаясь. – Княжич!

В уши ударил свист турбин, тело ощутило вибрацию. Сергий осознал себя в тесной кабине, парящим высоко над землёй среди янтарных облаков заходящего солнца.

– Парень, ты поаккуратнее. Кабинка одноместная. Я хоть и снял всё вооружение, но ежели кнопку катапультирования нажмёшь, нам не повезёт, – раздалось за спиной. – Я-то, может, и верю в реинкарнацию, но умирать по весне не с руки. Солнца ещё не наглотался. Жить хочется.

Скорпион собрал мысли в кулак, заставил сердце успокоиться, повернул шею. Периферийным зрением поймал шлём пилота, худощавую фигуру в сером защитном комбинезоне. Вспомнил свои последние шаги перед родовым сном. Выходило, что сидел у пилота на коленках.

«Ну, батя! Опять со своим лекарством намудрил? Всё не верит, что тренированный организм может и без сна, просто надо нормально перестроиться. Надо будет сделать организм полностью невосприимчивым к снотворному. Может, пригодится».