Джин тоже это почувствовал. В его незамутненных, как горные озера, глазах мелькнуло недоумение.

Он ускорялся, менял ритм. Но я снова и снова оказывался там, где нужно, гася его атаки в самом зародыше. И вот уже он начал пропускать. Короткий удар в солнечное сплетение. Резкий хук в висок, от чего золотой покров пошел рябью. Он все еще был сильнее и быстрее, но его идеальная гармония была нарушена. Он стал предсказуем.

— А? Что это у нас тут? — удивленно протянул в моей голове Ярослав. — Кажется, наш примитивный органический процессор внезапно начал самообучение. И даже без помощи цифровой няньки. Смотри-ка, носитель, а ты не так безнадежен, как я думал.

В ложе Лорда Шена самодовольная улыбка медленно сползала с его лица, уступая место холодной, ледяной ярости. Он бросил короткий, выразительный взгляд в сторону ложи Дяди Германа. Взгляд, в котором читалось: «Что за хрень происходит? Это не по сценарию!».

Дядя Герман, перехватив этот взгляд, нервно заерзал в своем кресле. Он что-то буркнул на свою оставшуюся девицу. Его толстые пальцы скользнули по браслету на запястье. Он нажал пару незаметных кнопок.

Я как раз почуял, что Джин снова открывается. Но в этот самый момент моя нога поехала вперед, словно я наступил на лед. Пол, до этого совершенно нормальный, на долю секунды потерял сцепление. Этого хватило.

Я потерял равновесие. Кулак Джина врезался мне в ребра с силой отбойного молотка. Я охнул, отлетая к канатам. Не успел я подняться, как пол подо мной снова изменился — по нему пробежал едва заметный электрический разряд. Несильный, но достаточный, чтобы мышцы свело судорогой. Я рухнул на колено, и Джин тут же добавил мне ногой по спине.

Я откатился, тяжело дыша. Что-то было не так. Пол… он играл против меня.

— Ох, как неловко вышло, — ехидно протянул Ярослав. Его голос снова стал серьезным. — Похоже, устроители решили, что честный бой — это слишком скучно.

— Ты заметил, носитель? Пол арены. Он весь состоит из плит, как шахматная доска.

«Что с ним?»

— Плиты сделаны из наноматериала, напичканного электродами. И сейчас какой-то хитрый, маленький ИИ, управляемый с браслета твоего друга Германа, меняет свойства плит. Как у какой-нибудь Ньютоновской жидкости. Специально для тебя. Видишь, он считывает сокращения твоих мышц, анализирует траекторию, и в самый нужный момент делает плиту скользкой. Или бьет током. Или… — Ярослав на мгновение замолчал, словно изучая что-то. — О, а вот это уже мерзко. Он может сделать материал вязким, как болото. Отличный способ сломать тебе ноги, не правда ли?

Он был прав. Я не просто дрался с Джином. Я дрался с самой ареной.

— У Джина нет таких проблем, — продолжал Ярослав. — Для него ИИ создает «зеленый коридор». Повышает сцепление, гасит вибрации. Это не просто жульничество, носитель. Это казнь. Медленная и унизительная. Ты на минном поле. А у него в руках козыри.

Я поднялся, глядя на приближающегося Джина. В его глазах горело торжество.

Возможно, он не понимал, что происходит. И думал, что это его мастерство взяло верх. Но я знал правду. Для меня пол стал лавой. И каждый шаг по нему мог стать последним.

— Не дури, парень, — раздраженно произнес Ярослав. — Мне совсем не улыбается, чтобы мое новое тело стало калечным… Засунь свою гордость в жопу и уступи уже место профессионалу! На минуту, одну! Больше не надо!

«Пошел к черту», — мысленно огрызнулся я. Ярослав мог сколько угодно называть это тело своим, но боль чувствовал я. И побеждать тоже буду я.

Вместо того чтобы искать брешь в обороне Джина, я сосредоточился на другом противнике. На невидимом, бездушном, но до тошноты предсказуемом. На искусственном интеллекте, что управлял полом.

Если он реагирует на мои движения, я заставлю его сойти с ума.

Я начал свой собственный танец. Хаотичный, рваный, нелогичный. Резкий рывок вперед — и тут же отскок назад. Ложный выпад влево, в то время как центр тяжести уже смещался вправо. Я не дрался с Джином, я играл с ареной. Моя обостренная «чуйка» ловила намерение ИИ за долю секунды до того, как очередная плита готовилась стать скользкой или ударить током. И я делал то, чего он не ждал. Прыгал на плиту, которая должна была стать вязкой, заставляя его отменять команду. Пробегал по участку, который готовился вспыхнуть разрядом, вынуждая систему аварийно отключать питание.

Это была самоубийственная игра на грани. Мои мышцы горели от напряжения. Но я видел, как Джин, до этого уверенный в своем превосходстве, зашипел от боли. И схватился за ногу, которая получила разряд тока. Изначально направленный в меня.

Его идеальная площадка для танцев превратилась в минное поле. И оно взрывалось уже не под моими, а под его ногами.

В ложе Дядя Герман яростно затряс браслетом, не понимая, почему его дорогая игрушка барахлит.

— Что за… Он же должен!.. — донеслось до меня сквозь рев толпы.

ИИ, перегруженный моими хаотичными, непредсказуемыми действиями, захлебывался в противоречивых командах. Он пытался одновременно предсказать десяток моих следующих шагов.

И его процессор не выдержал.

Браслет на жирном запястье Дяди Германа зашипел. Из него повалил едкий дымок, а затем он вспыхнул снопом искр. Герман взвыл от боли и неожиданности. Он сорвал бесполезный кусок пластика и затряс дымящейся рукой.

Контроль был потерян.

Арена сошла с ума. Теперь ловушки срабатывали случайным образом по всей ее поверхности. Плиты вспыхивали электричеством, становились то скользкими, как лед, то вязкими, как болото. Без всякой логики. «Зеленый коридор» для Джина исчез.

Теперь мы были в равных условиях. В условиях абсолютного хаоса. И в этом хаосе я был как рыба в воде.

— Ну вот, носитель, ты сломал их дорогую игрушку, — в голосе Ярослава прозвучало неприкрытое веселье. — Теперь это больше похоже на настоящий бой!

Джин был дезориентирован. Он привык к идеальным условиям, к тому, что арена помогает ему. Теперь же она стала его врагом. Он поскользнулся на внезапно обледеневшей плите, и его идеальный ритм на мгновение дрогнул.

Этого мне хватило.

Я рванулся вперед, чувствуя, как под моими ногами активируется вязкое нанопокрытие. Но я не сопротивлялся ему — я использовал его как точку опоры, как пружину. Мой удар был не просто сильным. Он был наполнен всей яростью и унижением, которые я испытывал, сражаясь с невидимым ИИ-подлецом.

Кулак врезался в золотой покров Джина. Раздался оглушительный треск, словно раскололся гигантская хрустальная скала. Покров разлетелся на тысячи мерцающих осколков. Следующий удар пришелся Джину точно в челюсть.

Глаза бойца, до этого полные холодной уверенности, широко распахнулись. Его тело взмыло высоко в воздух. Описав дугу, безвольно рухнуло на помост. Пару раз Джин дернулся, но… встать так и не смог.

Нокаут.

Я кивнул, отдавая дань уважения его навыкам. Парень был реально хорош. Уж не знаю, был ли он в курсе всей этой подлянки с полом… Мне показалось, что нет. Слишком уж удивленным выглядел, когда пол начал его атаковать.

В любом случае… к сожалению для Джина, его покровители решили играть подло. И эта подлость в конечном итоге сыграла против их же бойца.

Я бросил взгляд в сторону вип-лож Дяди Германа и лорда Шена. Рожи этих двоих… описанию не поддавались.

Лицо Лорда Шена напоминало маску из алебастра, на которой застыла гримаса ледяной, концентрированной ярости. Его безмятежность сменилась холодным бешенством аристократа, чью гордыню и деньги только что публично втоптали в грязь. Его тонкие губы сжались в белую нить. Узкие глаза превратились в две щелочки, из которых сочилось презрение и обещание жестокой мести.

Дядя Герман тоже был прекрасен в своем негодовании. Он тряс обожженной рукой, его лицо из багрового превратилось в пунцовое, а толстые щеки тряслись от беззвучного крика. Он напоминал уже не грозного криминального босса, а капризного, раскрасневшегося младенца. У которого отобрали любимую погремушку, а потом еще и шлепнули по попке.