Надо утащить тело с дороги, засыпать кровь. И чем скорее, тем лучше. Скинул рюкзак, кидая на время в кусты. Вот же проклятье, опять надо касаться этой нечисти в человеческом обличии. Его мозг ещё жив с полчаса. А пока мозг жив, он передаёт сигналы. Можно успеть прочесть. Но не буду же я ждать, пока он умрёт окончательно. Кто-то может пойти с деревни или с остановки. Или машина какая проехать.

Придётся коснуться.

Схватил за ноги, собираясь тащить и… обомлел. Информация просочилась прежде, чем успел поставить блок.

Кровь, тела, тусклый свет, белые перчатки, инструменты, заполняемые бумаги…

Он врачом, что ли работал? Патологоанатомом?

Скальпель, люди, халаты…

Глубже, смотреть глубже!..

Тела, лужи крови, мел, бумаги, освидетельствования, световые вспышки…

Давай, не отворачивайся от ощущений! Это твоя работа. Ты к ней привык, не верти носом, Витя!

Разговоры, смешки, звонки, мелькание ног, люди в форме…

Твою ж мать!

Кровь…кровь как часть работы!

Я отпустил ноги, не в силах ни тащить, ни просто стоять и рухнул на колени рядом, схватившись за голову.

Криминалист! Он работал криминалистом!!!

Обхватив голову руками, я сел посреди дороги, убитый горем.

Душегуб!

Я душегуб. Убил ни в чём не повинного человека. Он не был из того разряда мрази, которых и людьми-то не назовёшь. Не двуногая сука, но человек достойный, нужный обществу.

Господи, как жить то теперь? Там наверху после смерти зачтётся, что убрал с этого света девять серийных маньяков? Или эта десятая смерть перечеркнула все прошлые «заслуги»?

На дороге показалась машина. Чёрный джип с тонированными стёклами.

«Надо драпать», – сказало сознание.

Но бежать от совести? Куда? Зачем бежать? Люди везде. И мне с этим жить. От себя тем более не убежать.

Джип замедлил скорость и остановился рядом со мной и телом. Медленно опустилось стекло. Кореец в солнцезащитных очках посмотрел пристально. Глаз не видно, но они кажутся, проверяют меня, как сканеры в аэропортах.

– Хватит на него смотреть! Сади в машину! – донеслось из салона от человека, которого я не видел.

Голос был совсем девчоночьим, но имел повелительные нотки, словно говорила дочь олигарха или внучка крупного бизнесмена, как нынче принято называть тех, кто в свое время неплохо наворовал, а затем часть легализовал.

– Парень в шоке, дай ему прийти в себя, – послышалось примирительное в ответ с ноткой раздражения от водителя-корейца.

– Вы бы ещё с трупом посреди площади сели! – снова послышался девчоночий голос. – Иди тело закопай, а Витю в салон! Немедленно!

А имя то они моё откуда знают? Я не представлялся.

Кореец открыл дверь, и не спеша прошёл до открывшегося багажника. Там он взял перчатки, облачил в них руки, достал лопату и зашвырнул её в кусты. Подойдя ко мне, присел рядом на корточки. Как ни в чём не бывало, заговорил.

– Я бы похлопал тебя по плечу, но твой мозг и так в шоке, – начал он. – А я прошёл такую жизнь, что в принципе и меня можно вот так с пистолета на раз-два. Были в ней и кровь, и убийства, и жестокость.

– Кто вы?

– В общем, ты садись в машину, Витя. Не думай. А Лада тебе всё объяснит. А я пока телом займусь. Договорились?

– Его надо достойно похоронить! – запротестовал я. – Он нормальный человек. А я придурок долбанный! Невротик конченный! Я не разобрался!

Я зачем-то кричал, срываясь на истерику. Как будто эти люди могли меня понять. Кто вообще может меня понять? Меня и мой дар? Моё же проклятье.

– Да чёрта с два он нормальный, – огорошил кореец. – Тебе ещё развивать и развивать свои способности. Если бы ты знал, скольким он жизнь подпортил. Сколько липовых улик на ни в чём не повинных людей навешал. Пристрели его раньше кто другой, горя было бы меньше.

– О чём вы?

– В машине документы. Прочитай и сам всё поймёшь.

– А всё же? – с надеждой в голосе спросил я.

– Если вкратце, то этот криминалист два десятка людей по тюрьмам ни за что рассадил. По заказу.

– Откуда вы знаете?

– У нашей структуры всегда полные данные. Мы херомантией не занимаемся. Так что садись в машину, убивец. В ближайшее время тебя ждёт конкретное переосмысление жизни.

Я посмотрел на мощного корейца. В его движениях ощущалась мощь. Спортсмен. Хорошо тренирован. Мышцы под одеждой наверняка бугрятся. На стиле, но без особых понтов.

Он снял очки и, перехватив взгляд, улыбнулся.

– Да ладно, не ссы, у нас там все долбанутые. Приживёшься. Я Андрей.

И он протянул руку. Я посмотрел на неё, как на кобру, что выползла из кустов.

– Пистолет только выбрось прежде, чем меня коснёшься. А то фатальные ошибки никому не нужны, – сказал он и снова улыбнулся. – Поверь мне, я буду защищаться.

Я медленно протянул дрожащие пальцы в ответ и коснулся, считывая информацию… Кровь, боль, надежда, смех, радость, грусть, преодоление, рост, замысел, дела, забота, дружба, прозрение… всё завертелось таким вихрем, что едва не сбило с ног от понимания, как же действительно может быть глубок человек наполненный.

Так я познакомился с Андреем Аном. А от первого прикосновения к Ладе Корпионовой я просто потерял сознание.

Тогда я впервые столкнулся с себе подобными.

Полтора года назад.

Где-то в Сибири.

Тучи хмурились, но на сильный дождь им не хватало сил. Редкая морось накрапывала по козырьку кепки, отражалась кругами на воде. Весна с непонятной погодой была под стать хмурому, сонному настроению.

Андрей сделал резкий замах спиннингом, и леска с лёгким грузом из одной блесны улетела всё же почти на середину реки. Пальцы щёлкнули по катушке, и довольный рыболов-любитель стал неторопливо наматывать леску.

Катушка шла спокойно, жёлто-белая блестящая железка слегка подпрыгивала на воде, играя у самой поверхности. Разве что течением снесло к кустам. Андрей стал мотать быстрее, преодолев неудобную корягу на скорости, по самой поверхности. Зацепа не получилось, блесна проскочила, ни за что не зацепившись, но и клёва не было. Почти отчаявшись, Кот сбросил скорость наматывания катушки почти до нуля. У самого берега за крючки ухватило! Спиннинг едва из руки не выдернуло от того, что не ожидал рывка в последний момент.

Андрей пригнул спиннинг концом к воде, став в пол-оборота. И стал крутить катушку быстрее, от азарта прикусив губу. Песчаный берег отразил борьбу большой щуки с крючками. Мотая хвостом, виляя из стороны в сторону, хищница никак не желала подходить к берегу. Но леска принуждала. Медленно, но верно, щука сдавала позиции. Почти у самого берега, Андрей резко подсёк, рывком выкидывая рыбу на берег. В последний момент отцепившись от блесны, щука вылетела на землю, не успев сделать этого чуть ранее в воде.

Победа!

– Ну, можешь же, когда хочешь, Котяра, – обронил сам себе довольный Андрей, подбегая к добыче.

Почти метровая щука трепыхалась на берегу. Толстая, отъевшаяся за лето, она тянула килограмм на семь-девять. Андрей лишь приблизительно взвесил в руке и понёс улов к садку у берега. Там уже трепыхался с десяток щук, заметно меньше. На талу.

Пустив рыбу к братьям и сёстрам, и взвесив весь садок, Ан решил, что на сегодня достаточно. Потехе конечно час, но и работа ждала. Десять рыбин за час в послеобеденное время – и то редкая удача. Зачем ему больше?

И этих, как сырой поест с охотки, хватит на засолку, вяление и копчение. Если ловить больше, то уже не спорт, а жажда наживы. Жадность до добра не доводит. Да и не пил он пива, чтобы с ним поглощать много рыбы за раз. Так – на зубок в охотку одну рыбинку раз в неделю-две, не больше.

Можно было ещё попробовать рыбалку на грузило с крючками – закидушку. Сменить снасти недолго. Свежие червяки, высушенные древесные личинки и кузнечик в наличии имелись в банке. Но для того надо было приходить с утра, а в деревню приехал лишь к обеду, да и скучно это – закидывать спиннинг, ставить на вилку, цеплять сторожок или колокольчик и ждать, пока клюнет. Никакой особой борьбы, никакого спорта, пока не клюнет. Разве что сом если попадётся. Но он за лето отожрался, идёт неохотно, как напутствовал в дорогу дед, у которого Кот снял домик на пару дней. То ли дело на блесну со щукой побороться – борьба, азарт, ловкость и проворство. Испытание удачей.