– А, ты уже здесь?

– Здесь, здесь, – подтвердил Василий и кивнул в сторону стола. – Давай уже, показывай.

– Погоди ты, – остепенил Евгений. – Сейчас провода принесут, и покажу. Ради демонстрации первого компьютера, работающего на кристаллах, можно и повременить.

– Какие провода? Что ты собрался соединять? Я финансировал только один компьютер.

– Правильно, один. Но я вложил все свои средства и во второй. А на новые кабеля пришлось в Индии средства брать. В их компьютерной долине. И у шейхов Саудовской Аравии клянчить. Эти поприжимистее будут.

– Значит, это всё-таки ты был.

– Я, – не стал скрывать Хакер. – О, несут.

Трое втащили нечто похожее на резиновый шланг, аккуратно размотали, пробросили конец в другую часть лаборатории.

Один из помощников Гения склонился над шлангом, пощупал пальцами, деловито спросил:

– Резина?

– Внешняя оболочка. Временная, – отмахнулся Хакер. – В принципе, подходит любая. Можно мять и скручивать, как душа пожелает. Резина лишь для мягкости. Главное, что она покрывает спецпокрытие, которое оберегает главное содержимое от перепадов температур от минус пятидесяти до плюс пятидесяти. От замораживания до испарения, то есть.

– Принцип работы новых кабелей? – заинтересовался Гений. – Что в ядрышке, проще говоря?

– Вода, – совершенно просто ответил Евгений. – Точнее, не совсем вода, а разработанный на её основе гель. Но он на девяносто девять процентов из воды. – Евгений схватил Василия за плечи. – Я сам в шоке! Но пропускная способность информации повысилась до тысяч терабайт! Вся инфа летит по жидкому кабелю почти моментально! Это зачаток нашего Руснэта. Быстрее оптико-волокна, и не такой хрупкий! Площадь соприкасающейся поверхности может не превышать и диаметра капли без потери пропускной способности.

Василий молча посмотрел на одного из Совета.

– Я что, такой же псих в своей области?

– Вот-вот, – всплеснул руками Евгений. – Шейхи тоже не верили. И капиталисты. Но я-то верил. Так что не зря опустошил их счета. Ты не вдавайся в детали, сейчас подключат, и всё покажу. Сам потом удивишься.

Помощник, трогающий шланг, обернулся к Гению.

– Теоретически такое возможно, – он повернул голову к Евгению. – А усилители сигнала? И сами преобразователи?

– Тестовые режимы показали, что усилители не требуются на двести километров. Дальше мы не стали проверять. Нет смысла тянуть шланг на двести километров без прерывателей. А вот с преобразователями было немного сложнее. Пришлось добавить в конструкцию к кристаллам немного водной основы. Но это только повысило емкость хранителей. Вода не только быстрый передатчик, но и почти бездонный хранитель информации.

Василий мягко улыбнулся:

– Да верю, верю. Включай уже свои машины.

Евгений, перед тем как нажать на кнопку, гордо расправил плечи и со всей ответственностью заявил:

– Господа, добро пожаловать в эру жёстких кристаллов и жидких носителей информации нового типа!

* * *

Космодром «Свободный».

Электронный циферблат с точностью до миллисекунды отсчитал до нуля.

Время!

– Ключ на старт! – рявкнул Дмитрий.

– Есть ключ на старт! – донёс динамик.

– Вперёд, мужики, – прошептал Дмитрий уже сам себе.

Гул самой большой в мире модернизированной ракеты класса «Энергия» катился по космодрому. Люди замерли, затаив дыхание. Не ревело, как при старте ракет с жидким топливом. Огонь полыхнул не так яростно, как если бы баки были полны горючего. На ракетах баки отсутствовали, вместо этого существовали два больших отсека с твёрдотопливным составом. Но этих мощностей более чем хватило для старта. Ракета с пятью спутниками и двумя космонавтами, которые после выполнения задачи, должны были вернуться обратно на землю в спасательном модуле, взмыла в небо.

Дмитрий подхватил бинокль, вышел на площадку и приник к окулярам.

«А может, проще было самолётами «Мрией» или «Русланом» вверх подкидывать? Тогда сохраненных мощностей хватило бы для посадки и взлёта с Луны. Сбросить спутники, взять на борт полезный груз, из которого будем строить базу… Ладно, есть только здесь и сейчас. Лети, красавица, лети».

Ракета бодро резала небо маленькой белой иголкой. Через несколько минут в стратосфере скинет одну единственную ступень, вместо прежних трёх, и поднимется ввысь, набрав достаточную скорость, чтобы вращаться вокруг Земли.

Дмитрий отложил бинокль, не смог сдержать слёз. Те покатились по щекам и задержались в недельной щетине. Всё-таки получилось. Новые технологии вывели на орбиту без сучка и задоринки.

«Свободный» вновь замер, прильнув к динамикам, которые вещали голос из космоса на всю базу.

Дмитрий решил, что, если случиться непредвиденное, этого нет смысла скрывать. Все спутники мира направлены на космодром и не одна сотня станций зрит в небо, разглядывая, получится или нет? Узнают стразу. А если успех, то свои единомышленники узнают первыми.

– Антисистема, мы в космосе! – прорезался динамик. – Сейчас освоимся и прибьём к небу на серебряный гвоздь пару спутников.

Дмитрий дрожащими руками поднял микрофон, снова улыбка расплылась по лицу:

– Вас понял! Выполняйте!

* * *

Где-то в небе над Атлантикой.

Блондин поправил очки и растёкся по кожаному креслу в салоне самолёта первого класса.

– Говорю тебе, она в юсе у Золо. Он же сам сказал: «На другой конец света утёк». А юса от нас как раз на другом конце света. Расслабься, меченосец. Или оруженосец? Короче, человек с мечом, неделя-другая и найдём. Если Эмиссары нас отпустили, то неспроста. Нежить и Мёртво ненавидят Золо. Не прочь вонзить ему нож в спину.

Скорпион рефлекторно пощупал грудь, словно Пустоты, которые показал Родослав, были именно там. Но пустоты были между атомами. Это не отсек в груди или другой части тела. Переводя на физический язык понимания, меч растворился в нём, как вода впитывается в сухую кожу. Человек и меч слились в одно целое, с памятью прошлой структуры.

– Хорошо, если так, – ответил Сергий и выдал новую поговорку. – А то «собаку съели, а хвостом подавились».

– Не, ну как ты это делаешь? Ты взрываешь мой мозг! Я не успею перерабатывать глубинный смысл!

Трансконтинентальная железная птица уверенно несла их через Атлантику в царство капитализма. Двухъярусный Боинг мчал их в Нью-Йорк. И он был последним оговорённым пунктом в беседе с Эмиссарами.

– Увы, Сёмка, всё слишком просто. Эмиссары при Родославе кивнули, но долететь нам не позволят. Приготовься.

– К чему?

Самолёт затрясло, народ в салоне закричал. Динамики донесли встревоженный голос первого пилота:

– Дамы и господа, воздушная яма. Ничего страшного. Сохраняйте спокойствие.

Скорпион устало вздохнул:

– Не приняли, Сёмка, они твоих пунктов. Не пускают нас к Золо.

– Что будем делать?

– Для начала попытаемся выжить, а там глядишь и спросим: «Почему?».

– Говорила мне Маша: «Не летай на Урал». А я дурак, ещё дальше полетел.

– Хочешь ещё раз увидеть Машу?

– Что за вопрос, витязь? Куда я без неё?

– Тогда скажи карме: «Не в этот раз».

– Как… опять?

Настоящее.

Атлантический океан.

Громыхнуло гулко. Подкинуло. Следом вибрация и новый гул, что никак не желал нарастать, только усиливался. Борт резко начал терять высоту. Один из двух моторов дальнемагистрального авиалайнера взорвался, но это лишь – полбеды. А беда в том, что взрывом фатально разорвало крыло. И самолёт, лишённый манёвренности, падал под неумолимой гравитацией.

Межконтинентальный рейс, что должен был преодолеть свыше 7500 километров, не успел преодолеть и половины пути. Издали могло показаться, что огромная серая птица охотится, пикируя с высоты. В бинокли заметить можно больше: авиалайнер лишился управления и разрезал небо одинокой дымной линией. Но нет биноклей. И посторонние взгляды скрылись из виду, едва позади осталась Европа и оживлённые торговые маршруты по морским просторам.