Гром грянул неожиданно. Один из клиентов, не достигший восемнадцати лет, требовал сделать татуировку, ссылаясь на скорпиона Сергия. Художник, опасаясь любых проблем с родителями, отказал, пообещав сделать, как только исполнится положенный возраст. Обиженное чадо убежало в слезах, обещав жестоко отомстить и покарать обидчика.

На следующий день в салон заявились серьёзные люди во главе с отцом «несправедливо» обиженного. Александр ещё не успел наладить крепкие дружеские отношения с байкерами, рокерами или кем-то иным, кто мог предоставить защиту или сказать слово за него и был избит, а затем «поставлен на счётчик». Бандиты разгромили салон, пообещав, что если он не уберётся с «их территории», то в живых не останется. Художник оказался вынужден уехать, не в силах защитить себя или заплатить запрошенную сумму. Часть оставшихся заработанных денег отдал Сергию.

Мальчик-беглец вновь остался на улице.

В один день ровная дорожка снова дала лихой изгиб, и свобода снова заманила вперёд в дальний путь одиночества. Только теперь на предплечье сидел верный друг-оберег, и пылающие глазки-бусинки с уверенностью смотрели на враждебный мир.

Жар раскалённого асфальта плавил тело, сознание грозило испариться, затуманиться навсегда. Сергий не знал бы как жить дальше, если не пруды. Близость водных источников спасала от солнечного удара, от гнёта раскалённой Москвы, которая в июле представляла подобие пустыни Гоби или само сердце Сахары. О священной влаге молило всё живое. Москвичи, как бедуины пустыни, облачились в белые одежды и выходили на улицы города, только когда солнце пересекало зенит. Поливальные машины работали без устали, но не справлялись со своей задачей, простаивая и создавая пробки.

Шестилетний беглец, поедая «эскимо», раздумывал над тем, что принесёт сегодняшний день. Честно заработанных денег хватит ещё на неделю. А что потом?

Не привлекая лишнее внимание, малец бродил по улицам. Старался не засиживаться в одном месте надолго. Одет не как оборванец, вёл себя уверенно, подозрений не внушал. Портретов на стендах и столбах как не было, так и нет. Кому нужен больничный беглец? Беспризорников на улице хватало. Он их видел. Чтобы выжить, они бродили толпой.

Сергий предпочитал обходить такие ватаги стороной, просто убегая при первой возможности от них подальше. Присоединяться к таким не хотелось. Та же несвобода, как и в больнице. Он достаточно повидал подобных пациентов-бездомных. Те в больнице с охотой рассказывали ему во всех подробностях о жизни на улицах, о порядках и беспорядках, учили «понятиям» и просто давали разные советы. Всегда принимали за своего. Беспризорника. Но он не чувствовал себя таким «хулиганом улиц». Он не хотел воровать, грабить и даже убивать просто ради того, чтобы бороться за своё существование.

Перед глазами встала чёрно-красная афиша. Читать беглец не умел, но по рисунку можно было понять о содержимом: два мускулистых дядьки дубасили друг друга голыми руками. Бои без правил. Очень захотелось посмотреть, как сражаются эти здоровые махины.

Афиша висела на огромном здании дворца спорта. У входа собралось множество народу. Сергий предположил, что бои начнутся именно сейчас. Для него не существовало дней и времени. Он ориентировался по солнцу, засыпая на скамейках и траве в скверах.

Любопытство притягивало. В голове не было никакого плана, просто стал протискиваться ко входу вместе с толпой. Билет на руках отсутствовал.

– Папа, я больше не буду убегать! – поддержал свою задумку малец, крикнув толпе позади охраны.

– Малый, с мороженым нельзя, – здоровый охранник округлого телосложения в камуфляже и c дубинкой на поясе, преградил вход, раздвигая руки-ветки, чтобы не проскочил.

Сергий, не растерявшись, сунул охране в руки остатки мороженного, и быстро юркнул в проход. Второй охранник, моложе и быстрее, ухватил за шиворот, вопросительно уставившись на старшего служащего.

– Эй, ты куда?

Пацан повернул к нему голову, и со слезами на глазах обронил:

– Мы разминулись с отцом. Я бегал за мороженным, его потеснила очередь. Он там, – Сергий махнул рукой в сторону группы мужчин, спешащих по лестнице к входу к своим посадочным местам.

Округлый охранник протянул:

– Да пусти пацана. Сейчас разревётся, крики начнутся. Зачем тебе эти сопли? Какие от него проблемы?

– Ладно. Только смотри мне. Без фокусов, – сказал молодой для пущей важности и отпустил Сергия.

Едва удалось спрятать улыбку. Мальчик засеменил к группе мужиков, будто бы продолжая спешить к отцу. Но тут же растворился в толпе.

Арена поражала обилием пространства внутри помещения. Безбилетник пристроился в одном из проходов, не спеша занимать место, чтобы никто из билетёров не смог его выгнать. Как только все усядутся, займёт свободное место, а если нет, то и стоя ничего. Потерпит. Стоял же на сестринском посту в больнице по стойке «смирно» ежедневно по три часа и ничего, не сломался.

Зал наполнился до отказа. Свободных мест не предвещалось, но и на маленькую фигурку безбилетника теперь не обращали ровным счётом никакого внимания. Сергий вздохнул спокойно, встав рядом с мужиком, который во всех подробностях объяснял своему собеседнику про бойцов. Беглец вытянул уши трубочкой, стараясь не пропустить ни слова из сказанного. До жути интересно. Хотелось разобраться, что происходит на арене.

– …восемь боёв, Рома. Без всяких предварительных, отборочных, финальных. Месятся сразу. Девятый бой – бонус. Супертяжи. Россия против сборной Мира. Девять наших в разных весовых категориях и стилях борьбы против любых противников из разных стран. Количество побед суммируется. Никакой ничьи. Мне стоило больших трудов достать билеты. Всё–таки полузакрытое мероприятие, хоть и афиши висят...

Скорпион хохотнул, прикрыв ладошкой рот. Да уж, закрытее некуда.

Ответ молодого собеседника заглушил рёв публики. Зал взорвался аплодисментами. К восьмиугольному металлическому рингу с решётками вокруг, шествовал первый участник боя с российским флагом за плечами. Бело-сине-красный триколор развивался при ходьбе. Судья боёв в полосатой рубашке учтиво открыл бойцу дверь, её тут же заперли с другой стороны объёмистые помощники. Рефери помогали несколько человек за пределами ринга. Помощники ничуть не уступали в мышечном корсете самим участникам.

Первым был бой легковесов. Самые низкие и легкие противники, быстрые и проворные, как сказал мужик рядом. Он же добавил:

– Валерий Кашевой. Шестьдесят килограмм. Рукопашник.

По залу покатились жиденькие аплодисменты. С другой стороны ринга приближался противник в сопровождении тренера и группы поддержки, на плечах висел красно-сине-чёрно-зелёный флаг.

– Семёныч, он откуда?

До Сергия докатилось отчество говорливого мужика.

– Даниэль Реверс, ЮАР, Африка. Боксёр. Шестьдесят два кило, – скороговоркой произнёс Семёныч, попутно хлебая пиво из алюминиевой банки.

Рефери пригласил противников на середину ринга, повторил правила.

Зал сканировал: «Рас-сея! Рас-сея!»

– Так я не понял. В бою без правил всё-таки есть правила? – тут же спросил Семёныча молодой собеседник.

– Ром, не тупи. Яйца нельзя отрывать и выкалывать глаза, чтобы выйти на официальный уровень. Не принято это делать хотя бы перед камерой. А их тут много. Понимаешь? Культура, права человека, всё такое. Но бои по-прежнему до полной победы. Заканчиваются либо, когда противник трижды стучит о пол, либо, когда его выносят на носилках или рефери сочтёт побеждённым. Тут ещё и судьи разные бывают. Слышал, некоторым доплачивают, чтобы бой длился до последнего момента. Зритель должен быть доволен. Так что кровь будет, не переживай.

Протяжно звякнул гонг. Судья быстро отбежал от бойцов.

Двое в ринге как разно-полярные магниты бросились друг к другу. Боксёр стремительно сократил дистанцию и замолотил в воздухе руками, прицеливаясь в голову, и печень. Чуть было не поймал оппонента на апперкот. Рукопашник в последний момент отклонил голову, увлекая противника за собой. Тот по инерции двинулся чуть вперёд, за что тут же был удостоен ударом ноги с разворота. Боксёр, пробежав дополнительные три шага, со всей скорости врезался лбом в металлическую перекладину. Кашевой, не давая отшатнуться или упасть, повторно впечатал его в плетение решётки, пробуя на прочность позвоночник.