– Какой интересный мир.

– О, да, – протянул Рысь, расставаясь с надеждами вернуть куполу стабильность, пока внутри его этот блондинистый гость.

Карма. Перехлёсты жизни.

Где-то в Дальневосточной тайге.

Ветки хрустели под ногами так сочно, что казалось – слышит весь лес. Группа спецназа особого назначения шла впереди, позади, по бокам, оберегая шефа от всех возможных опасностей кольцом охраны.

Четыре человека, взявшие в кольцо, своё дело знают. Идут ее плотным, как привык в городах строем, а рассыпавшись метров за двадцать-тридцать по территории. Снайперу среди густых деревьев не сработать. Их не слышно, не видно в камуфляжах. Крадутся, как кошки. Без бронников, минимум оружия, налегке.

В тёмном, странном лесу с этой группой Космоведу шагается проще, спокойнее. Слышно только свой хруст под подошвой. И сердце трепещет. То ли от страха, что все покинули и он, учёный, в ночном лесу один – ведь так и кажется! – то ли от предвкушения.

Да, именно предвкушения! Ради него и сорвался с космодрома ближе к ночи и четыре часа трясся в вертолёте с охранительной командой.

Аномалии севернее космодрома манили, как мёд пчёл. Вроде не маленький уже бегать по лесам с приборами, замеряя и обнюхивая каждый куст. Это молодёжь бегает, снимает на видео и шлёт в режиме реального времени на мониторы базы, сверяясь с картой через ГЛОНАСС и GPS. Но последний отчёт и горящие глаза очевидцев – удивительны.

Не сдержался.

И вот над головой филин, под ногами шныряет что-то мелкое. И есть огромное желание не наступить на ползучего гада. Гадюку ли, щитомордника. Говорят, по весне агрессивны, а ночью ещё и самая охота у ползучих на прочих бегающих. Хомяка ли какого сожрут, мышку. Дмитрий Александрович в школе на уроках зоологии всё чаще спал, чем слушал. Но страх ночного леса, когда луну скрывают верхушки деревьев и не видно дальше вытянутой руки, будил клети в родовой памяти. Ноги ступали аккуратно, руки вцепились в палку, на которую опирался как на посох, шаря перед собой. Удобно тыкать впереди. И в лужу не улетишь, и канавы прощупываются. Зрение в ночи бесполезно. Только обостряются другие формы восприятия, словно компенсируя потерю.

Фонари, и ручные и на сферах и плечах десанта, тухли, едва люди входили в зону. Докладчиком приходилось выходить на несколько километров, чтобы возобновлялся приём со спутников, и можно было послать очередную порцию собранной информации.Техника в зоне аномалий в отключке. Любая. Аккумуляторы, полные заряда, в момент попадания в зону вмиг истощаются, словно их нещадно выпивают досуха.

Чувствительные приборы здесь сходили с ума, на разных точках измерения показывая то полное отсутствие радиации, то «Чернобыльский» уровень. Приборы с небольшим разбросом шкал напротив, не сдвигались с показания нуля. Странно начинал вести себя металл. Серебро принималось светиться, меняя оттенки от белого до розового. Чернело золото, словно постепенно покрывающееся копотью. Медь вовсе принималась набирать вес, набирая до двадцати процентов дополнительного веса. Как будто на неё начинала действовать другая гравитация. Единственное, что оставалось нормальным, это сама гравитация. По всему периметру зоны аномалий.

Космовед поспешил, перешагивая поваленное дерево, и поскользнулся. Вспомогательный посох-палка не помог, неловко переломившись пополам от сильного упора. Спина ощутила мягкий мох. А сквозь шелестящие кроны выглянули звёзды.

Вставать не спешил. Блуждание по ночному лесу порядком утомило. А тёплая земля словно давала сил. И лёгкий ветерок ласкал лицо, остужая разгорячённое тело. И звезды на небосклоне такие чистые, яркие. Бледно-жёлтый полумесяц.

– Вы в порядке, Дмитрий Александрович? – загородила звёзды фигура охранника, вопрошая с тревогой в голосе.

– Хорошо-то как, – протянул Космовед. – Ребят, давайте в следующие выходные на рыбалку с ночёвкой. К озеру. Или речке.

Под руки подхватили, подняли, отряхнули. Кто-то принялся ощупывать голову.

«М-да, я и сам не верю в то, что сказал. За последние пять лет ни одного отпуска. А тут выходные… А что такое выходные?»

– Да нормально всё со мной. Не сотрясение, нет. У речки хочу посидеть или озера. И костёр. Обязательно костёр.

– Хорошо, шеф, – на всякий случай ответил командир группы. Один за всех. – Разве мы против?

Впереди загорелся свет. Двое отделились от группы и с автоматами наперевес устремились к его источнику. Светлая полоса расширилась, приближаясь. Человек нёс в руках факел. Просто палка, обмотанная тряпкой. Но в лесу стало уютнее. Притихло зверьё, и ноги перестали бояться наступить на клубок змей, а деревья и кусты больше не будут царапать лица.

– А мы заждались вас, шеф, – в свете факела обозначилось очкастое лицо молодого специалиста. – Тут дальше тропка начинается. Протоптали. Легче идти.

– Хорошо, Анатолий. Что с защитными костюмами?

– Насколько мы ознакомились с фактами, в них нет необходимости. Приемлемый радиационный фон, отсутствие вредных газов.

– На что реагируют металлы?

– Возможно, силовое поле. Мы обрабатываем данные. Идёмте, тут неподалёку кое-что интересное покажу, – парень первым пошёл вперёд, поглядывая на охрану, что пристроилась по бокам.

Дмитрий помчался впереди охраны. Любопытство придало сил, заставляя активнее переставлять ноги. Земля пошла под откос. Посреди густого леса был кратер, словно от попадания метеорита. Резкий провал неестественного происхождения. Только деревья не повалены, не погнуты, без деформаций. Разве что листья чахлые.

Космовед с охраной спускались в этот земной кратер, цепляясь за ветки, деревья. Трава под ногами чахлая, коренья постоянно цеплялись за ноги, ловко развязывали шнурки на ботинках. Охранники чертыхались и постоянно задерживались, чтобы не покатиться кубарем вниз, наступив на свои же шнурки. А парень-проводник скользил по склону, почти бежал вниз, мало обращая внимания на то, что у него под ногами. И Дмитрий спешил следом. Голова была занята чем угодно, но только не шнурками.

Проводник ускорился и исчез впереди. Охрана приотстала. Только окрики позади, за спиной. Но и те стали гулкими, отдалёнными. Неизвестное надавило на голову, и средь деревьев загорелся яркий свет. Он на миг ослепил, Космовед даже прикрыл лицо, жмурясь от бликов. А когда свет исчез и учёный проморгался, лес вокруг исчез.

– Э-э-э… – протянул Дмитрий Александрович.

Ступор на миг овладел им. Он стоял посреди серого, чужого мира. Другое солнце, пробиваясь сквозь толстые тучи, обозначало день. И этот резкий переход из ночи в день был лишь первым сюрпризом. Краски. Помимо резкого ощущения не своего мира, в глаза бил странный новый цвет. Мозг клинило. Он усиленно искал определение для сравнения новой цветовой гаммы. Но ничего подобного не находил. Этот новый оттенок цвета не был знаком земному разуму. И мир… Тяжёлый, спёртый воздух, которым можно дышать, но дышать не хочется. Серая, безрадостная земля, чёрный камень, клочок растительности дальше на горизонте. И пустота. Ни звуков, ни жизни. Даже ветра нет. Заизолированная камера. Душная и неприятная. Чужой мир.

– Дмитрий Александрович, зачем вы здесь? – окликнул кто-то за спиной.

Учёный со вскриком повернулся. Сердце затрепетало. Мышцы свело приступом страха.

Синеглазый блондин с длинными волосами. Настоящий былинный богатырь с широкими, как ворота плечами. Странный гость, однажды явившийся в беседку у дома и забравший тигра Когтя.

Отец Скорпиона.

«Биологический во всяком случае», – некстати подумал Дмитрий, пролепетав:

– Родослав?

Синеглазый вздохнул. Ощущение, что выпустили воздух массивные кузнечные меха. Тяжёлая длань легла на плечо учёного. Сильный, уверенный голос с ноткой грусти донёс:

– Эх, и не сидится же вам дома, Дмитрий Александрович. Беседка надоела?