Студенты, до этого парализованные страхом, начали шевелиться. Они разбирали обломки, мастерили импровизированное оружие. Я создавал порядок из хаоса. Не потому, что был лидером. А потому, что кто-то должен был это сделать.

Ледяная стена затрещала. По ней пошли глубокие трещины.

— Они прорываются! — крикнул Борис. Его лицо было мокрым от пота. Он с трудом удерживал барьер.

И тут я его увидел.

Сквозь одну из трещин во льду. Внизу, на земле, которая тоже превратилась в хаотичное месиво из аномалий. Профессора Шварца.

Он не паниковал. Он не сражался. Он просто… уходил. Спокойно, размеренно, словно прогуливался по парку. В руке он все так же держал свой серебряный компас. Он подошел к одной из стен факультета, которая, в отличие от остальных, выглядела целой. Коснулся ее. И стена… разошлась, открывая темный проход.

Он обернулся. На долю секунды. И посмотрел прямо на меня. Сквозь десятки метров пустоты, сквозь лед и хаос. И я увидел в его глазах… не злорадство. А что-то другое. Сожаление? Или… приглашение?

Он шагнул в проход, и стена за ним сомкнулась.

Я все понял.

Шварц. Он — ключ. Он — источник. Он — цель.

Ледяная стена с оглушительным треском рухнула. Тени хлынули внутрь нашего убежища.

Студенты закричали и приняли бой.

— Держитесь! — заорал я.

Ректор Маргарита Дмитриевна Северова стояла у панорамного окна своего кабинета. Ее мир, обычно такой упорядоченный и предсказуемый, рушился на глазах. За бронированным стеклом творился ад. Она видела, как летают куски зданий. Как деревья вырывает с корнями. Как студенты бегут в панике, не понимая, куда.

Она чувствовала себя капитаном тонущего корабля. Корабля, который только что протаранил айсберг из чистого безумия.

— Связь! Дайте мне связь! — рявкнула она в селектор. Ее голос, обычно ровный и властный, дрожал от сдерживаемой ярости.

— Невозможно, Маргарита Дмитриевна! — донесся из динамика панический голос начальника службы безопасности. — Все внешние каналы лежат! Внутренняя сеть перегружена! Мы в полной изоляции!

— Защитные системы! Активируйте протокол «Цитадель»!

— Уже пытались! Главный силовой контур дал сбой! Магические варды… они просто… испаряются! Я никогда такого не видел! Оно пожирает магию, как голодный зверь!

Ректор с силой ударила кулаком по столу. Фарфоровая статуэтка совы, символ мудрости и ее личный талисман, подпрыгнула и с жалким звоном разлетелась на куски.

— Бесполезные болваны, — прошипела она, глядя на хаос за окном.

Что это такое? Террористическая атака? Эксперимент, вышедший из-под контроля? Она была ректором одной из лучших Академий планеты. Она привыкла все контролировать. Но это… это было за гранью ее понимания. Она надеялась на силы специального назначения. Городские власти должны были уже отреагировать. Но помощи все не было.

Граф Страхов… где он? Он знал, что все так обернется, подлец?

И тут она увидела…

Черный разрыв в небе. Он пульсировал, как больное сердце с аритмией. И из него, словно нити чудовищного паука, потянулись тонкие, темные лучи. Они тянулись к Академии. К каждому зданию. К каждому шпилю. Они сплетались, образуя гигантскую, ажурную клетку из застывшей тьмы.

Последняя нить соединилась с последней. Звон. Беззвучный, но ощутимый всем телом. И мир за окном померк. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь тучи, исчез. Академию накрыл гигантский черный купол. Непроницаемый. Мертвый.

Она рухнула в свое кресло. Руки бессильно упали на подлокотники. Все кончено. Они в ловушке. Одни. Вместе с этим… нечто.

Ректор закрыла глаза, ожидая неизбежного.

И в этой оглушительной тишине, в этом царстве отчаяния, раздался пронзительный, почти неуместный звук. Звонок.

Она вздрогнула. Это был не селектор. Это был ее личный, старый коммуникатор. Тот, который она использовала для самых конфиденциальных разговоров. Он лежал на краю стола, вибрируя и настойчиво трезвоня. Номер был скрыт.

Кто мог дозвониться сквозь этот барьер?

Она, поколебавшись, нажала на прием.

— Слушаю, — ее голос прозвучал глухо.

— Маргарита Дмитриевна, добрый день! Не отвлекаю? — раздался в динамике до боли знакомый, немного запыхавшийся, но на удивление бодрый голос профессора Соколова. — У нас тут небольшие проблемы с трафиком, но, думаю, скоро будем на месте. Вы как там?

Ректор замерла. Соколов. Но… она же отправила его и Морозову на другой конец континента! На срочную, неотложную инспекцию филиала. По личной, настоятельной просьбе графа Страхова.

— Савелий Аркадьевич? — она не верила своим ушам. — Как… как вы?..

— О, пришлось немного импровизировать с пространственными туннелями, — беззаботно ответил профессор. — Екатерина Васильевна, конечно, ворчала, что мой метод навигации напоминает полет в стиральной машине, но мы добрались.

— Не напоминает, а является! — раздался на заднем плане ледяной, раздраженный голос Морозовой. — Если у меня после твоих «коротких путей» появится морская болезнь, Савелий Соколов, я превращу твою лабораторию в террариум для очень редких и очень ядовитых жаб!

— Маргарита Дмитриевна, у нас мало времени, — Соколов проигнорировал угрозу. — Слушайте внимательно. То, с чем вы столкнулись… это не террористы. Это не магическая аномалия. Это…

Он замолчал на секунду. И когда он заговорил снова, в его голосе не было и тени прежней бодрости. Только холодная, абсолютная серьезность.

— Это Темная Жизнь.

Ректор похолодела. Темная Жизнь… Серьезно? Миф. Кошмар. То, чего не должно существовать.

— Но… как? Откуда? — прошептала она.

— Похоже, кто-то очень умный и очень безрассудный решил поиграть со спичками рядом с пороховой бочкой, — ответил Соколов. — Сейчас это неважно. Важно то, что мы можем попытаться это остановить. Или хотя бы замедлить. Вы в своем кабинете?

— Да.

— Отлично. Слушайте мои инструкции. Точно и без вопросов. Екатерина Васильевна будет меня поправлять, если я что-то напутаю.

— Я буду поправлять тебя, Савелий, потому что ты всегда все путаешь! — снова раздался голос Морозовой. — Особенно когда дело касается точных настроек!

— Сейчас же подсоединитесь к главному терминалу управления энергосистемой Академии, — скомандовал Соколов. — Мы выведем вам на экран коды доступа. Вам нужно перенаправить всю энергию с резервных генераторов на спектрографические излучатели в главной обсерватории.

— Но это обесточит половину кампуса! — возразила ректор.

— Лучше обесточенный кампус, чем мертвый кампус! — отрезал Соколов. — Быстрее, Маргарита Дмитриевна!

Ректор, забыв про свой статус, бросилась к терминалу. На экране уже мерцали строки кода. Она ввела пароли, ее пальцы летали над сенсорной клавиатурой.

— Готово. Что дальше?

— Теперь самое сложное. Вам нужно откалибровать излучатели на определенную частоту. Я продиктую параметры. Ошибка в одну сотую герца — и мы превратим Академию в гигантскую микроволновку.

Следующие десять минут превратились в безумный марафон. Ректор, следуя инструкциям Соколова и едким комментариям Морозовой, перенастраивала системы, о существовании которых даже не подозревала. Она чувствовала себя не ректором, а простым лаборантом, выполняющим приказы двух гениальных, но невыносимых ученых.

— … нет, не тот контур, идиотка! Левее! — кричала в динамике Морозова.

— Екатерина, будьте повежливее с ректором! Она и так на грани нервного срыва! — пытался урезонить ее Соколов.

— Если она сейчас нажмет не ту кнопку, то нервный срыв будет у всего города! Потому что от него останется только дымящаяся воронка!

Наконец, все было готово.

— Активируйте, — сказал Соколов.

Ректор нажала на большую красную кнопку. По всему зданию прошла легкая вибрация. Она подбежала к окну.

Из купола главной обсерватории, которая находилась на соседнем холме, ударил тонкий, почти невидимый луч света. Он был не ярким, а каким-то… призрачным. Он пронзил черный купол над Академией.