– Будет много болтать – загребут обратно? – невесело усмехнулся Влад. – Да, этих гадов лучше не злить. Совет против них, что водный пистолет против протонной пушки.

Сравнил, так сравнил… Я невольно улыбнулась, стало легче. Всегда становилось легче, когда я говорила с Владом. Рассказывала ему и о бессмертной пятерке, и о ловушках, и о летних злоключениях в глубоком Лектуме, и о провалившейся попытке перезапустить Поток. Влад внимательно слушал, отпускал неожиданные комментарии, регулярно ставил все с ног на голову и подкидывал интересные идеи. А свежий взгляд полезен, особенно в ситуации, когда толком непонятно, что происходит, и как с этим бороться…

– А что Соня там погромила? Что-что? – Артем нетерпеливо подергал меня за руку. – Суперкруто, да?

Влад снисходительно покосился на него, предательски отсвечивая таким же любопытством.

– Ничего крутого! – строго сказала я, вспомнив о своих воспитательских обязанностях. – Поругалась с куратором. Настроила против себя могущественную организацию. Усыпила кучу народа, всех, кто был в здании. Каким-то образом спровоцировала потасовку во дворе.

– Кла-а-а-сс! – восхищенно протянул Артем, Влад подавился смешком и сделал серьезное лицо. – То есть, кошмар, осторожнее надо быть. И ответственнее. Да! А откуда она умеет это всякое?!

Оба впечатлились. Мальчишки…

– Очевидно, из нижнего Потока помогают, – выдал Влад.

– На что ты намекаешь? – насторожилась я. Интонация его мне не понравилась совершенно. Такой только страшные истории ночью у костра рассказывать.

– Ну, Соня ведь провела с ними четыре года. Они ее отпустили, еще и силы отсыпали нехило.

Со стороны действительно смотрится подозрительно. Немудрено, что Анита прицепилась.

– Во-первых, время там течет медленнее, – объяснила я. – Во-вторых, силу дали не просто так, а для дела, которое навязали в качестве условия. Иначе бы не отпустили.

– Но в итоге она ведь все равно делает то, что им нужно, верно?

Я отвернулась и схватила с ковра несколько деталек с пупырышками. Лучше собирать звездолеты, чем лишний раз себя накручивать. Выводы Влада меня пугали, но с фактами не поспоришь. Соня зависима от тех, кто желает Вестникам смерти. Оставалось надеяться – она справится и обыграет их, ведь у нее есть план…

Соня

В Москве слишком много всего: шума, движения, народа, эмоций и проблем. Но если не набиваться в метро, на Красную площадь, и не шастать где попало в час пик – получишь то, чего нет больше нигде: массу возможностей, стремительный ритм, круговорот событий и ярких впечатлений. И свободу. Да, именно свободу от паутины ненужных связей, которой опутаны маленькие города, где каждый кому-то друг, родственник или знакомый. Здесь легко затеряться, а это большой плюс. Особенно сейчас. Пока все идет неплохо: наличных я с карты сняла достаточно, Лейку в Потоке выловила и предупредила, про Инночку, к счастью, никому не проговорилась. Хорошая девочка. Главное – внушаемая. Надеюсь, до сих пор считает нас дальними родственницами.

Хорошая девочка вопила на весь подъезд и долбила кулаком в дверь соседа сверху. Сзади топтался дед в растянутой майке и боевых совковых трико. Кажется, сосед снизу.

– Открывай! – Инночка развернулась, лягнула дверь ногой и заметила меня. Ага, узнала. Диван мой. – Представь, до первого этажа все залил. Поймаю – задушу. Козел!

Козел тихо дышал с той стороны двери и открывать не собирался. Умный… Я заглянула в Инночкину квартиру. По стене прихожей сбегали последние ручейки, теряясь в наспех набросанных на пол тряпках, пахло сырой штукатуркой и общежитием. Везет мне сегодня. Вот они, прелести недобитых хрущевок. Но на пару дней сойдет, а там уже и прятаться станет ни к чему. С Анитой мы договоримся, ведь у меня есть то, чего она хочет. Полным комплектом.

Бухнула дверь.

– Не могу больше! – Инночка щелкнула замком и с ненавистью посмотрела на потолок. Опальный сосед осторожно скребся, видимо, ликвидируя последствия аварии. – Второй раз за месяц топит!

Ее губа по-детски выпятилась, в воздухе заметались искры подступающей истерики. Этого еще не хватало. Впрочем, я знаю, что делать. Легкое внушение, заказанная по телефону пицца… Через час повеселевшая Инна сыто клевала носом перед компьютером, где вовсю бушевали сериальные страсти. Горел ночник, за окнами плескалась темнота, звенела смехом и музыкой. Сейчас бы туда, к жизни, ярким эмоциям и вкусной еде, но… Потом, все потом. Чаепитие в застенках инквизиции съело все бонусы, пора наведаться к спонсорам. Я свернулась калачиком в углу дивана, натянув повыше застиранный плед – если опять кровь вздумает хлестать, выброшу его на фиг, прежде чем Инночка начнет метаться и вызывать скорую.

Энергия… Сотканные из миллионов искр теплые волны. Плывут, качаются, манят. И я иду. Это приятно, до безумия: коснуться, почувствовать. Слиться с ними и нырнуть – далеко, в самую глубь. Свет. Мощный, неуправляемый и совсем не родной. Белизна окрасилась алым, заструилась шелком между пальцев. Что это? Гигантская простыня?

О… Сразу ясно, кто автор. Надо же, не простыня. Ковер. Роскошный, мягкий, устилающий огромную лоджию с рельефным бортиком. Высота потрясающая, внизу – бесконечные ряды кресел и сцена, наглухо затянутая тяжелым бархатным занавесом. Театр, значит. Лишь бы не балет. Мой мозг взорвется, если сейчас кто-то явится в лосинах и сделает фуэте.

Я с комфортом устроилась на длинном диване, полукругом опоясывающем лоджию. Сзади зашуршал ковер, по плечу скользнула ладонь.

– Есть успехи? – выдохнули в ухо.

– Есть проблемы.

– Сладкая, у кого же их нет…

Я слегка отодвинулась, в ответ выразительно хохотнули.

– Ну и? – В его голосе прорезались нотки нетерпения.

Что «ну»? Драматическая пауза! Сам виноват, театральные декорации на меня дурно влияют. Ладонь поползла с моего плеча выше – к шее… Я осторожно повернула голову вполоборота, якобы поправляя волосы. Хитрющий взгляд темных глаз следил за мной неотрывно, и в них плясали черти, с вилами. Ох уж эти черти, ох уж эти вилы, ох уж эта задница… Я покосилась ниже – не в лосинах. Жаль. Хоть посмотреть, раз уж не потрогать.

– Проверила четыре мира, – голосом пай-девочки доложила я. – Пока ничего интересного.

– У тебя еще целых сорок шесть попыток, – сказал он невозмутимо. – И все это никак не тянет на проблему, детка.

– Меня допекает одна организация.

– Неужто ЖЭК? – Его рука вдруг соскользнула прочь, оставив мою шею в покое. – Или свидетели Иеговы? Коллекторы? Ведущие программы «Необъяснимо, но факт»?

Занавес с торжественным шуршанием отъехал, открыв застеленную красной ковровой дорожкой сцену и парящий в воздухе экран, с которого жалобно улыбалась я, лепеча что-то в облепленный стразами микрофон. Крупные, с горошину, слезы катились по щекам, падали с экрана на сцену, выжигая дыры на ковровой дорожке. С пустых кресел прилетели бурные овации. Гад!

– Какие познания! – закатила я глаза. – Но мимо. Так называемый Совет. Контролируют вемов, якобы бдят интересы обычных людей и прочая возвышенная чушь.

– А… – равнодушно отозвался Тео. – Всегда такие были.

Ясно, в его представлении это тоже на проблему тянет. Экран потух, ковровая дорожка свернулась в рулон, сверкнув дырками. Овации сменились разочарованным свистом.

– Они вами интересуются. Ритуалом, жертвами, появлением новых миров.

– Пусть, – Тео перепрыгнул через диван и уселся рядом, закинув ногу на ногу. Хищное выражение на смуглом лице, иссиня-черные волосы до плеч, двухдневная щетина. Хорош, бандитская морда. – Не они первые. Ритуал… Назовут же. Это все?

Тон стал недовольным. Не ожидал ведь он всерьез, что я управлюсь так быстро.

– Я тут подумала… – неторопливо сказала я. Тео приподнял бровь. Поперек сцены протянулась белая простыня, по ней заскользили тени. Водящие хоровод сердечки с когтистыми лапами. Внизу пронеслось испуганное «О-о-о…». – Можно действовать методом исключения: убирать из списка подозреваемых тех, кто регулярно не отклонялся от плана. Нашла два похожих убийства: в обгоревшем доме и библиотеке.