Заходят. Один, второй, третий… Пусть все зайдут. Разом смести, и конец. Девятая, десятый… Импульс мощный, целая волна пустоты. Летит вперед, но оказывается везде, вокруг. Набирает силу, чернеет, плещется холодом. Дыхание замирает, меня нет. Чувствую – раз, два… Оба гаснут, исчезают, возвращают отобранное. Вязкая пелена на стенах, под ногами – хруст, кажется, осколки. Еще двое растворяются без следа, дышать чуть легче. А затем – резко нечем. Свет, чистый. Бьет в глаза, льется, жжет. В груди колет, ритм рушится. Картинка перестает быть схематичной. Меня мутит.

Их шестеро осталось, они искрятся, слепят, подобно солнцу. Один полыхает азартом и упоением от происходящего. Другой – напротив, обжигает только ненавистью, горячей. Третий сосредоточенный, пульсирует силой, высвобождая наружу яркими вспышками. Больно. Прилетает вновь – от женщины с отпечатком полусотни прожитых лет на лице. Я отвечаю – мощнее, жестче. Тотчас ошпаривает, шире разливается боль. Как бы не захлебнуться! Вижу в опаляющем сиянии женское лицо с оленьими глазами. Влажными, испуганными, и все равно высокомерными. Еще одна, поодаль от всех. Пылает яростно, того гляди догорит.

Большего не рассмотреть. Искры, много. Не вдохнуть. Рывок тьмой, раскаленная стена света. Нет, это не свет, сама жизнь. Не трогаю – не сжигает. Надо переждать. Их не хватит надолго. Я закрываюсь, отступаю. Поздно. Движение тени, цепкая хватка на моем плече. Он… Вот как. Металлический холод, тот же привкус, темнота. Не та, иная…

Трясло. Жгло отголосками чужих воспоминаний. Спокойно… Все кончилось. И кончилось давно. Тьма уходила прочь, просачивалась в арку, утекая по ступеням вниз. Прощаясь. Ветер гонял песок, Хранитель расслабленно сидел у костра, будто медитировал.

– Получила? – поинтересовался он, не отрывая безразличного взгляда от пламени.

Двусмысленно…

– Она проиграла? – выдавила я, силясь вернуть контроль над чувствами. Толком не знала, где мои, где ее. – Потому что не хотела навредить невинным людям как первый Вестник?

– Рефлексия не во благо, – изрек Хранитель. – Нири выбрала другой путь. Ошиблась.

Нет, не ошиблась… Не рассчитала. Не повезло. Я мотнула головой в попытке упорядочить мысли или хотя бы перестать дрожать. Последнее в Потоке как минимум ненормально. А что сейчас было нормального? Если я увидела сцены из прошлого от первого лица, значит…

– Откуда здесь ее воспоминания? И она сама? Неужели?..

Догадка ясно возникла в голове, прежде чем отзвучал вопрос. Смерть Вестника не просто создает мир. Погибший Вестник – и есть мир. Его частичка, оставшаяся в Потоке.

– Они не свободны, – скупо подтвердил Хранитель, – пока кто-то не завершит начатое.

Я отвернулась. В костре затрещало, бабахнуло, брызнув искрами в светлеющее небо. Знаки на песке припорошило, крайний вовсе замело – незамкнутый круг с волной внутри.

– А куда делась шестая? – вспомнила я девушку, которой в глубоком Лектуме определенно не было.

– Потери несли обе стороны. Ныне место пустует. Для твоей подруги шанс.

Опять к Соне привязался!

– Следующие Вестники не проходили полную инициацию? Их убивали раньше?

– Верно, – Хранитель, наконец, удостоил меня взглядом. – Каждая погибла прежде, чем могла научиться защищаться.

– Каждая? – переспросила я в смятении.

– Вестниками всегда были девочки, – оповестил он таким тоном, будто это была сущая мелочь, которая не значила ровным счетом ничего. – На сей раз иначе. На сей раз многое иначе. Но тебе рано об этом.

– Рано?! А когда будет в самый раз? Во время поисков следующего Вестника?

Костер жарко полыхнул, взвихрил раскаленный песок, поднялся огненной стеной и лавиной рухнул на меня. Водоворот энергии, столп искр. Рассеялись… Подо мной мягко пружинил диван, с полок непричастно выглядывали статуэтки, в черноте за окном плавал желтый блин луны. Я дома, несомненно, в реальности. Хранитель меня попросту вышвырнул?! Вот гад!

Вопросов тьма, даже про ритуал спросить не успела! Ладно… Что уж теперь возмущаться. Он и так сегодня был удивительно болтлив.

Нири… Вот она, чистая и полная сила Вестника. Настолько мощная, что, казалось, до сих пор покалывает кончики пальцев. Теперь я знаю, что представляет собой тьма, и знаю, как помочь Артему.

Внизу гулко хлопнула дверь подъезда, донесся зычный голос Карловны. Вечерний обход владений, как обычно, в девять. По ней можно часы сверять. Девять?! Черт! Будь я настоящей няней, меня бы уже уволили. Да я сама бы себя уволила! Сконцентрироваться… Отпечаток Артема находился там, где ему и полагалось быть, никакой подозрительной активности рядом не наблюдалось. Все в порядке, хотя… Занятия с репетиторами давно закончились, и у Артема была куча времени, чтобы придумать какой-нибудь очередной адский эксперимент. Может, именно сейчас, в эту минуту, он приступает к его исполнению… Я одновременно пыталась натянуть плащ и дозвониться Артему. Итог – оторванная пуговица, механический голос из трубки «Абонент временно недоступен».

Из такси я выскочила на всех парах, промчалась по двору и взлетела на крыльцо так, будто за мной по пятам гналась стая зубастых кроликов. В прихожей с облегчением выдохнула – на вешалке болталась куртка с множеством молний и карманов, чувствовался знакомый, невероятно теплый энергетический отпечаток.

Я подошла к комнате Артема и замерла на пороге. Ковер усеивали разноцветные детали «Лего» вперемешку с крошками и пустыми пакетами из-под чипсов, у большой глянцевой коробки стояла двухлитровая бутылка лимонада. Ага. Кот из дома – мышки в пляс. Две головы – рыжая и русая, склонились над непонятной конструкцией. Волосы на обеих одинаково стояли дыбом, означая крайнюю степень вдохновения.

– Эту – сюда! – сказала рыжая голова, русая хмыкнула и кивнула.

Я попятилась, собираясь незаметно исчезнуть.

– Стоять! – скомандовал Влад, не глядя в мою сторону. Протянул руку, цапнул горсть чипсов и довольно захрустел.

– Кто такая? – вредным голосом спросил Артем. – Ты ее знаешь?

– М-м-м… – протянул Влад, пристраивая очередную деталь на место, и оценивающе прищурился. – Кажется, где-то видел. Не уверен. Только вишневый пирог освежит мою память.

– А, может, по лбу? – поинтересовалась я. – Тоже хорошо освежает…

– Это Лейка! – мгновенно признал он и повернулся к Артему. – Она здесь живет.

– Да-а-а? – картинно удивился несносный ребенок. – Тогда пусть соберет разрушающую протонную пушку нашего звездолета.

Ах, вот что это такое… Да пожалуйста. Почему бы не присоединиться к развлечениям для детей, если верить коробке, от восьми до четырнадцати лет? Справлюсь. Я осторожно прошла в комнату, стараясь не наступать на детали с опасными «пупырышками», и села рядом с коробкой. Следующий час покорно ползала по ковру и сцепляла всякие мелкие штучки, норовящие ускользнуть из рук. Видимо, чувствуют непрофессионала. Ну, или проблема в том, что мне больше четырнадцати… Постепенно дело пошло, и я так увлеклась, что вместе с пушкой собрала лестницу, кресло пилота и половину крыла.

– Как Соня? – спросил Влад, помогая протолкать вытянутый кругляш сквозь рифленое колесико.

Кругляш тут же выскочил из рук и затерялся среди разбросанных деталей.

– У Сони неприятности, – выдавила я. – Устроила в Совете ментальный погром и сбежала.

Влад в замешательстве моргнул.

– Совет? – Артем озадаченно поскреб щеку. – А-а-а, вемконтроль.

С Кирой видится редко, а выражений понабрался…

– Круто прячется, – заявил он, видимо, попытавшись высмотреть Сонин энергетический след в городе. – Не найдут!

– Найдут – не найдут… – Влад задумчиво оторвал руль из кабины звездолета, покрутил и прилепил обратно. – Скрываться вечно – не вариант.

– Да она и не собирается. Ей бы только время выиграть, чтобы со своими проблемами разобраться. А потом Соня наладит отношения, она обещала. Когда сможет говорить о нижнем Потоке откровенно. Пока у нее… вынужденная связь с его обитателями.