— Какая связь между экзаменом по этике и древним хранилищем⁈ — не выдержала Алиса. — Это абсурд!

— Связь самая прямая, стрекоза, — Ярослав поднялся. Его фигура начала медленно таять, становясь полупрозрачной. — Глубокое Хранилище — это не просто склад артефактов. Это… испытание. Для разума. Для воли. И если ты не можешь одолеть одного старого профессора в интеллектуальной дуэли, то там тебе делать нечего. Тебя просто сожрет первый же защитный протокол.

Он уже почти исчез.

— Так что готовься, студент. Раскручивай свой… этот… как его… мегамозг-лайт на полную катушку, — его насмешливый голос прозвучал уже словно издалека. — Завтра у тебя самый важный бой в твоей жизни. И он будет не на арене. А когда закончишь… я сам тебя найду. И, может быть, расскажу первую строчку из адреса. Если, конечно, у меня будет настроение.

Его фигура окончательно растворилась в воздухе. Мы с Алисой остались одни в оглушительной тишине библиотеки.

Я смотрел на пустое кресло. А потом перевел взгляд на учебник по кибер-этике.

Что ж. Вызов принят.

Тишина в библиотеке снова стала вязкой, почти осязаемой. Ярослав исчез, но его насмешливая аура, казалось, все еще витала в воздухe. Пропитав запахом высокомерия даже старые книжные полки.

— Ну что, босс, будем унижать профессора? — Алиса с деловым видом потерла свои цифровые ладошки. — Мне нравится план. В нем есть стиль. И определенный уровень абсурдного садизма. Очень в духе нашего нового… знакомого. С чего начнем? Может, с его ранних работ о влиянии квантовой неопределенности на моральный выбор тостера? Говорят, это бестселлер. В очень ограниченных кругах очень ограниченных людей.

— Начнем с основ, — я снова уставился в голографический экран. — Давай мне все по порядку. И побыстрее. У нас одна ночь, чтобы я из двоечника-прогульщика превратился в гребаного Сократа с кибернетическими имплантами.

Часы сливались в единое размытое нечто. Кофеин, смешанный с адреналином, превратился в топливо, которое гнало мой мозг вперед, сквозь дебри философских концепций и этических парадоксов. Алиса работала как идеальный ассистент. Она структурировала информацию, выделяла главное, подсовывала нужные статьи и даже находила в сети утекшие конспекты прошлогодних отличников.

Я не просто читал. Я строил ментальные дворцы из знаний. Наноботы, подчиняясь моей воле, создавали в моем мозгу новые нейронные связи. Я видел не просто слова — я видел структуру аргументации Шварца. Его любимые приемы, его слабые места. Я видел его логику, как трехмерную модель, которую можно повернуть, разобрать на части и найти в ней трещины.

— Еще кофе, — прохрипел я, протягивая пустой стаканчик в сторону автомата.

— Сеня, ты уже выпил столько, что твое сердце отбивает ритм кошачьего техно, — с беспокойством заметила Алиса. — Может, хватит? Твои почки скоро подадут на тебя в суд за эксплуатацию.

— Нельзя, — я покачал головой, глядя на сложную диаграмму на экране. — Я почти понял. Он не просто зануда. Он идеалист. Он верит, что можно создать идеальную этическую систему. Абсолютную. И его главная ошибка… в том, что он игнорирует человеческий фактор. Хаос. То, что нельзя просчитать.

Я почувствовал азарт. Это была уже не зубрежка. Это была охота. Интеллектуальная охота на самого старого и самого опасного хищника в этой Академии.

Когда за окном окончательно стемнело, и неоновые огни города зажглись в полную силу, я наконец-то откинулся на спинку стула. В голове гудело, но это был гул работающей на пределе машины, а не гул усталости.

— Кажется, все, — выдохнул я. — Я готов. Я знаю о кибер-этике больше, чем сам Шварц. По крайней мере, о его версии кибер-этики.

— Отлично, босс, — Алиса ободряюще подняла большой палец. — Тогда можно и вздремнуть. У тебя есть… — она сверилась с внутренним хронометром, — целых четыре часа на сон. Роскошь.

Я огляделся. И только сейчас заметил.

Тишина.

Она изменилась. Стала… абсолютной.

Раньше, на заднем плане, всегда был тихий шум. Шелест страниц, покашливание, щелчки клавиатур датападов. В библиотеке всегда сидело хотя бы несколько студентов. Зубрили, отчаянно пытаясь впихнуть в себя знания перед экзаменами. Даже ночью.

Сейчас не было никого. Читальный зал был пуст. Абсолютно пуст. Лишь ряды столов и сиротливые лампы, освещающие никем не читаемые книги.

— Алиса, — позвал я шепотом, сам не зная почему. — Куда все делись?

— Хм, — ее голограмма повернулась, сканируя зал. — Странно. Еще полчаса назад здесь было человек пять. Может, пошли спать? Умные люди. Не то что некоторые.

— Нет, — я покачал головой. Чувство тревоги, притупленное кофеином и учебой, снова вернулось, ледяными иглами впиваясь в затылок. — Здесь всегда кто-то есть. До самого утра. Проверь камеры.

Алиса нахмурилась. Она поняла, что это не паранойя.

— Проверяю… Так. Странно. Внешние камеры по периметру… отключены. Аварийный сбой питания. Очень… своевременный.

— А внутренние?

— Секунду… — ее глаза забегали, обрабатывая потоки данных. — Так… Консьерж на первом этаже… он не на своем посту. По логам, он вышел на «перекур» двадцать минут назад. И не вернулся.

Мои мышцы напряглись. Я медленно, бесшумно поднялся со стула.

— Алиса. Что ты видишь снаружи? С камер на соседних зданиях.

Пауза.

А потом ее голос, лишенный всякого сарказма, прозвучал тихо и зловеще.

— Ой.

Она развернула передо мной несколько экранов. Вид сверху. Ночная съемка, зернистая, но вполне разборчивая.

Башня библиотеки. И к ней, со всех сторон, из темноты парка, из-за углов учебных корпусов, двигались они.

Темные, бесшумные фигуры. Не бежали. Шли. Слаженно, уверенно, окружая здание плотным кольцом. Их движения были отточены, как у стаи волков, загоняющей добычу.

Я насчитал не меньше трех десятков. И это только те, кого видели камеры.

Кольцо сжималось. Библиотека превратилась в ловушку.

— Похоже, ночная зубрежка отменяется, — процедил я, поднимаясь из-за стола. — Объявили практическую работу. На выживание.

— Похоже, ночная зубрежка отменяется, — процедил я, поднимаясь из-за стола. — Объявили практическую работу. На выживание.

«Сеня, это не патруль, — голос Алисы в моей голове стал максимально напряженным. — Чую подавители сигналов… И… о, черт. Видишь эмблему на плече у того, что слева? Сокол сжимает в когтях розу. Герб дома Рихтеров».

Сердце пропустило удар. Рихтер? Его дружок Залесский тоже где-то здесь. Мои персональные хейтеры из клуба аристократических снобов. Те самые, что устроили засаду на полигоне.

— Они не будут стрелять на поражение, — быстро анализировала Алиса. — Их слишком много. Они не хотят лишнего шума и трупов. Им нужен ты. Живой. Вместе со мной и наноботами, если они, конечно, про них знают… Будут использовать парализаторы, усыпляющие заклинания. Они сейчас отрежут все выходы. Потом начнут методичную зачистку этаж за этажом. У нас мало времени.

— Подземных ходов здесь нет? — спросил я. Ответ я уже знал. Эта башня из стекла и бетона была слишком современной, слишком… правильной. Никаких тайных лазеек для параноиков.

— Нет. Все подвальные уровни — это герметичные архивы. А выходы с первого этажа они уже блокируют. Нам нужно вверх. На крышу.

— Отличный план. Станем легкой мишенью для заклинаний.

— Лучше быть мишенью под открытым небом, чем крысой в бетонной ловушке, — отрезала она. — Аварийная лестница в западном крыле. Живее, босс! Они уже заходят через главный вход.

Мы рванули. Я бежал. Старался не издавать лишнего шума. Тишина библиотеки теперь казалась зловещей, неестественной. За одной из стеклянных стен я увидел тени. Они скользили по коридору. Двигались как единый, бездушный механизм.

Аварийная лестница оказалась узкой, металлической. Она винтом уходила вверх, зажатая между стеной и технической шахтой. Мы неслись по ней, перепрыгивая через ступеньки. Снизу уже доносились приглушенные голоса. Слышался тяжелый топот. Они шли по нашему следу.