– Мы в самолёте, что ли? – бросил Скорпион через плечо.

– Так точно, – ответил пилот. – В самой серёдке, точнее в «клювике» Яка.

– Он же одноместный!

– Я тоже пытался твоему отцу объяснить, но… не поверил. Так что не ёрзай, ног уже не чувствую. Хорошо, что педалей нет, так бы разбились.

Скорпион почесал нос, хмыкнул. Стараясь уменьшить вес тела, сонно спросил:

– А куда летим?

– В тайгу твою. Природу, мать её… А-а-а, ноги что-то оттекают. Ты никак лишний вес сбросил? Я что-то в шлеме ничего не чувствую, насморк.

– Слушай, не умничай, а то сам поведу.

– Это как же?

– Нас немного учили… Это же почти как танк, да?

– Вот уж нет, – запротестовал пилот. – Штурвал не отдам! Из танка можно вылезти, а отсюда только катапультация. Или головой вниз. Но гравитация не простит.

– Долго ещё?

– Со скоростью тысяча восемьсот километров в час? Ещё минуты три. Сейчас пойдём на снижение. Держись. База передаёт, что к нам спутник стал присматриваться. Надо под облака. Подальше от всевидящего ока глобального предиктора.

Внутренности взмыли вверх вместе с самолётом. Желудок попросился на выход.

– Хорошо, что не ел. Третьи сутки не до еды. А то бы не до предиктора, конфуз один приключился, – пробурчал Скорпион.

– Да ладно, там под ногами тряпочка есть, отмыли бы. И не такое бывало, – ответил пилот, сбавляя скорость. Серебристая птица пропала в облаках, нырнула к земле. Управляющий штурвалом напомнил. – Дмитрий Александрович говорил, что ты любишь нагрузки.

– Люблю. Только со своим полным весом! Хочешь ещё раз ноги отсидеть? Я могу вернуть, как было! – закричал сквозь поднимающийся гул в кабине Скорпион.

– Нет, нет, нет, вон уже твоя полянка, твой лесок. Деревца там всякие. Это такие палки, торчащие из земли, порой с листьями. Сейчас опушечку найдём, и будешь гулять на воле. А там уже делай, что хочешь. Я и на базе насмотрелся на твои способности. Я лучше в небе полетаю. Не готов ещё к таким зрелищам.

Сопла поменяли расположение на девяносто градусов. Турбины добавили мощности, удерживая на весу железную птицу в горизонтальном положении. Пилот сверился с дисплеем в шлеме, сориентировался и посадил самолёт на видимой ему полянке.

Крышка кабины отворилась, впуская свежий тёплый воздух и звуки леса. Скорпион перегнулся через край, повис на руках, прощаясь с пилотом.

– Спасибо, что подбросил. Скажи Дмитрию, чтобы кто-нибудь из ребят мотоцикл к условному месту в воскресенье вечером подогнал. Пешком на экзамены не успею.

– Передам. Обязательно передам. Ну, всё, хлопец, гуляй, а я полетел. Керосина может не хватить. Не хотелось бы потом пешком до базы. Не здешний я, заблужусь.

– Не переживай. Дмитрий в один из приоритетов развития поставил переход сначала на твёрдое топливо, а потом вообще что-то футуристическое получится. В следующий раз точно долетишь. Не всё так плохо.

– Чудные вы. Ну, да будем надеяться.

Скорпион отцепил руки, падая с высоты двух с лишним метров в траву. Приземлился с перекатом. Отбежал на безопасное расстояние, махнул пилоту.

Стекло кабины вернулось на законное место, отрезав пилота от внешнего мира. Сопла вновь загудели, взвыли, сжигая траву и выкидывая в воздух едкий дым. Як-141 оторвался от земли. Пилот поиграл с пультом, заставил «птичку» махнуть крылом, потом носом, и резко стал набирать высоту. Взмыл в небо.

– Вот и инопланетные технологии. Вместо многомиллионных фильмов ни о чём, кроме развлечения, лучше бы науку развивали. И не так бы летали, – пробурчал Скорпион, провожая птичку с горизонтальным взлетом под прощальные лучи заходящего солнца.

Вечер плавно вступал в свои права. Солнце опускалось за небосклон, окрашивая небо кистью незримого художника в малиновые оттенки. Скоро наползут сумерки, зажгутся первые звёзды. Скорпион вдохнул полной грудью, ощущая, как соскучился по природе. Повернулся и невольно вздрогнул. Перед глазами во весь статный рост стоял хмурый Рысь, скрестив руки на груди. Русые, длинные волосы трепетали на ветру, синяя повязка на лбу их едва сдерживала.

– Я рад тебя видеть, долго ждал. Но раньше ты пешком приходил. Времена изменились, или повзрослел?

– Прости, брат… Опаздывал.

– Дело не во времени. Мне пришлось порвать защитный кокон непрогляда, чтобы самолёт совершил посадку. Я его полгода налаживал, сам знаешь. Мне до возможностей деда ещё шагать и шагать. Всё приходится своим трудом, путём проб и ошибок, – Рысь немного помолчал и добавил. – Эх, устал я что-то.

– Да не моя вина, брат. Отец вмешался, все карты переиначил. Я проспал этот момент.

– Ну ладно, чего на родню пенять? Рад тебя видеть. Пойдём, самовар поставим, – Рысь улыбнулся, суровый взгляд растаял.

Приёмные братья крепко обнялись. Вдвоём пошли к дому, где на веранде уже парил самовар и воздух смешивался со сладкими запахами выпечки.

– Брат, я тоже рад, – Скорпион замедлил шаг. – Слушай, я пока летел, мне сон один родовой приснился. Ты знаешь о пятом сыне Святослава? Он его с собой в дружине в последние походы.

Рысь невольно остановился, печально выдохнул:

– Мечеслав? И откуда ты знаешь про Мечеслава?

– Я не знал, как его звали. Я не досмотрел. Времени не хватило.

Рысь первым взошел на крыльцо, разлил по чашечкам чай, придвинул резные чаши с пятью сортами мёда. Убрал тряпицы с тарелок, полных сладких ватрушек, домашнего печенья, бубликов, снова вздохнул:

– Всё-то ты знаешь. Я сам недавно докопался.

– Ну, рассказывай, рассказывай скорей. Мне же про старину любо слушать.

– Ну а мне любо сказывать, но поешь прежде.

Скорпион старался не смотреть на накрытый стол, но подлое зрение послало сигнал мозгу, что под руками настоящая еда, ресурс. Обоняние тут же уловило тепло, свежесть печёного. Даже ветерок вступил с ними в союз, вызывая аппетит. Мозг взбунтовался, отвоевав себе часть тела. Рука своевольно потянулась за добычей, пальцы цепко вцепились в мягкое, горячее, слоёное тесто.

Рысь довольно улыбнулся, и начал:

– Мечеслав – любимый сын князя. Ему Святослав Хоробрый пророчил владение своими землями, что построит после взятия Константинополя. Двенадцать вёсен парнишке было. За два дня до рокового события он доказал своё право на ношение взрослого оружия. Ты же помнишь, сколько весил взрослый харалужный меч?

Скорпион кивнул:

– Да там все богатыри были. Лентяев в старшей дружине Святослава не наблюдалось, сам ратным был и другим спуску не давал. Этого даже из летописи выкинуть не смогли. Потому что всё бы пришлось выкинуть. А если князя целиком убирать – пробел в хронологии.

– То-то и оно, – подтвердил Рысь. – Не привык паренёк быстро к новому мечу, а старый уже взять не мог. Гордость.

– Драка? Битва? Что там было? – Скорпион уже безжалостно поглощал труды долгих часов старания Рыси за русской печкой.

– Тут сразу и не объяснишь. В дружине князя были не только русичи – потомки славян и русов. После побед к нему присоединились болгары и племена печенегов, а также местные проводники и прочие наёмники. Непримиримые враги шли за Святославом рука об руку, разногласий не было. Ты же знаешь, как обычно воюют печенеги?

Скорпион попытался ответить, но булочка, как на грех, не позволяла открыть рта. Точнее, рот то открыл, но звуки только нечленораздельные. Прожевать надо.

– Ладно, сам скажу, – не стал пытать Рысь. – Печенеги – кочевое племя. Нападут быстро, затем резко отступят, осыпая контратаку врагов тучей стрел, потом снова нападут, и так много раз.

Скорпион кивнул.

– Но они слишком долго воевали с князем рука об руку, отвыкли отступать. Стяги князя не знали поражений. Ни разу. Как убегать при этом?

Скорпион перестал жевать, превратившись в слух.

– Вард Склир, крещёный печенег, полководец византийцев, ночью вышел из-за стен Аркадиополя. Это городок такой был перед Царьградом. Мощные стены. В общем, вышел и напал на засадные полки – печенегов-союзников Святослава. Те, узрев земляка–предателя, двинулись напролом покарать мерзавца, поломав строй.