Я сжал ее руку.

— Я знаю, Кира. И я буду осторожен. Честно. Пока меня не трогают — я никого не трогаю. А если начнут… ну, тогда придется снова импровизировать.

Она посмотрела мне в глаза, и я увидел в них такую смесь тревоги, нежности и чего-то еще, от чего у меня перехватило дыхание.

— Обещаешь? — прошептала она.

— Обещаю, — так же тихо ответил я.

И в этот момент все слова стали лишними. Напряжение последних дней, страх, адреналин, внезапное богатство, журналисты, киллеры… все это отошло на второй план. Растворилось в тепле ее взгляда.

Сжав ее маленькую ручку в своей ладони, я наклонился и поцеловал Киру. Сначала осторожно, почти невесомо. Потом — глубже, настойчивее. Она ответила сразу, ее руки обвились вокруг моей шеи, притягивая ближе.

Чай давно остыл, печеньки были забыты. В комнате стало жарко, несмотря на приоткрытое окно. Мы целовались долго, жадно, словно пытались наверстать все упущенные моменты, всю ту нежность, которую не успели подарить друг другу за последние дни…

Ее губы были мягкими и сладкими, с привкусом шоколада от печенья. Ее дыхание — прерывистым и горячим. Я чувствовал, как бьется ее сердце, или, может, это было мое собственное, готовое вырваться из груди.

«Так, Сеня, я, пожалуй, послушаю птичек за окном, — деликатно сообщила Алиса, ее голограмма начала меркнуть. — А то мне неловко подглядывать за вашими… э-э-э… культурными обменами. Только не забудьте потом проветрить комнату. И, может, выпить еще чаю. Говорят, он успокаивает… после бурных эмоциональных всплесков».

Последние слова ИИ-помощницы я уже почти не слышал. Мир сузился до ощущения ее губ, ее волос, ее тела, приникшего ко мне. Я осторожно повалил ее на диван, навалился сверху. Она не сопротивлялась, только тихо простонала, когда мои пальцы проникли под ее футболку, коснувшись нежной бархатной кожи.

Это было как прыжок в омут. Горячий, головокружительный, полный запретного наслаждения. И в этот момент мне было абсолютно все равно, что там думают графы, киллеры, журналисты, спецслужбы. И даже фиолетовые единороги из снов Сереги.

Были только мы. Здесь и сейчас. И это было прекрасно.

Спустя полчаса мы, полностью голые, лежали на диване, приходя в себя после марафона. Наши руки и ноги были замысловато переплетены, а от тяжелого дыхания, казалось, сейчас запотеют окна.

Горячее дыхание Киры щекотало шею. Ее пальцы лениво чертили узоры у меня на груди. Диван под нами тихонько поскривыпал — то ли от усталости, то ли от зависти. Ну, или просто старый был.

Я перевернулся на спину, увлекая Киру за собой. Теперь она оказалась сверху, ее черные волосы рассыпались по моим плечам. А глаза были близко-близко и сияли ярче всех сокровищ…

— Второй раунд? — я хмыкнул, целуя ее в кончик носа.

Кира хихикнула и наклонилась, чтобы снова меня поцеловать. И в этот самый, казалось бы, идеальный момент…

Внезапный щелчок замка в прихожей прозвучал громче выстрела из плазменной пушки. Мы с Кирой подскочили, как два ошпаренных кота, которых застукали за поеданием хозяйской сметаны. Или, в нашем случае, за чем-то гораздо более интересным. Но не менее компрометирующим.

— Лена! — пискнула Кира. Ее лицо мгновенно залилось краской, которая могла бы конкурировать по насыщенности с костюмом Витька.

Она, с ловкостью, которой позавидовал бы ниндзя из древних эпох, метнулась за своей футболкой. Та живописно свисала с книжной полки (как она туда попала — отдельный вопрос, требующий научного исследования). Я же судорожно пытался натянуть джинсы, одновременно стараясь прикрыться диванной подушкой. Получалось не очень — джинсы предательски застряли на полпути. А подушка явно была маловата, чтобы скрыть весь мой… потенциал.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась та самая Лена. Высокая, рыжеволосая, с рюкзаком. В руке она держала учебник с надписью «Теория струн для чайников и особо одаренных хомячков». Она окинула комнату невозмутимым взглядом, задержавшись на мне.

Я, кажется, в этот момент напоминал лося, пойманного светом фар посреди автострады: глаза по пять копеек и могучее желание куда-нибудь мощно ломануться…

— О, приветик, — произнесла она таким тоном, будто полуголый парень был для нее самым обычным делом. — Кирасин, я там твой любимый йогурт нечаянно доела. Вишневый. Ничего страшного?

Кирасин — это Кира?

Кира, уже натянув футболку (правда, задом наперед), стояла посреди комнаты, похожая на очень смущенный помидор.

— Лена! Ты… ты чего так рано? Факультатив же… по теории струн…

— А, отменили, — Лена небрежно махнула рукой, проходя в комнату и плюхая рюкзак на стул. — Профессор сказал, что струны сегодня не в настроении брынчать. И вообще, у него закончился кофе, так что наука сегодня отдыхает. А это кто у нас тут такой… спортивный? — она с неподдельным интересом посмотрела на меня. Кажется, мои попытки одновременно застегнуть ширинку и не упасть произвели на нее впечатление.

Я наконец справился с джинсами, хотя рубашка все еще лежала где-то под диваном.

— Это… Я Сеня, — решительно произнес я, чувствуя себя последним идиотом. — Розетку чинил. Электричество — дама капризная, знаешь ли, требует особого, так сказать, подхода…

Кира издала звук, похожий на предсмертный хрип задушенной чайки.

— Розетку, говоришь, чинил? — Лена приподняла идеально выщипанную бровь. — Голым торсом? Интересный метод. Это по Фрейду или по последней методичке алхимическоо факультета?

— Да, — ответил я с максимально серьезным видом. Параллельно судорожно искал рубашку. Ага, вот она, запуталась в ножках дивана. — Меньше одежды — меньше статического электричества. Профессиональный подход.

«Сеня, твой талант к импровизации сегодня просто зашкаливает, — прокомментировала Алиса, ее голограмма незаметно хихикала у меня за спиной. — Скоро сможешь вести курсы по выживанию в неловких ситуациях.»

— Ну, не буду мешать вашему… электромонтажу, — Лена подмигнула. Она явно получала удовольствие от нашего смущения. — Кирюн, если что, я в библиотеке, хочу почитать про новую теорию про Большой Взрыв. Судя по всему, у вас тут свой, локальный, уже произошел. И весьма успешно.

Она схватила свой учебник и, напевая какую-то веселую, немного издевательскую мелодию, вышла из комнаты.

Мы с Кирой остались стоять посреди комнаты. Несколько секунд мы молчали, переваривая произошедшее. Потом не выдержали и одновременно расхохотались.

— Твоя соседка… она всегда такая… наблюдательная? — спросил я, вытирая выступившие от смеха слезы.

— Хуже, — Кира села на диван, все еще хихикая. — Она пишет диссертацию по «Невербальным сигналам в стрессовых ситуациях межполового общения». Кажется, мы только что обеспечили её материалом на целую главу. И, возможно, на премию по психиатрии.

Я рухнул рядом, чувствуя, как отпускает напряжение. Да уж, денек выдался тот еще. И ночь, как оказалось, тоже не собиралась уступать по части сюрпризов.

Мы немного помолчали, приходя в себя. Кира откинулась на спинку дивана, я машинально взял ее за руку. Ее пальцы были теплыми и чуть дрожали.

— Слушай, — начал я задумчиво. После такого «антракта» продолжать серьезные разговоры было как-то… неуместно. Но новость была слишком хороша, чтобы молчать. — Я тут… после вчерашних героических спасений и замесов с киллерами А-класса… — я сделал паузу, подбирая слова, — Короче, граф Кайлов решил меня… очень щедро отблагодарить. За, так сказать, спасение его аристократической тушки от преждевременного превращения в решето.

Кира удивленно посмотрела на меня. Ее брови поползли вверх, создав на лбу две очаровательные вопросительные морщинки:

— Отблагодарить? И сколько? На новый учебник по теории поля хватит?

— Хватит. И даже немного останется, — я усмехнулся, вспоминая дипломат, спрятанный в тайнике. — Столько, что я всерьез задумался о покупке собственной квартиры. Ну, знаешь, чтобы было, где хранить все печеньки с молоком. И, возможно, приглашать туда симпатичных девушек на чай. Без риска быть застуканными соседкой.