– Как?

– Бегай босиком – зарядишься энергией земли. Смотри в небо, пробуй по-разному дышать и станешь сильнее от космоса. Позже я покажу тебе разные техники. Будешь учиться слушать себя, свой организм.

– Деда, откуда ты все это знаешь?

– Запомни, Скорпион. Я – Всеслав, волхв земли русской.

– Это что-то вроде учителя? – прикинул юнец.

– Не учитель и не наставник, не посредник и не ведущий за собой, но ведающий – человек, который поможет тебе видеть мир иначе… больше, чем показывают.

– Хорошо, деда.

Днём мальчик созерцал плавающие облака, ночью глядел на россыпи звёзд. Таких звёзд не увидишь в городе. Чистое, ясное небо. Звёзды сверкают как алмазы. Полная луна делает мир вокруг серебряным, светлым, волшебным.

Скорпион прислушивался к себе, начиная понимать своё тело. Чувствовать не только сердце и лёгкие, как привык, но и ощущать ручейки энергии, которые текут по невидимым каналам тела, как рассказывал дед.

Зрение и слух улучшались. Уже не мутные точки в небе, но капли. А как радостно, когда увидел безоблачный Млечный путь. И вправду словно река молока разлита по ночному небосклону.

Вечером пятого дня дед усадил на веранду, налил в миску немного медового отвара с травами. Густой, что кисель. Хочешь – пей, хочешь – ешь. И заговорил проникновенно:

– Всегда контролируй количество потребляемой пищи. Никогда не переедай. Пустое это. Человеку требуется лишь десятая часть еды, из всей, что принимают ныне. Здоровый человек много не съест. Нет в том нужды, коли нет холода лютого.

Скорпион аккуратно зачерпнул ложкой варева, отправил в рот. Было слышно, как водный поток падает в бездну, как желудок вырабатывает новые соки, отдохнув от каждодневной рутины. Скорпион съел ещё пару ложек, после чего решительно отодвинул тарелку. Волхв услышал решительный отказ.

– Пока хватит. Позже ещё попробую.

Всеслав усмехнулся украдкой в бороду. Младшой быстро учится.

На шестой день дед посадил на водный рацион. Потчевал лесными чаями, травяными настойкам, баловал молодой ягодой с кустов. В саду росла вишня, смородина. Хватало и запасов клубники и земляники. Мальчик прислушивался к себе, отмеряя в еде столько, сколько хотел организм. Выходила горсть. Никогда больше, чем помещалось в его ладонь.

Через неделю после начала голодовки Скорпион почувствовал себя лучше, чем когда-либо. Вкусовые качества усилились. Наслаждался едой. Не бездумно проглатывал каждый кусок, как прежде, а смакуя. Как оказалось, у ягоды столько оттенков вкуса. Вроде кислая. А распробуешь – сладкая. А вроде и горчинка есть.

Дед, усмехаясь в бороду, произнёс:

– Теперя, внучок, мы начинаем твои тренировки. Будешь стараться – станешь большим и сильным.

Такой искренней радости в глазах ребёнка старый волхв давно не видал.

Отрок старается изо всех сил.

Шесть лет спустя.

Широкая дубовая ветка надёжно держала на себе детёныша леса. Он медитировал на любимом дереве в четырёх метрах над землёй. Сидел, поджав ноги под себя. Но так, что они не затекали.

Веки подростка опущены. На вытянутых руках в районе запястья на кожаных ремнях висят два груза по килограмму каждый. На правом плече важно восседает нахохленная белка. Пушистый страж гордо озирает окрестности, прислушиваясь к родному существу – старшему лесному собрату. Ни угрозы от него, ни жажды наживы.

Руки отрока натянуты как струна. Но не дрожат, пообвыклись. Нет и обильного пота. Организм больше не повышал температуру от стресса перенапряжения. Привык. Сознание в расслабленном состоянии. Как выразился дед Всеслав: «Медитативное состояние сосредоточения».

Скорпион познавал себя, контролируя нужды тела и внешние раздражители. В лесу природа поменяла наряды уже шесть циклов. Но про время словно забыл. Оно текло рядом, не касалось мыслей. Краем сознания понимал, что от рождения исполнилось двенадцать вёсен. Но к чему этот возраст? Здесь каждый день – новая жизнь, новое откровение. Старец скучать не давал.

Внизу у деревьев вились ручьи. Скоро май, а снег ещё сохранился в тени тайги. В отдельных дуплах мог залежаться и до июня, пока духота не испарит.

Ветер лениво перебирал волосы лесного жителя. За шесть лет те опустились до плеч. Густые вьющиеся локоны цвета воронова крыла лоснились здоровьем. Крепок, здоров, вытянулся и плечи раздались вширь.

Скорпион поменял ритм дыхания, делая не больше двух вдохов в минуту. Постепенно вынырнул из дебрей вне-сознания, возвращаясь в физический мир. Резко переходить от полного расслабления к резким действиям не следовало. Разум мог взбунтоваться, напоминая про успокоившееся сердце.

«Медитативные техники следует делать в тишине и одиночестве, чтобы никто не мог потревожить покоя сознания», – так поучал волхв.

В лесу было по-весеннему прохладно, но Сергий по пояс обнажён. Одет в просторные серые штаны с широким плотным ремнём на поясе, где удобно пристроился большой охотничий нож в ножнах из оленьей кожи. Небольшой метательный топорик был так же прилажен рядом. На ногах добротно сидели самодельные сапоги, подбитые мехом внутрь.

«Всё что выше пояса – на мороз, всё что ниже – в тепло», – так говорил волхв.

Скорпиона холод не страшил. Третий час сидел без движения, а кожа никак не покрывалась мурашками. Сергий прошёл все стадии хорошей закалки. Ещё с первого года Всеслав заставлял в межсезонье босиком бегать, каждое утро холодной водой поливал. По зиме и вовсе заставлял купаться в снегу. По белому колючему покрывалу и босиком бегал.

«Закаливание организма и лечение навью[1] в разумных дозах исцеляют организм, ускоряют обмен веществ и подстёгивают регенерацию тканей. Пращуры не знали простуд», – так наставлял волхв.

[1] Навь в данной интерпретации – холод. Лечение навью – лечение холодом.

Скорпиону полюбилась русская баня на дровах. Дед два раза в неделю топил до белого каления, приучал понемногу своим примером сидеть в ней до состояния варёного рака.

Сначала малец с криком выбегал на свежий воздух, едва проникнув в парилку. Дивился, как это деда сидит там подолгу, да ещё и веником берёзовым себя охаживает, а то и дубовым. Затем выходит краснее помидора, обливается студёной водою с колодца или в снег ныряет, а потом снова в пекло. Но личный пример заразителен. Постепенно Сергий и сам приобщился сердце жаром закалять. Добавляя нагрузок, сам стал с дедом в снег прыгать после парилки, а иногда и прорубь на речке делали. Ощущение было, что заново рождался.

Обязательным напитком после бани был квас. Дед смешивал его с разной ягодой, добавлял травок из своих огородно-таёжных запасов. Квас получался великолепным, не хмельным. Расслаблял тело после тяжёлых тренировок и обширного трудового дня, сил прибавлял, бодрил. Разума не туманил.

Сергий отстранился от мыслей. Словно маленьким колокольчиком, на грани сознания, раздался слабый позыв. Внутренний маячок Скорпиона слабо отозвался внутри. Так дед звал загулявшегося в тайге внука к избе.

Между ними давно образовались незримые нити связи.

Скорпион, не открывая глаз и не меняя позы, повёл плечом. Белка мигом спрыгнула с плеча, махнув пушистым хвостом. С любопытством уже с другой ветки она рассматривала, как старший братец накренился вправо, падая с ветки в прошлогоднюю листву.

Не открывая глаз, Скорпион в полёте распрямил ноги, и приземлился, как кошка. Талый снег вперемешку с кучей старой листвы принял мягко, да и суставы размяты, спина укрепились мышцами. Только на земле открыл глаза.

Не сразу удалось падать с такой высоты. На дереве хватало зарубок: там и метр и два и два с половиной, и три… пока не достиг четырёх. Свободное падение с закрытыми глазами приучало тело само реагировать на приземление. Главное – успеть расслабиться. Стать водой. Не быть твёрдым. Воде высота не помеха. Ровно на столько, на сколько позволит сознание… и подстраховка из мха и прошлогодних листьев.