Ощущение взгляда пропало лишь тогда, когда он слился с толпой на людной улице.

– Что ж, Ольга Юрьевна, ждите в гости, – обронил едва слышно Токаява, и лёгкая улыбка едва-едва коснулась губ. Любой бы из прохожих отметил, что глаза незнакомца, бредущего по улице, выглядят странно. Более чем странно.

Но никто не смотрел в глаза. Все были заняты собственными проблемами.

Синдром города.

– Время звонить старым друзьям, – пробормотал уставший от всего происходящего японец.

К счастью, ему было куда звонить.

Несколько часов спустя.

Такси остановилось перед высокоэтажным зданием. Даниил Харламов передал водителю купюры забинтованной рукой, отказавшись от сдачи. Задрав голову, он с ходу пытался высчитать этажность здания, но шея затекла прежде, чем добился успеха. Определённо стоило заняться этим прежде, чем так близко приблизился к высотке. Эти законы, по которым в Санкт-Петербурге разрешили строить высотные здания, не шли городу на пользу.

Пришлось плюнуть на всё и выйти из машины. У входа его ждал слишком хорошо знакомый человек с как обычно грустным взглядом. Нотка ностальгии проявилась в повлажневших глазах.

– Сенсей, какая встреча.

Харламов обнял бывшего тренера и тепло улыбнулся. Впервые за последние месяцы. Так приятно было увидеть старого друга. Человека из детства, который помогал закалять волю и характер и способствовал путешествиям. Ведь если подумать, то все командировки начались с его легкой руки. И соревнования в Японии порядком повлияли на жизнь, заставив верить в себя безоговорочных победителей. В Стране Восходящего Солнца мастеров боя оказалось не больше, чем на Родине. И качеством те уступали. Так приятно оказалось развивать слухи и легенды.

– Что с рукой? – оценил перелом правой руки Токаява.

Сложный перелом. Двойной-тройной. Иначе этот боец не стал бы гипсоваться. Судя по всему, энергетически Медведь на нуле, иначе давно срастил бы кости за пару дней.

– По Лондону за олигархами охотился, – без улыбки ответил Даниил. – Зацепила охрана. Опытная, мать их. Ну да ничего, больше наших спортсменов трогать не будут.

– Так это ты их… перевоспитал?

– Я-то что? Один в поле не воин, – протянул Харламов. – Команда. Не будем об этом. Что у тебя за проблемы? Я сразу и не поверил, что ты позвонил. Примчался как смог. Жаль не могу прыгать как Скорпион с Семёном. Прыг и на месте. А один раз меня даже на Луну забросили. И знаешь, она совсем не серая. Красиво там. Тебе тоже надо как-нибудь побывать.

– Где же они все сильные мира сего, которые подтвердят твои слова без опоры на науку? – спросил старый японец.

– Никто не знает. Ушли все Сильные. Всё осталось на нас, слабых и глупых. Давай сконцентрируемся на задаче. Остальное – потом. Через восемь часов Василий отвечает на ультиматум. Если Круг не одобрит переворота, начнется суета многоходовки, – ответил Даниил и вздохнул. – Хотели, как лучше, а нам вместо выборов жопу показали. Старую такую, сморщенную. Такой на троне уже не сидеть. Геморрой мешает. Тяжело России после Путина держаться, слишком много противоречий у лоскутного одеяла. И в основном экономических. Кланы нажрались, но так и не понимают, что лучше диета, чем блевать и снова есть.

– Понятно… тяжёлые времена.

– А когда они были другими? Давай уже, рассказывай. Я после зачистки окраины уже ничему не удивляюсь.

Токаява в несколько предложений изложил суть вещей…

– Ясно. Отжали твою квартиру ещё в конце девяностых-начале нулевых. А ты и не знал, – заключил устало Харламов, ткнул в ухо, коснувшись мини-наушника. – База, запрос. Каваева Ольга Юрьевна. Риелтор. ООО «Метры для жизни». Полный доступ разрешаю. Ключ три семь пять восемнадцать двадцать восемь альфа дегриз.

Под курткой Харламова засветилось. Откинув рукав, показал умные часы-браслет. Легко гнущийся гаджет словно растёкся по руке. На мягком сенсорном экране потекли вереницей строки информации. Харламов поморщился, вникая в суть.

– Ещё одна хитрая сука наживается. Идём, сенсей. Мне матов словарного запаса на магические мантры не хватает. Но суть в том, что эти недочеловеки совсем с квартирами страх потеряли. И так ипотека заоблачная, люди почти души закладывают, и то последнее отнимают. Какие уж тут крепкие ячейки семьи, да?

– Я просто хочу справедливости.

– Справедливости? Ты про пенсионную реформу слышал? Или средний уровень доходов рабочих людей?

– Нет. Я пенсию в этой стране не получаю и за новостями не слежу. Я просто хочу забрать своё… Моё, понимаешь?

– Мало квартиры в Хабаровске и додзе в Японии, да? – усмехнулся Даниил. – В прошлое полезем с головой?

– Ты не понимаешь, Даня, – обратился совсем по-простому бывший учитель. – Это квартира жены. Она должна была достаться дочери. Дочери, а не шакалам.

– Что ж, сенсей, семья – святое. – кивнул Харламов.

Пожилой охранник на входе нехотя отложил газетку, и лениво проводил взглядом новых посетителей. Даниил прямо спросил про необходимый офис и тут же был пропущен без дальнейших расспросов. Пропускная система в здании отсутствовала. Что наводило мыслями на старую добрую «крышу», легализованную под охранные агентства с тревожными кнопками.

– Старая схема, сенсей. Быдло-быки легализовались. Ничего не меняется. Всё так же жопа, только на троне поменьше. Они сменяют друг друга, но созидательного импульса не несут.

Офис Каваевой находился на семнадцатом этаже, как было написано в документах. ООО «Метры для жизни» – гордо гласило название фирмы. Небольшой скоростной лифт домчал быстро, выплюнув в пустующий холл пару посетителей. То ли сказывалось вечернее время ближе к закрытию, то ли в пятничный день здесь всегда было немноголюдно.

– Сенсей, у меня просьба. Прикинься глухонемым. А там посмотрим.

Токаява кивнул.

Харламов и Кебоши побрели по этажу, цепким взглядом выискивая офис с необходимым номером. Таковой оказался почти в самом конце холла.

– Хе, без шуток – «Метры для жизни». Какие ироничные сукины дети, – обронил Харламов в приподнятом расположении духа. – Выдать бы таким по конуре и заставить в них жить. Или как они это называют? Комнатами-студиями? И без зазрения совести же называют. А их даже не сажают по тюрьмам. По истинным лофтам, мать их.

Миловидная секретарша, с первого взгляда оценила покупательскую способность клиента по неплохому внешнему виду Харламова – а был он одет в брендовые вещи – мило заворковала:

– Здравствуйте, вы к Ольге Юрьевне?

– Именно так, дорогая, – тоном плохо обученного интеллигента, не кончавшего Оксфорда, но неплохо поднявшегося в девяностые годы, там же и получившего дополнительное образование, ответил Харламов.

– К сожалению, сейчас у неё клиент. Вы не могли бы подождать пару минуточек? – она перевела взгляд на сенсея. – А этот человек он…

– Мой водитель всегда со мной. – оборвал Харламов, давая понять, что прикапываться к неважно одетому Токаяве не стоит или потеряет клиента.

– Хорошо. Подождёте?

– Ну, если только минуточку. Время дорого стоит.

Секретарша расплылась в понимающей улыбке, словно строго по учебнику Дэйла Карнеги. Американский мультимиллионер знал толк в привлечении клиентов. Именно поэтому умер от депрессии.

– Я могу вам предложить чаю, кофе, соку? – вновь пошла она в атаку.

– Чаю. Чёрного. Без сахара. Две кружки, – кивнул Харламов, усаживаясь в мягкий кожаный диван. В нём можно было утонуть. Сразу клонило в сон. Самое-то для долгих ожиданий.

– Можете повесить куртку на вешалку.

– Нет, я замёрз, – ответил Даниил, прикрывая курткой порезанную, забинтованную руку и оружие. – Продрог.

– Что ж, согревайтесь чаем, чтобы не заболеть, – добавила секретарша. И хотелось ей крикнуть «да заткнись ты уже!». Показательная вежливость за дополнительную плату бесила ещё больше, чем навешанная улыбка.