В столовой воняло рыбой. Рыбный суп с перловкой источал запах, который нельзя было назвать приятным. Подгорелая гороховая каша на второе превзошла все ожидания. Спас от голодной смерти сладкий компот с хлебом.

Наскоро запихнув в себя все, что получилось, Корпионов с великой неохотой зашёл в родную палату. Там солнце, не встречая преграды, раскалило воздух как в духовке. Все пациенты выстроились в очередь у туалета, оттягивая время сонника как можно дальше, палата пустовала. Любителей больничного загара не наблюдалось.

Рядом с кроватью новенького стояла запасная пара кроссовок, сандалии, тапочки и туфли на случай скорой выписки. Выбор для больничного отделения и прогулок существовал неплохой. Сергий на секунду задумался, примеряясь взглядом к кроссовкам. Из головы не выходили мысли о схожести размеров обуви и скорейшем переводе в детский дом. И составленном плане, расчерченном цветными карандашами на уничтоженном листике.

«Всё. Надо решаться. Или сейчас, или никогда!» – пришёл к выводу малец, и дрожащей рукой потянулся к обувке.

– Потом верну. Обязательно верну. Это ненадолго. Простите меня… – прошептали губы безразличным, но вездесущим тараканам.

Дрожащие руки воровато схватили добычу. Всплеск адреналина едва не сбил с ног. Сергий зажмурился и заставил себя дышать спокойно. Сердце рвалось из груди. Никогда ни у кого не взял чужого, а ведь подначивали и не такие искушения, когда старшие лазили в тумбочках младших, когда голодал, а на виду лежали сникерсы, шоколадки, пирожные.

Несмотря на малый возраст, Корпионова что-то удерживало от подобных поступков. Но что толку? Всё равно никто не замечал, не ценил. Замечали лишь беготню по коридору.

Обеденной ложкой пациент выковырял старый гвоздь в когда-то заколоченном деревянном окне и в приоткрытую щель выкинул кроссовки. Попал обувкой как раз в заросли кустов под окнами. Быстро вставил гвоздь обратно в гнилое дупло и с каким–то новым странным чувством вышел из палаты. Никогда раньше подобного не ощущал. Неописуемое, лёгкое чувство. Хотелось подпрыгнуть до самого потолка или закричать. Сдержался. Поспешил к малому лифту. Никто из проходящих врачей или медперсонала не обращал ни малейшего внимания на приевшееся лицо «вечного пациента».

Сергий спустился в лифте до первого этажа и юркнул в боковую дверь, где нет охранника. Прекрасно знал, что там запасный выход. С ребятами иногда выходил гулять, да и по больнице шлялся периодически. Планировку здания знал назубок. Проскользнул под окнами больницы до самого места залегания кроссовок. Пробираясь сквозь кусты, беглец пополз на пузе, царапая белые коленки. Тело словно само подсказывало дальнейшие действия, пока мозг паниковал: «Поймают!», «заметят!», «опасно!». Бешено стучало сердце.

Присмотрелся. Среди зелени на солнце блестели белые подошвы. Вот и обувка! Зелёный сок растений только немного запачкал драгоценную добычу. Сергий быстро переобулся невдалеке от кустов. Строго так, чтобы не было видно из окон. Попутно похоронил тапочки в кустах – вечная память!

Новые кроссовки пришлись точно по размеру. Шнурки только пришлось запихать внутрь – завязывать не умел. На тапочках не натренируешься.

Прячась в кронах деревьев и порослей кустов, беглец добрался до рослого дуба. Исполин одной из своих веток удобно расположился к прилегающей ограждающей стене. Цепляясь за ветки, Сергий с трудом взобрался на дерево, прополз по толстой ветке и, свесившись с другой стороны забора, свалился в мягкую прошлогоднюю листву. Мальчик понятия не имел, что только в этот день в связи с субботником дворники определили листву под забор, чтобы позже рассортировать по мешкам. В другой день мог и ноги сломать. Повезло.

Творец бережёт детей.

Даже воздух показался беглецу другим. Он вдохнул полной грудью, обводя взглядом улицу. По дороге шныряли разноцветные автомобили, широкие здания тянулись в ряд, люди спешили по делам. На фоне этой картины малец в белых кроссовках, старых потёртых шортах и линялой майке ничем не выделялся.

Сергий быстро перебежал дорогу, в спину жгло ощущение поисковых прожекторов. Больница наверняка уже на уши встала. Но как только пересёк пару кварталов, и больница скрылась с глаз, чувство погони притупилось. Да ну, кому он там нужен? До вечера не схватятся. На секунду остановился, запыхался от непривычно долгого бега. Грудная клетка бешено вздымалась, сердце в ней не помещалось, лёгкие требовали больше кислорода. Думал, что способен пробежать много и не устать, но в жизни не как в мыслях или снах. Всё оказалось тяжелее.

Беглец оглянулся в поисках дальнейшего направления и немного растерялся.

Теперь он сам за себя в ответе.

Свободен!

Но что же делать дальше?

Небо затянуло тяжёлыми свинцовыми тучами. Вроде пекло солнце, но вот облака грозятся низвергнуть на землю могучий весенний дождь. Воздух пропитался предстоящей грозой. Почти физически ощущалось огромное количество воды над головой. Прохожие засуетились, ускорили размеренный деловой шаг и поспешили в укрытие, как муравьи в предчувствии потопа: люди боялись намокнуть так же, как сахар боится раствориться в воде. Над исходящим жаром асфальтом все молятся о ливне, но едва завидев тучи, бегут с открытых улиц как можно скорее.

Сергий одиноко брёл по пустеющим улицам. Насколько помнил, никогда не попадал под дождь, разглядывая стихию из мутного окна больницы. Всегда только смотрел, как плотные струи воды бьют по стеклу, орошают землю, мочат асфальт и тревожат деревья, но, чтобы самому попасть под ливень – никогда. На летних прогулках, при первых признаках дождя воспитатели загоняли пациентов в отделение загодя.

Броские витрины магазинов завораживали своей напыщенной красотой. Малец вертел шеей, стараясь разглядеть всё. Весь город, все люди – для беглеца каждая мелочь была в новинку. Он шёл, куда вели ноги, без особого направления. Просто радовался, что может идти, куда глаза глядят, а не куда укажут врачи, медсёстры или гениальная техничка. Они в прошлом. Он теперь сам себе хозяин.

Воздух наполнялся зарядами энергии, ветер усилился, срывая с людей кепки, шляпки и панамки. Ещё мгновение и сверкнёт молния, грянет гром и сильнейший ливень зальёт запрелый, изнывающий жаждой город.

Сергий остановился, разглядывая красоту современных зданий. Чудовищно-гигантские металлопластиковые конструкции, играющие солнечными бликами, заворожили. Беглец высоко задрал голову, очаровываясь причудливой куполообразной формой крыши. Банки, министерства, современнейшие дома, корпорации, фирмы – все норовят слепить своё здание с особой диковинкой. Вот даже лоток с мороженным особый. Старая продавщица читала газету с броскими заголовками, полным сенсациями и почти не воспринимала окружающий мир. За стеклом в морозильнике виднелись разноцветные рожки, обвёртки, стаканчики, отдельно продавалось мороженое на развес. Тягучая слюна вмиг заполнила рот беглеца, желудок стал яростно бросаться на рёбра, силясь отделиться от тела и жить своей жизнью. В больнице сейчас уже видимо полдник – кефир или печенье. Мысли о свободе стали не такими красочными.

«А может этот детдом и не такой уж и страшный»? – мелькнуло в голове.

К лотку подошла маленькая девочка с мамой. Мама, не спрашивая девочку, купила два мороженных. Девочка поспешно зашелестела обвёрткой, но, едва откусив, запричитала:

– Я не буду такое мороженое!

– Я устала. Ешь и идём домой.

– Не люблю шоколадное! Надо было меня спросить!

Мать в праведном гневе потащила ребёнка домой, подальше от дождя. Едва надкусанное мороженое полетело в урну рядом с Сергием. Мальчик проводил взглядом убегающую парочку, посмотрел на тающее мороженое. Желудок требовательно заурчал. Мороженое лежало в обёртке, на самом верху, и запачкаться просто не могло. Руки в сговоре с пищеварительной системой сами потянулись за вкуснятиной. Не успел Сергий опомниться, как зубы уже с жадностью откусывали ломтик за ломтиком. Сладость в шоколаде таяла во рту. Казалось, впитывалась, едва попав в рот. Сколько себя помнил, никогда ещё не приходилось пробовать таких вкусностей. Потому наслаждался каждым мгновением. Мысли о детдоме унесло прочь. Он уже в прошлом. И больница. И страдания. Есть только этот восхитительный день. Прекрасное мгновение здесь и сейчас.