Рутинная работа снайпера.

Когда Ан выпустил последний патрон, Даниил встретил группу бандитов, идущих на обнаружение и подавление огневой точки…

Медведь выпорхнул из-за куста перед бандитами бесшумно и совершенно неожиданно. Расстрелял в упор всю обойму, снова нырнул в зелёнку, двигаясь в темпе. Выполз далеко.

Кот, отложив родимую, пристреленную винтовку, выхватил из-за пояса нож и, скалясь, как зверь, хотел, было нырнуть в соседние кусты, но в ухе щёлкнул микрофон:

– Я те пошалю! – послышалось предостерегающе от Харламова. – Мы чем ближе к границе, тем ближе к Горэ. Хочешь, чтобы засёк? Ничего выше темпа, никаких ступеней, дерись как простой солдат… Ну, почти простой.

Ан с негодованием вернулся на точку снайпера, ворча, принялся перезаряжать старую добрую систему Драгунова. Привык к ней больше, чем к Винторезу. Не глядя, швырнул нож в кусты. Удовлетворённо услышал всхлип и падение тела боевика.

«Тоже мне, разведчик!» – подумал снайпер и с самым обиженным видом приник к прицелу.

Но продержался без вмешательства не долго…

Даниил же носился по зарослям с мощностью тура, но грацией лани. Отвлекал отряды на себя. В сгущающихся сумерках мелькал его зазубренный нож, а тела в чёрных камуфляжах неслышно оседали в траву. Наступающая темнота была союзником, помогая разведывательно-диверсионной работе. Андрей свою норму отстреляет, отдохнёт, может быть, где-то даже прикорнет, но сам, пока не сожжёт который уже килограмм этого проклятого белого порошка, спать не ляжет.

Ноги размеренно подбрасывали над землёй. Далеко за периферией слуха остались отдалённые отзвуки автомата, взрывы гранат. Это курьеры палили в сгущающихся сумерках по любым хомякам в кустах. Боялись каждой тени. Страху не ведома тактика и стратегия. Ужас заставляет действовать.

В потоке шорохов Медведь вычислил осторожную поступь Кота – не спиться же шельме! – тот вылез из куста, виновато поводя плечами:

– Как солдат, значит, как солдат. Там больше не полезут. Ты верно подметил. Они в тисках. С одной стороны, наш отряд… или лучше армия? С другой – твой тренированный десант подожмёт позже.

Андрей тяжело опустился на траву. Устал не физически, морально устал, иссяк. Внутри начинало подтачивать, ощущал, что воюет без веры, вхолостую. Значит, уже не боец. Стоило остановиться и разобраться в себе.

– Отвоевали мы своё, Даня. Вырастать пора. К тому же Родине можно служить по-разному. Я не люблю лицемерить. В горле застрял у меня уже этот Кавказ. Нечего здесь делать. Пусть Антисистема отправит меня в степь, в тайгу или на север. Или в пески. Всё равно. Только подальше от этих заповедных гор, – сказал Андрей и без сожаления выбросил винтовку в кусты, оставив из вооружения только нож и пистолет.

Даня ничего выкидывать не стал, повесив автомат через плечо. Знал, что война так быстро своих солдат не отпускает.

– Андрюха, я ждал этих слов. Ты прав, детсадовцам пора в школу. Нас ещё звёзды ждут, а мы грязные, голодные и от выстрелов оглохшие, по горам каликами перехожими скитаемся. Всё выполняем миссию водородной бомбы. Но как думаешь, от кого больше крови? От тех, кого не применяют, но боятся, или тех, кого постоянно бросают в бой?

– Не знаю. Надо бы институт второй закончить. Как чернявый с блондином. Я бы тебе по бумажке ответил.

– А без шпаргалки слабо?

– Не политически корректно.

– Тогда молчи, как все молчат.

– Так безопаснее.

– Ну-ну… только на кухне, шёпотом, по пьяни правду-матку, да?

– Я не пью.

– Но ешь же!

– Да разве это еда? Свой дом надо заводить, с подсобным хозяйством и огородиком.

– О, на землю потянуло. Всё, это старость.

– Не так давно совершеннолетие отметил вроде.

– 18 лет, да? Отличный возраст, чтобы любить и… убивать.

Через несколько часов две сумрачные фигуры в камуфляже пересекли границу Южной Осетии.

В то же время в Хабаровске.

Сёма отворил дверь квартиры, отключил сигнализацию. Квартиру давно считал своей. Родителей видел два раза в год: в начале декабря на день рождения и в июле пару дней, да и то мельком, скорее для приличия.

Эти встречи ничего не приносили. Не создавали даже иллюзии праздника – пустышка. Бабка, свихнувшаяся на религиях бывшая коммунистка, после череды санаториев и лечений наткнулась на представителя сектантской конфессии и погрязла в секте «космопоиска последнего дня». Вся секта укатила в пустыню Гоби в поисках истины и седьмой месяц не подавала о себе вестей.

«Наверное, нашли», – заочно решил блондин, даже не собираясь в этом разбираться.

Егоров давно хотел сплавить ненавистную старушенцию в псих диспансер, но судьба милостиво развязала руки, убрав преграду самостоятельно.

Самолично поучаствовав в уничтожении трёх подобных сект, торговавших наркотиками и порабощавших людей, выкачивая из них всё до копейки, Леопард впервые нашёл в них разумное зерно истины. Бред новоявленных пророков, и скудоумие жертв, жаждущих спасения от инопланетных существ, которых никто не видел, давал фантастические результаты – злобные, сумасшедшие пенсионерки растворялись без следа, сглаживая статистику, в которой старушки жили в среднем на двадцать лет больше стариков.

Отец говорил, что в восемнадцать лет перепишет все документы на квартиру на сына. Ждать оставалось полгода. Только с последней зимней встречи до первого летнего месяца произошло слишком много событий.

Сёма, не разуваясь, прошёл на кухню с кипами пакетов. Отдёрнул шторы, подставляя лицо краешку восходящего солнца. Утро едва вступало в свои права, скрытое за серой пеленой душной погоды.

Не глядя, уселся на стул, придвигая к себе смартфон. Глаза прошлись по горе посуды, толстому слою пыли, грязному кафелю. Даже с моющей машиной и умным пылесосом убираться некогда. В детстве убирался ежедневно. Тогда кроме школы и редких тренировок другой жизни не было. А теперь – повзрослел. Работа.

Последние три года ещё пытался поддерживать в доме относительный порядок, выкраивая время из сна после бесчисленных заданий, учёбы, занятий, постоянных тренировок, путешествий и глобальной суеты, в которой завертела жизнь. Даже Маша пыталась помочь, раз в месяц устраивали генеральные уборки на двоих. Но эксплуатировать любимую девушку не собирался, тем более что во всей суете встречались редко. Не чаще раза в неделю.

«Пора это прекращать», – решил Семён.

Егоров разгрёб пакеты. Провизией забил весь холодильник. Документами, бумагами и вещами засыпал обеденный стол. Глаза скользили по специальным дипломам будущих годов. Только дождись.

– Хе, сотрудник отряда специального назначения Альфа. Уволен в запас. В семнадцать лет. Скорп прав, так и на пенсию выйдет к двадцати одному году. Беда какая-то с нашим ускоренным развитием. Акселераты доморощенные.

Разогревая чайник, Леопард стянул с себя кожаную куртку. Извлек из карманов кредитку, толстый бумажник, удостоверение сотрудника охраны «скорпион», ключи от квартиры и мотоцикла, плеер, коробочку связи с базой, карманный компьютер с GPS-навигатором. Скинул с плеч пояс скрытого ношения с пистолетом в кобуре и тремя обоймами по краям. С ноги под носком стянул мягкие ножны с метательным ножом.

– Полезные вещи. Куда бы от них деться? Никуда. Война всегда со мной, – сказал Сёма, разрезая тишину пустой квартиры. – Поздравляю, Семён Егоров, ты семнадцатилетний ветеран. Как же много всего за три года произошло.

Хотел услышать что-то в ответ, даже прислушался к тишине. К ней привык. Она часть его жизни. И погрузился в суету-то, чтобы забыть об одиночестве, выжечь калёным железом. Но стоит приостановиться и вот – снова она. Один на один.

Накатили эмоции. Две минуты дышал низом живота, восстанавливая не сам организм, но психологическую подавленность. Затем резко придвинул к себе смартфон, набирая номер фирмы, предоставляющей услуги домработниц. Объяснил ситуацию.