– Слушай мою команду, – перекричал Даня грохот лопастей, поймал прицел зорких глаз, сделал эффектную паузу, чтобы придать большей значимости, и гранитным голосом добавил, ломая все барьеры. – Приказ штаба не расслышал! Помехи. Пленных не брать!

На суровых лицах заиграли понимающие улыбки. Народ подтянулся, приободрился, заёрзал на месте в предвкушении равноправной бойни, где не только тебя могут убить, но можно без боязни стрелять в ответ. Раньше было, что бойцы кладут жизни за уничтожение партии героина в десятки килограмм, а поставщику пять лет дают. Финансовые потоки выкупают своих людей их из тюрем через год. Совсем другое дело, когда продавца смерти оставляешь на том же костре, где в воздух взвивается ядовитый дым порошка.

Древняя формула проста – око за око, зуб за зуб.

Старший лейтенант Даниил Харламов, получивший очередное звание после ликвидации боевиков в школе, был сторонником сильной власти. Сильная власть в его понимании подразумевала расстрел по всем «наркотическим» статьям в уголовном кодексе страны.

– Снижаемся, – прокричал пилот.

Пассажирский вертолёт завис в нескольких метрах над землёй.

– За мной! – обронил Даня и первым коснулся земли.

Устоял без переката. Пригибаясь от ветра лопастей, помчался в лес.

Семь фигурок поочерёдно попрыгали на землю следом, вынужденно совершив перекат, и так же скрылись в лесу.

В десяти километрах к западу отряд столкнётся с бандой боевиков. Будет бой и зачистка, затем тела волкам оставят. Природа своё возьмёт.

Медведь просто выполнял свою работу.

* * *

Кавказ.

Два дня спустя.

Одинокая птица парила над вершинами гор. То ли сокол, то ли орёл. Летела слишком высоко, с земли не разглядеть даже со стопроцентным, идеальным зрением, понятие «идеала» которого давно понизили, чтобы слишком не комплексовать перед птицами.

Птица летела гордо, как и всё живое на Кавказе. Явно хищник, рыщет своим сверхчётким зрением по земле в поисках добычи, как рыщут по высоким лесам группы бородатых. И нет для тех бородатых различий: русский солдат или мирное население народов предгорий и гор, мусульманин или православный.

Для них нет никакого понимания слов, доводов, рассудка. Понимают только силу. Важна только война – беспрекословная война со всеми неверными до последнего выжившего. А «неверными» с лёгкой руки денежных потоков становятся все, на кого укажут из тени. Откуда – и предстояло узнать в скором времени.

Андрей Ан переложил губами травинку, покусал. Осторожно протёр стекло снайперской винтовки тыльной стороной кожаной перчатки. Задумчиво обронил, не сводя глаз с дальней зелёнки[1]:

– Дань, почему самых ярых чеченских и прочих террористов называют именно «ваххабитами»? Ваххабиты – это члены королевской семьи Саудовской Аравии, и большинство их подданных – люди сугубо мирные, богатые и процветающие. Они покровительствуют священной Мекке, выступают с самых авторитетных университетских кафедр и ни к какому вооружённому насилию не призывают. Так за что их так?

[1] Зелёнка – заросшая, кустистая местность.

Даня поправил косынку цвета хаки, чуть прикрыл уставшие от долгих бессонных ночей глаза.

– Традиция.

Краем сознания Медведь уловил в дальних кустах постороннее присутствие. Оборвал разговор, расширяя чувственную сферу и уточняя количество человек.

Кот замолк, прислушался. За время двухлетних скитаний на двоих с братом ликвидировали порядка двухсот боевиков. И что толку? Количество воинствующих бандитов не уменьшилось. То из местных жителей вербуются по любому поводу, то границу с Грузией перебегают наёмники со всего мира. И за дело ислама, и так, пострелять. Каждому своё. У каждого своя причина. Кавказ и ныне там, пока открыта граница.

Обоим бойцам сегодня пришлось уйти в подполье разведки и контрразведки. Сложить лычки, отказавшись от званий и погонов. Проверки-надзоры сверху, бюрократизм и субординация ушли ко всем чертям, руки развязались. А то, что «официального» статуса военных лишились, с правом на применение холодного оружия и защиту родины, так это не беда. Золочёные книжечки с грифами особых отделов сделать труда не составляло. Конторы давно к себе переманивали, не подозревая, что бойцы класса «супер» работают совсем на другую систему – Антисистему.

Штанишки армии начали теснить, пришлось сменить на более просторные. Ночные облавы на вооруженных до зубов бородачей, когда даже местные стараются держаться дома, с «ночным» зрением Даниила и Андрея заставали террористов врасплох. За неделю вольных прочёсываний в горах, когда в штабе о тебе ни краем уха, нашли столько схронов оружия, что вооружить можно было не одну сотню человек. И это после всех чеченских кампаний, рейдов силовиков и суеты местной полиции.

Кавказ и ныне там… Третью сотню лет.

Историческая практика показала, что за всё это время работала только тактика генерала Ермолова.

«Алексей Петрович знал, что дикие племена понимают только тактику «выжженной земли». Никакие другие методы, увы, не срабатывали», – подумал Кот.

– Андрюха, чего пригорюнился? – ткнул в бок Даниил, – там три с лишним десятка фундаменталистов наркоту со стороны грузинской границы тащат. А по рации о прорывах через блокпосты не передавали. Вот тебе и ещё одна дырочка на границе. Зашьём?

– Через Южную Осетию? – предположил Андрей.

– Нет, Осетия не пустит. Давно к России просятся, мира хотят.

– Документ о вхождении в Российскую Империю есть, а о выходе нет. Выходит, что Грузия нелегально оккупировала территорию. Но кого это заботит?

– Осетины подлить не будут, наркотропы в обход идут, – вздохнул Даня. – Мне кажется, база Горэ на Грузинской территории. В районе Панкийского ущелья легко затеряться. Сколько там суеты было, да все без толку.

– Крупная, видать, дырка на границе, – добавил Андрей, вспоминая выпускной, красный диплом и сладкие губы девушки, имя которой выветрилось из памяти за два года партизанской войны на своей территории. Бардак получался такой, что рисовалась безрадостная картина – воевать приходится со всеми одновременно. Система официально уничтожала боевиков и тут же неофициально поощряла. Мировые игры в наркотраффик со своими, особыми условиями.

«И чего я здесь с автоматом бегаю?» – подумал Андрей. – «В детстве, что ли, не навоевался или тренировок не хватило. Выжгли бы уже всё напалмом или дали бы этим горцам свободу, заслужили. Пусть друг с другом воюют, как хотят. Война не из-за нефти идёт. Её в других регионах вёдрами черпать можно. Война идёт потому, что ни одна страна свои ошибки признать не может. Авторитет пострадает. Зря, что ли, морочились столько лет? Хотя с другой стороны так страна и не позволяет себе развалиться по директориям, областям и прочим автономиям».

– Жаль, авиация прикрыть не может, – буркнул вслух на автомате, пытаясь поймать в смятениях души момент, когда вся эта возня с кровью, убийствами, огнём и войной просто осточертела.

Даня повернул голову, обронил:

– В этих кустах стингеров, как муравьёв… ВДВ прикроет уже у самой границы. Зажмём в стальные тиски. Это последняя наркотропа на Кавказе. Мы поработали хорошо. А то, что откроются или появятся новые дыры, это уже не наши проблемы. Это политика. Если тупят там, то мы здесь бессильны.

– Ругаться не буду, надоело. Да и какая может быть политика, когда всё здесь решает Горэ? Найдём базу этого урода, доложим аналитикам.

– Потом вернёмся всей нашей группой, сожжём до основания вместе с сильным мира сего – и на заслуженный отпуск. Вася всё-таки молодец с бонусами. Я давно мечтал об отдыхе.

Палец Андрея дёрнулся, спуская крючок. Дуло выплюнуло длинную бронебойную пулю со смещенным центром тяжести. Кусок свинца, преодолевая гравитацию, ветер, учитывая влажность и рабочий настрой снайпера, понёсся к цели. Тело рухнуло. Тут же бредущий отряд террористов зашукался, встрепенулся, поливая окрестные кусты градом пуль. Кот методично, размеренно, без суеты, отстрелял магазин, перебежал на новую позицию, вставил новый.