Однако, пока я прикидывал количество знакомцев старого вирдмана, он тоже что-то сообразил в своём уме. А потому после недели пути мы свернули на одну неприметную тропу, которая явно вела нас не в сторону уже совсем недалёкого Ландсби, отчего я с усмешкой поинтересовался:

— Навестим ещё одну старую знакомую, о которой никто не знает?

— Ты Скалде только однажды не скажи, что она старая, а то подзатыльником не отделаешься, — улыбнулся в усы. учитель — Нет, мы идём к пещере Огненного ручья. Это сильное, хорошее место.

— Помню разговор о такой, — наморщил я лоб. — Там вуаль между нашим миром и миром духов тонка, легко перейти из одного в другой. Но мне же ещё минимум год до момента, когда с духами вообще стоит иметь дело, не? К тому же там они обычно ходят сразу парами, сладить сложнее.

— Раньше казалось, что так, — кивнул мой наставник. — Теперь уверенности в этом нет. Так что сходим, вдруг ты кому из них понравишься, я подстрахую. А теперь хватит вопросов, лучше позаботься о том, чтобы твой собственный дух был силён, а воля тверда.

Гринольв явно что-то недоговаривал, и это чувствовалось. Но я уже уяснил, что для дела некоторая информация порой бывает лишней или даже вредной, а необходимо достаточную мне всегда предоставляют. Так что пришло время закрыть рот и начинать «ментальную гимнастику», как я ласково обзывал упражнения на дух и волю. Было их немного, но главное, что таковые вообще присутствовали. Во-первых, они естественно помогали безопасному общению с бестелесными сущностями, которые могут затуманить разум. А во-вторых, защищали мозги вьюрдманов от вполне себе мясных умельцев в них покопаться. Менталистика — не самая сильная сторона северной школы волшебства, мы всё-таки больше по призыву ветров, швырянию боевых заклятий и отрыванию голов оппонентов в ближнем бою. Тонкими воздействиями на разум больше балуются южане, в частности сяньцы и эльфы. Но становиться марионеткой в чужих руках никому не охота, так что вирдманы изыскали способы защиты. Возможно, кривые и косые, но действенные. Воины при попытке хакнуть их мозги впадают в неистовство, с трудом различая друзей и врагов, но при этом испытывают непередаваемое желание прибить менталиста, которого чуют нутром, к суртуровой матери. Ну а мы, маги, условно закрываем разум слоем льда, утрачивая большую часть эмоций и превращаясь во что-то вроде живых механизмов. Правда, пока что рефлекторно я в это состояние впадать не умел, а потому мне требовалась подготовка. В пещере Огненного ручья мой разум будет на грани того, чтобы заледенеть, по пути же его стоило тренировать.

Само «сильное место», как его назвал Гринольв, представляло из себя длинную пещеру в сплошной скале, которую, по всем признакам, проделал тот самый ручей. Я не силён в геологии, как не силён пока и в геомантии, а потому мне трудно что-то утверждать, как так всё сложилось, но подозреваю, что тут у нас тоже есть некая зона тектонической нестабильности, как во Фростхейме. По крайней мере, из камня в глубине пещеры бил горячий ключ, он же вымыл тоннель в сердце горы, который, наверное, начался с микроскопических трещин. Но сейчас, спустя неделю пути к Ландсби от Скалды, мы шли по нему с Гринольвом не пригибаясь. Ну а ещё потихоньку снимая одежду, всё-таки тут с каждым шагом становилось всё жарче. Сейчас ещё осень, но, со слов наставника, зимой здесь крайне трудно пройти из-за множества сосулек. Горячая вода испаряется из ручья, конденсируется на стенах пещеры, и результаты в лютые морозы закономерны. А ещё красивы, когда идёшь по этому ледяному царству с заклятием светлячка, чьи лучи причудливо преломляются во льду.

Сейчас же камень не успел обзавестись своими украшениями, но и так было неплохо. Вымытые водой очертания пещеры без каких-либо углов наводили на мысли о футуризме. А к шарику света над головой учителя вскоре добавилось ещё кое-что, разгоняющее тьму. Мы дошли до дальней части пещеры, где было жарко почти как в парилке, и я обнаружил, что её стены покрывал светящийся мох. На прожектор он не тянул, но бледно-фиолетовое свечение было заметно, даже несмотря на профильное заклятие. С каждым шагом мха становилось всё больше, и вскоре он покрывал практически весь камень кроме самого ручья. Мы же вошли в сердце пещеры, где был небольшой пруд почти круглой формы.

— Скидывай вещи и садись на них поудобнее, не будем тянуть, — произнёс Гринольв и избавился уже от своей поклажи.

Дважды просить меня было не нужно, и через несколько секунд я сидел в портках и сапогах на куче своей одежды, расположившись напротив наставника. Гринольв осмотрел меня, кивнул чему-то своему и поинтересовался:

— Всё помнишь?

— Да. Только до сих пор не знаю, как в первый раз войти в мир духов, покинув свою плоть.

— Впервые это всегда трудно. Одни шаманы используют настои или воскуривают травы, что расшатывают и истончают связь души и тела. Другие долго тренируются в особых медитациях, чтобы войти в транс. Некоторые комбинируют методы. У нас же, ассонов, свой, особый способ, — улыбнулся в усы мой наставник, а затем резко двинул кулаком мне в ухо.

Это было больно! Меня аж бросило в бок на мох, с которого я матерясь вскочил… И обнаружил, что мое тело по-прежнему лежит на полу пещеры, а я сам являюсь полупрозрачной копией этого самого тела. Ситуация несколько секунд доходила до меня, а потом я проворчал:

— Них#я себе особая ассонская магия!

— Я тоже в своё время был удивлён, — раздался рядом голос Гринольва, спокойно вставшего из своего физического вместилища, что по-прежнему сидело на своём месте с закрытыми глазами.

— Вообще, этого следовало ожидать. Хороший удар в чужую голову у нашего народа является одним из любимых способов решить почти любую проблему, — хохотнул я.

— Рад, что ты не в обиде, — проговорил наставник, чей дух выглядел куда более… пожалуй, материальным, чем мой. Я был наполовину прозрачен, его же было тяжело отличить от обычного человека. — Готов идти дальше?

— Да, — коротко кивнул я, настраивая свой разум.

Гринольв же схватил меня за плечо, и мы оба, шагнув в воды маленького озера, упали в них лицами. А через мгновение оказались в белёсом мареве, но снова стоя на ногах. Мир духов своеобразен. Здесь деление на верх и низ было довольно условным, а гравитация действовала на тебя настолько, насколько ты сам считаешь это правильным.

Пройдя через завесу, мы оказались на условном первом слое тонкого мира. Он был весьма похож на наше измерение, чьим отражением являлся. Если прогуляться по мареву, то можно было сначала увидеть, а потом и нащупать стенки пещеры. Но, как известно, чем дальше в лес, тем толще партизаны. В нашем случае это значило, что, чем глубже ты опустишься в условные слои тонкого мира, тем больше он будет отличаться от материального. И тем более сильных духов там можно будет встретить. Но в этот раз за силой здесь никто не гнался… Ну или не желал получить её много и сразу. Нас интересовали малые духи, которых в будущем можно было развить и «откормить».

И, погуляв вокруг озера, я вскоре увидел парочку таковых. Две бабочки, одна с сине-белыми крыльями, вторая с огненно-красными. Они танцевали в причудливом танце, кружа вокруг друг друга. Со слов учителя, подобное здесь было нормальным явлением, различались лишь принимаемые духами формы. А возможно их восприятие вирдманами, каждый мог просто видеть своё. Однако раз передо мной бабочки, то действовать с ними следовало как с бабочками. Я сложил перед грудью ладони лодочкой и наполнил их своей маной, придав той огненно-водный окрас, и представил, что она сладка, как сироп. Духи быстро почуяли угощение и, не прерывая своего танца, подлетев ко мне, закружили над «чашей с вкусняшками». То одна бабочка, то другая касалась своим телом моей концентрированной маны, испивая некоторую часть, которую приходилось тут же восполнять.

Гринольв, объясняя когда-то саму концепцию шаманизма, предупреждал меня, что духов придётся долго прикармливать, а потом договариваться, продавливая своей волей и одновременно обещая регулярные подношения. Однако, к моему удивлению, бабочки вскоре сели на мои руки и сами изъявили желание заключить со мной союз, передав невербальное намеренье. И только я обрадовался, что всё прошло лучше, чем я думал, как рядом со мной на камни уселись два ворона. Один был пылающим, как феникс, второй состоял из прозрачной воды. Ещё два духа, облюбовавших Огненный ручей, но значительно более сильные, чем «бабочки». И они тоже изъявили желание заключить со мной сделку, что уже ни в какие ворота не лезло.