Андрей тут же вставил пару дюбелей в отверстия, прошёлся шуруповёртом по креплению и повесил телевизор. Затем так же развесил мульти-центр рядом с обилием колонок и сабвуфером, и только потом оба повернулись к Скорпиону.

Андрей вскрикнул, словно только увидел:

– А-а-а! Скорпион?! Живой?! Да ладно? Надо было тебя всё-таки в больницу отнести. И привязать.

Даня забурчал, сжимая кулаки у него перед носом:

– Знаешь же, гад, что дома выходят. А если бы по реанимациям валялся месяцами, не рвал бы жилы, не лез под пули. Мы же не всегда сможем прикрыть своей грудью!

– Герой, твою мать, – добавил Кот.

– Дурак же! – кивнул Медведь. – Твоя потеря лишит структуру головы. Развалимся, так и не сложившись. Все передерутся за власть. Обычная человеческая история. Вспомни Александра Македонского.

Сёма, поглядывая на обоих, достал из-за пазухи блюрейный диск, протянул Даниилу.

– Как человек ещё в течение полугода ниже по званию, но уже с двумя высшими образованиями, против одного военного у тебя, доверяю тебе, нижестоящий, сию информацию.

Даня, поклонившись по-японски, взял диск.

– Будет исполнено, белокурый господин.

Ребята на позитиве. Стараются не замечать ранений и боли восстановления организма. Порезанные лица улыбаются через силу.

– А Даня прав. Давайте Скорпа прикуём к кровати, – вставил Кот.

Сергий прервал:

– Ну что за пессимизм? Какой ещё «голова»? Я всего лишь один из совета. С одним правом голоса. Правом вето не обладаю. Так что не будем о грустном. Я тоже рад вас всех видеть. Даже тебя, Даня. Повзрослел. Больше не вбиваешь гвозди руками в стены. Удивляешь.

– Не, вбить я могу, но телек так надолго не повесишь, – заметил Медведь. – Так что дюбеля и никаких гвоздей.

– Спокуха, брат, – Сёма захватил во власть оба пульта и сел на пол у кровати. – Сейчас нарезочку клипов увидишь, сам все мысли потеряешь.

Посетители расселись кто куда, у кровати, на ней и на пол. Дисковод поглотил диск и выдал сверхчёткую четкую картинку на экран высокого разрешения. Появилась миловидная дикторша CNN. Только самый наблюдательный взгляд мог выявить в ней черты бывшего мужчины – кадык.

– О, трансвестит, – приметил Скорпион.

– Да какая тебе разница кто и куда свистит? Ты слушай и смотри суть, – оборвал Сёма. – Скажи ещё, что гомофоб. Хотя какой из тебя гомофоб? У нас в стране к ним самое миролюбивое отношение. Люди покупают их диски, смотрят их шоу, выбираю их во власть. Помните же, что закон о кастрации педофилов запороли в первом же чтении? Геи, скажешь? Не, пидорасы!

– Сёма, умолкни, – обрубил Даня. – Чем больше мужчин любят мужчин, тем больше нам достаётся женщин.

Сёма нажал на паузу.

– Умный что ли? Ну, так слушай и запоминай. Когда процент педобразия достигает критической точки в пропаганде доминирования педокультуры, происходит угасание духа нации. Помимо прочего – геи не плодятся. Вообще никак. Если лесбиянка может сделать искусственное оплодотворение и народить ребёнка хоть от транса, то мужик в юбке – нет. Считает ли он сам при этом себя женщиной или нет – его проблемы. По факту – государство не досчитывается одной ячейки общества – семьи! Нет семьи – всё остальное идёт к черту. Это всё связывающий цемент в общесте! Это не игры! Это Родину теряем, толераст облезлый! Так геев должно быть не больше, чем положено природой. Десять-пятнадцать процентов от общего количества на всё ЛГБТ-сообщество, а не каждый второй-третий.

– Всё сказал? Молодец, педоборец. А теперь отдай! – Кот забрал пульт и надавил на кнопку.

Камера приблизила «дикторшу», та взволнованно затараторила:

– На территории России, на самом Дальнем Востоке, в местечке с большим, запутанным названием – «Хабаровск», произошёл крупнейший в России за последние три года террористический акт. Группа вооружённых боевиков в количестве сорока восьми человек захватила одну из муниципальных общеобразовательных школ, в которой дети сдавали Единый Государственный Экзамен. Гость нашей студии, эксперт по вопросам образования, прокомментирует российскую систему ЕГЭ. Скажите, Алекс, что вы думаете о русских с их системой государственного тестирования?

Камера поймала молодого красивого человека с холёным лицом. Не многие из зрителей могли засечь в гламурном лице черты бывшей женщины. Отсутствовал кадык.

– Так это ж… – начал было Скорпион.

– Тихо! – возмутились одновременно все четверо.

– Я не знаю, чем они думают, Алисия, – ответил бывший мужчина в платье, – но западная система образования десятилетия назад отринула систему глобального тестирования. Она признана во всём цивилизованном мире неудачным экспериментом. Нам это стоило нескольких загубленных поколений и общего падения уровня образования. Тестирование по единому образцу не выявляет индивидуального потенциала учеников. Почему русские подхватили этот метод? У меня нет ответа на этот вопрос. До развала Советского Союза за «железным занавесом» была лучшая система образования, хоть и излишне консервативная, с упором на красную идеологию. Это признала сама генеральная ассамблея совета безопасности ООН, ФБР и ЦРУ. Но эти загадочные русские вне моего понимания. Зачем приходить к себе дом, сжигать квартиру и селиться в собачьей будке, мотивируя тем, что у соседа стоит такая же?

– Большое спасибо, Алекс. А теперь перейдём непосредственно к месту действия и посмотрим, что же удалось заснять на месте террористического акта нашим журналистам.

– Нашим журналистам? – переспросил Скорпион. – Откуда в Хабаровске появились корреспонденты CNN?

Сёма повернулся, посмотрел в глаза:

– По данным Антисистемы множество всякого рода журналистов снимали квартиры в трёх минут езды до школы. Поскольку на наших землях снимать кроме стабильности нечего, логично предположить, что Горэ намекнул СМИ о предстоящем событии и послал их вслед за своими головорезами. Проще говоря, Эмиссар обыграл нас на несколько ходов.

– Ну журналисты. Хоть бы один сообщил о предстоящем захвате, – протянула Маша.

– Хуже зверей. Сенсации дороже жизней, – добавила Лерка.

На экране появилась школа, снятая сквозь заросли кустов и деревьев. Оператор снимал с близлежащей крыши, используя сильный телеобъектив. Автоматический стабилизатор глушил дрожание рук.

– На ту крышу даже наш снайпер попасть не смог. Кто-то заложил все выходы…снаружи, – любезно добавил Сёма.

Камера выхватила окна школы, взрыв на третьем этаже. Стёкла трёх ближайших классов вынесло взрывной волной.

– Это когда я библиотеку зачистил, – обронил потрясённый Скорпион. – Только начал действовать. Но в этот момент вообще никто знать не мог о теракте. Значит, оператор заранее сидел на крыше.

– Да, мы его допросили. Сказал, что снимал миграцию гусей, – хихикнул Андрей. – Хоть и лето, но не придерёшься. С собой документы географа. С правом на съемку в любой части мира. Для канала BBC.

Камера поймала распахнутое окно, окровавленную рубашку чернявого, длинноволосого парня. Тот лез с третьего этажа на второй, с автоматом за спиной и без страховки. К счастью, объектив не захватил лица – густые волосы помешали.

Оказавшись на уровне окна, юноша ногами выбил стекло и молниеносно оказался внутри. Камера поймала лишь смазанные движения. Затем повторила в замедленном действии. Один за другим рухнули замертво трое террористов в масках, распахнулась едва заметная сквозь окно дверь. Через доли секунды отворилась другая дверь. Ещё двое в масках рухнули на пол. Произошла заминка. Оператор переводил камеру с одного окна на другое, потеряв фигуру парня.

– Что за заминка, Скорп? – обронил Сёма.

– Третий этаж взбунтовался. Один из терроров пытался проломить учительнице череп прикладом. Я услышал её крик. Подоспел…

Камера вновь поймала фигуру длинноволосого. Тот вылез в окно и вскарабкался на третий этаж, продолжая зачистку. Один из террористов на огромной скорости встретился со школьной доской. Навороченная камера зафиксировала разлетающиеся комочки зубов.