Джип, сверкая в лучах поднимающегося солнца, вклинился в поток машин. Четырёхколёсный монстр вгрызался в асфальт, требуя добавить скорости. Но утрешние пробки едва ли позволяли стрелке спидометра ползти вверх. В такие минуты на дорогах все равны. Только двухколёсным мотоциклам раздолье. Байкеры открыли сезон и гоняли всласть. Их стальные кони вклиниваются в любую щель, проскальзывают на светофорах. Никакой полицейский патруль догнать в толчее пробок не в состоянии. Полосатые дубинки лишь уныло грозят небу.

Скорпион устало прикрыл глаза. Тепло салона погружало в сон. Тело требовало отдыха, купаясь в истоме расслабленности. Но мозг лихорадочно работал.

– Мы все стремимся попасть в прошлое, что–то изменить, подкорректировать, убить злодеев, спасти мир от Мировых Войн, подсказать предкам нечто важное, нужное, то, что обязательно поможет миру нестись вперёд ещё раньше, ещё резвее. Но что случится с миром, если изменить ход событий? Стоит убить Гитлера и иже с ними, не придёт ли ему на смену ещё более масштабная фигура, такая, что все предыдущие покажутся детским лепетом? Не откликнется ли Мироздание на вторжение в ход вещей более глобальной катастрофой? Сколько умов билось над этой загадкой? Вопросы, вопросы, вопросы. Из каждого следующего выходят мириады последующих. Одно знаю точно: надо развиваться. Не эволюционировать, отрастив себе хвост или третью руку, а качественно изменить мышление и перейти на новый уровень. Хотя бы ради того, чтобы помочь выжить человеческому роду. Требуется новый пинок, с помощью которого взлетим на новую ступень развития. Вот только какого диаметра должна быть подошва у пинающего?

– Рассуждать и мечтать может всякий, но вот что-то реально изменить может только тот, кому не лень, – пробормотал в ответ Даня. – А кому не лень?

– С дивана проще говорить, – бодро добавил Сёма, наученный чувством веры в собственные силы. – А от слова до дела бездна. Надо привычку побеждать себя приобрести. Как этот вихрастый полудурок.

Скорпион улыбнулся. Он давно приметил, что все трое побратимов словно заряжались его харизмой, чувством веры в свои силы и победу. Вот только достаточно ли этого, чтобы быть первым?

– На самом деле могут улучшиться девяносто девять из ста, – поправил Токаява. – Только часть лениться, часть сомневается, часть боится, часть продаётся в процессе, меняя планы, ещё часть…

– … боится жить и видеть этот мир таким, какой он есть, – добавил Андрей.

– Мы в жопе. Давайте уже признаем, пока не получили высшее образование и не начали говорить общими фразами. Устал народ, устаёт цивилизация. Пора на покой. Слышали о руинах Атлантиды? Они тоже устали. Решили отдохнуть. – Сёма поставил щелбан Андрею и увернулся от встречного.

– Цивилизационный тупик. Вот и тянет народ в миры орков, эльфов, гномов. Альтернатива, вроде как.

Скорпион открыл глаза, провожая взглядом проплывающие воздушные крепости, продолжил:

– Эту сказку Толкиен писал не как фантастический роман, но как своё виденье мира. Весь цивилизованный мир для него был Западом, сиречь - Европа. Восток в то время не учитывался и стал приниматься всерьез лишь в последние годы. И вот этот запад считался вроде благородных эльфов – высоко рожденными. Весь другой мир был чем-то вроде гномов, рабочих, ну, а мы, как истинные враги всего человечества с пометкой СССР, изображались только кровожадными орками, что придут с востока и ткнут ядерной дубинкой под зад. Ничего не изменилось и после развала советов. Нас до сих пор принимают за низшую расу, хоть и с дубинкой. Размер её уменьшается с каждым годом, но само её наличие пока не ставится под сомнение. Обыватель всё надеется на мир и равноправие с Западом, Европой. Но пока нас не уважает даже Восток, Африка, Карибский бассейн и прочая Южная Америка. Страны, в которые вложили миллиарды и которым прощено столько же долгов. Помогать нам ответно никто не собирается. И не собирался.

Машина погрузилась в тишину, даже сенсей не перечил, тогда Скорпион снова продолжил:

– Я согласен, пусть меня считают орком, кровожадным воином великого клана, рода, где всё ещё чтят законы совести, где у вершины власти герои, мудрецы, где каждый верит в свои силы и свою страну, своё общее племя. Мне не важно, как я буду выглядеть на фоне тех цивилизованных эльфишек, пусть даже гномиков. Но я точно буду знать, что моя страна – моя Родина. Другой нет. Не может жить орк среди эльфов и гномов. Слава клану! Пусть лучше меня боятся, чем презирают. Разве слушает здоровый больного умом? У нас, орков, свой путь. Мы великое племя славных людей. Пусть ровняются на нас. Нам ни на кого смотреть не стоит. Никогда не стоило.

Помолчали, думая каждый о своём. Машина погружала в сон ещё больше, бегун почти впал в дрёму. Железный монстр мерно укачивал, мягко скользил по забитой в утренний час-пик трассе. Город пробуждался. С утренней зарёй люди мчались начинать тяжёлый трудовой день, где каждому более-менее живому человеку работать и учиться мешала мартовская ранняя весна.

Скорпион попытался вынырнуть из объятий сна.

– Верховный шаман, – подал голос Сёма, – а как же современные достижения цивилизации?

– Сем, а какие они? Объективно. Диагонали мониторов и гаджетов шире и от мёртвой, синтезированной еды люди толще?

– Космос вроде НАСА исследует, Коллайдер общеевропейский физику мутит и… и…

Даже Харламов с Аном фыркнули.

– Слив засчитан, – резюмировал Андрей. – Наука двигается, да ничего в цивилизации не меняется.

– Один-ноль. Вождь ведёт, – добавил Даниил.

– Сенсей, почему я всегда падаю на восьмой ступени? Я подчиняю огонь, почти достигаю предела и… Что-нибудь обязательно придёт в голову. Вроде бы и внутренний диалог остановлен и концентрации хватает с избытком, а всё равно кусочка не хватает.

Глаза Скорпиона невольно зацепились за затягивающиеся раны. Кровь свернулась сукровицей и затянулась плёнкой. Края ранок с натугой тянулись навстречу друг другу. Сергий почти ощущал, как лимфоциты ведут нещадную войну с грязью в ране. Даже зелёнка не нужна, иммунитет справится и без подручных средств. Стоит только повысить температуру в месте ранения. Одного-двух градусов вполне достаточно. Зачем люди сбивают температуру, когда она нужна?

Сенсей долго блуждал в дебрях мозга в поисках восточных мудростей, наконец, извлёк из закромов:

– Знаешь, порой бывает, что «мозг мой – враг мой». Разум в критических ситуациях не всегда способен поддаваться твоему истинному Я. Как я заметил, ты во время последовательных постижений своих ступеней уже интуитивно входишь в некое состояние, тобой пройденное. Но пика последней своей ступени ты ещё не достигал. Это для тебя в новинку, и разум теряется в новых ощущениях. Мгновения хватает для потери контроля. – Сенсей хитро подмигнул. – Но кто сказал, что разум невозможно обмануть? Свой новый опыт он получит в любом случае, но можно ускорить этот процесс.

– Надо обмануть самого себя? – удивился Сёма, дразня Даниила затрещиной по затылку. Мутузили друг друга на заднем сиденье. Реакция на скорость.

Токаява перестроил машину в другой ряд. Покидая полосу с пробкой, добавил скорости. Ответил:

– Не обязательно. Просто можно отвлечь посторонним на первое время.

– Например? – Скорпион искусственно повысил температуру тела, помогая организму уничтожить вирус и скорее приняться за регенерацию тканей.

Сенсей вместо ответа ткнул в кнопку проигрывателя. По салону покатилась японская музыка из четырёх динамиков под предводительством сабвуфера. Музыка окутала и захватила с первых нот, незнакомые струнные инструменты, барабаны, ритмичные напевы, что так тонко ухватились за сознание, целиком и полностью погружая в состояние светлой печали. Все невольно притихли. Разговоры иссякли, каждый прислушался. Печальная мелодия сменилась бодрыми боевыми напевами, в воображении невольно всплыли картины, что под такие напевы самураи уходили на войну. Перед глазами встали сцены боя. Басы помогли представить сцены сражения на мечах: самурайские мечи пляшут в огненной схватке, высекая искры при встрече. Умелые воины вращают мечи с такой скоростью, что видно лишь начало и конец движения. Идёт война за земли. Клан на клан. Восстания, бунты, революции, огонь, пожар, дождь, снова огонь.