Щенок серьёзно посмотрел в глаза, попытался тявкнуть. Хозяин провёл ладонью по шерсти, почесал за ухом, после чего щенок успокоился. Вместо гавканья, послышалось довольное урчание.

Вскоре по лестнице послышались торопливая поступь. Валерия мчалась на полном ходу, зажимая в руках нитки, иголки, бинты, мази. Почти половину аптечки. Скорпион едва успел свободной рукой остановить спешащую «скорую помощь». Сама девочка вряд ли сумела бы затормозить самостоятельно и тогда аптечка понадобилась бы ей самой.

– Пойдём, я знаю одно хорошее место. Там тебя и полечим. – отдышавшись, протараторила Лера. Тут же отдала аптечный набор, забрала Живчика и, не слушая возражений, повела к лифту.

Старичок-лифт со скрипом домчал до десятого этажа. Створки нехотя открылись. Лерка в нетерпении вытолкала вон. На автопилоте поплёлся за шустрой девчонкой в район мусоропровода, задаваясь вопросом, что там делать. Над последним этажом металлическая лестница вывела на крышу.

Тяжёлая решётка, прикрывающая выход, была просторно распахнута. Вероятно, на случай пожара, меж тем позволяя любому желающему лишить дом света, перерезать коммуникационные провода, взломать и застопорить сам лифт. Но кому это надо? Разве что Моне. Но он вряд ли вскоре появиться в их дворе.

Выбравшись из шахты лифта, миновав приваренную лестницу, двое очутились на крыше. Скорпион медленно и осторожно приблизился к краю парапета, даже присел, подстраховывая себя на большой высоте. С координацией дружил, с синдромом высокого этажа вроде тоже свыкся, но как-то непривычно на просторе. На земле оно как-то роднее.

Но если не обращать внимания на высоту, взору открывалась шикарная картина. Дом стоял на возвышении, и все окрестности лежали как на ладони. Далеко внизу человеческий муравейник спешил по своим делам, решал извечные проблемы. Жизнь бурлила, никто не смотрел вверх, на небо. А тут до облаков рукой подать.

– Красиво? – отвлекла внимание Лера, смазывая бинт бесцветной мазью. – Ты же живёшь на последнем этаже. Крыша должна быть твоей второй обителью.

– Да я как-то не подумал. Будет. А ты здесь часто бываешь? – Скорпион вспомнил, как недавно боролся со страхом выйти на балкон, а теперь приучался сидеть на парапете. Высота манила в свои объятья, но с этим можно было бороться.

– Люблю иногда посидеть здесь одна. Тихо. Спокойно. Никто не мешает, – Лера занялась губой, изображая опытную медсестру. Мазь щипала, но с йодом или зелёнкой сравниться не могла. Неужели придумали новое обезображивающее средство?

Рана за мгновение была обработана, потёки крови аккуратно вытерты. Лера тут же потребовала рубашку и занялась её восстановлением. Сменив амплуа, стала похожа на швею-портниху. Но здесь работа продвигалась не так быстро. Поочерёдно прокалывая палец за пальцем, злилась сама на себя. Дулась, но упорно продолжала свой нелёгкий и опасный труд. Пальцы то и дело исчезали о рту.

Скорпион, улыбаясь сквозь боль в губе, смотрел на это серьёзное сосредоточенное личико. На душе теплело. Вот и нашёл нового друга… или вернее подругу?

Идиллию прервал вылезший из входа на крышу дядька. Был он восточного типа. Волосы мужчины были подёрнуты сединой, собраны в небольшой пучок за плечами.

Одет он был неприметно, по-летнему: майка, шорты и сандалии. Карие глаза светились добродушием, сверкали искоркой из-под густых бровей, но само его присутствие испугало обоих. Кричать сейчас будет, выгонит. Или того хуже – маньяк.

Скорпион встал между ним и Лерой, внутренне готовый к неприятностям.

– Выгонять с крыши пришли? – насупилась Лерка, не останавливая работы за плечами помятого дворового рыцаря. Более плохие мысли ей не лезли в голову.

Мужчина улыбнулся:

– О, нет. Совсем нет. Не бойтесь. Меня всего лишь интересует этот молодой человек.

Скорпион насупился. С чего это этому человеку интересоваться им?

– Моё имя Токаява Кебоши, – представился мужчина и застыл в ожидании ответной любезности.

– Я… Скорпион, – выдавил из себя Сергий.

Токаява смотрел прямо в глаза, взгляд не отводил. Но и Сергий не спешил опускать глаз. Этот безмолвный поединок продолжался некоторое время, пока первой не выдержала Лера.

– И чего это вы так смотрите, дядя? Он вам не вещь на базаре и не реклама какая-нибудь. Чего пришли то?

Кебоши кивнул и первым перевёл взгляд.

– Конечно, молодая леди, вы правы. Всё дело в том, что я видел произошедшее во дворе.

– И что вы собираетесь делать? – прервала Лера, подозрительно рассматривая вылезшего на крышу японца. – Он же ни в чём не виноват. Они сами первые начали.

– Я тренер по карате. Молодой человек заинтересовал меня, так сказать, с профессиональной точки зрения. Его стиль боя, напор, умение держать удар. Это прекрасно. Где ты тренировался?

Скорпион хмыкнул, присев на парапет рядом с Лерой.

– Судя по тому, что я видел, у тебя есть неплохие шансы поехать в Японию на соревнования через несколько лет. И если ты не победишь, то клянусь, я навсегда покину спорт. Вот тебе моё слово.

Скорпион слушал, но больше с интересом рассматривал прилегающие к дому территории, что виднелись с крыши; вдалеке белой полосою тянулся мост через реку, сам Амур-Батюшка играл на солнце лазурью, отражая солнечные блики по всей ширине и полноте вод. Что этой большой реке до человеческих заморочек?

– Тренер по карате? Я помню каратеков на боях. Не наше это – карате. Я славянин. Деда учил меня своей школе боя. Природная она. По нашей стати. У нас не тренера. У нас – дядьки. У меня двое дядек. Ты – не дядька. Ты другой.

Токаява ухмыльнулся немного уязвлённо:

– Что-то я не встречал в Хабаровске секций по славянской борьбе, где учеников вели бы… дядьки. А вот тренер по карате к вашим услугам.

– Скоро появятся, – спокойно обронил Скорпион. – А пока и драка подойдёт. Благо желающих проверить хоть отбавляй.

Японец тяжело вздохнул и присел на парапет рядом с Сергием. Рассматривая проплывающие облака и ленту реки, неторопливо продолжил:

– Я в России живу и преподаю двадцать пять лет. Почти с тех самых пор, когда слово «карате» впервые услышали в Советском Союзе. Со своими бойцами четыре раза ездил на соревнованиях в Японии. Соревнования проводятся каждые четыре года, в високосный год, во время цветения сакуры. Мои бойцы проходили отборочные туры, но до финала не доходил никто. Это при том, что в Японии мои бойцы много лет подряд занимали призовые места. Неужели я так плох, как тренер?

– Где родился там и пригодился. Зачем вы уехали в Россию?

Скорпион оторвался от созерцания людской реки; день клонился на закат, и люди ехали с работы, толпой продвигаясь от автобусных остановок к своим домам. Спальный район. Отрок внимательнее разглядел поникшего тренера. Мало кто может признать свою слабость. Это признак большого мужества.

– Легко там, где есть все условия. Тяжело там, где все приходится делать с нуля, а то и вопреки. Я решил быть там, где сложнее, – признался тренер и Сергий проникся к нему симпатией.

– Сложнее… звучит как про меня, – Сергий повернулся, вздохнул. Не отвяжется же всё равно. – Хорошо, дай мне адрес. Завтра зайду, посмотрю.

Давно к Токаяве Кебоши не обращались на «ты». Глаза Токаявы засветились печальной добротой. Он был как великан в стране лилипутов, где сам со временем стал лилипутом, но ещё помнил о своём могучем прошлом. Черканув на бумажке адрес, мастер протянул листок и обронил:

– До встречи, Скорпион, – затем каратек проворно скрылся в шахте лифта, на прощанье загадочно кивнув Валерии. По тому, с каким проворством он запрыгнул в шахту, отрок мог судить, что седые волосы тренер надел слишком рано. Ловкости в этом теле хватало. Тренировался он ничуть не меньше тех, кого тренировал.

«Темнит с проигрышами?» – подумал Скорпион и воздел глаза к заходящему солнцу. Светило окрашивало вату облаков во все оттенки красного и жёлтого, небо загоралось вплоть до синевы. С крыши заходящее солнце виднелось без примесей пыли, грязного воздуха. Только чистое небо. Почему же и мысли не могут быть такими чистыми?