Скорпион верил деду. Тот никогда не лукавил, ни разу не обманул. Мальчик разулся и зашагал босыми ступнями по углям. Шёл без страха. Дедово слово всегда верно.

Прошагал быстро. Словно ото сна очнулся уже на другом конце дорожки. Испытал ни с чем несравнимое удовольствие. Тело прошило огромной волной энергии, почувствовал, что под силу свернуть горы. Радость лилась через край, захотелось бегать и плясать. На другой стороне дорожки стоял улыбающийся дед.

– Теперь точно не уснёшь. Но часто так делать не вздумай. Это не игра, постоянная встряска организма энергией чревата. Так же плохо, как её недостаток. Следующие ступени сам постигнешь, только будь уверен в себе. Малейшая неуверенность и получишь ожог.

– Деда, расскажи про другие огненные опоры, – Скорпион натянул одежду, достал рубаху. Ночью полуголым ходить не позволялось. Добрые духи спали, а злые и навредить могли. Лучше не гневить.

– Следующая ступень – большая температура не ошпарит, не обожжёт. Третья – костёр вреда не принесёт. Четвёртая – огонь от огня управлять сможешь, а то и вызывать искру. А пятая под силу единицам, даже мне недоступна. По правде, много сил требует.

– А что можно на пятом столпе? Поведай.

– То не ведаю. Но чую, что легенды о фениксах – не совсем легенды.

Скорпион вспомнил московскую вывеску татуировщика, понимающе кивнул. Глаза вспыхнули нерастраченной энергией, на ум пришла мысль:

– Деда, всё равно спать не смогу. Позволь пойти навстречу брату. Вдруг он совсем рядом?

– Сегодня полнолуние. Духи неспокойны. Леший бродит. Заплутаешь.

– Всё равно ведь не усну. Отпусти! – горячо залепетал Скорпион.

– Ладно, ступай, – разрешил Всеслав.

Скорпион в мгновение нацепил пояс с ножом и топориком и растворился в тени ночного леса. Волхв тихо прошептал в другую сторону: «Как тень рядом, но на глаза не попадайся, только если позовёт… позовёт, внял»?

Лохматая тень скользнула вслед за мальчиком, на прощанье понимающе сверкнув парой жёлтых глаз.

Грозный нянь неотступно следовал за забавным двуногим. А кто ещё с таким несовершенным зрением по ночной тайге шастать будет? Скорпион бесшумно мчался по лесу. Шума было не больше, чем от летящего комара. Лишь слегка поскрипывал тающий снег, так как бежит не на босу ногу, а в обуви. За годы научился бегать без хруста веток. Мягко, по-кошачьи, перенося вес с пятки на мыски, а то и подгибая ступни. Но запах говорил зверью, что идёт человек.

Ноги летели над землёй, такая лёгкость во всём теле, что готов порхать как бабочка. Глаза быстро привыкли к сумраку, немного напряг зрение, и видимость продвинулась. Полоска видимой земли разогнала мрак на пару метров вперёд. Дед показывал техники ночного зрения. Правда, только начальные, но перепутать в темноте змею и палку при беге рысью уже не получалось. Да и к змеям после испытания с камнем стал относиться немного по-другому, не то чтобы подружился, но уважения прибавилось.

Ветер гулял среди верхушек деревьев, его шёпот завораживал, хотелось остановиться замереть и слушать. Слышать! Ярко светила полная луна, молочным кругом выглядывая из-за низких туч, порой пропадала, накрывая лес чёрным одеялом, но, когда светила вновь – тайга освещалась магическим светом. Тут же вместо барсуков и белок по кустам шныряли мифические лешие, из-под деревьев смотрели хитрыми глазами. Воображение могло нарисовать разные чудные картины. В полнолуние и не такое увидишь, поверишь во всё и сразу. Сама атмосфера заставит без всяких сомнений дружить с лешим, говорить с духами. Где правь, где морок?

Скорпион отмахал несколько километров, когда понял, что так никого не найти. Остановился и попробовал почувствовать лес. Дух леса должен сам рассказать о необычном в своих владениях. Чувство погнало вперёд, как указатель ясно выделяя цель. Духи расскажут, где незнакомец, что посмел без их ведома преступить порог лесной обители, незримой черты. Надо только успокоиться и слушать. Слышать.

Помехи в общем фоне леса начались резко и чётко. Восприятие говорило, что брат близко. Только почему его не пускает лес? Почему воспринимает за чужого? Если брат – родной внук деда, то не один год здесь прожил, а то и всё детство. Это сын пошёл не по стопам отца, предпочитая цивилизацию, но внуком дед занимался от души. Какой он, интересно?

Тяжёлый хрип оборвал поток мыслей. Под деревом, прислонившись спиной к дубу, надрывно дышал молодой человек лет двадцати пяти. В тени отрок не видел его лица, но буквально почувствовал, что оно искажено гримасой боли. Гость тайги испускал болевые волны, но ни один молящий звук не доносился сквозь стиснутые зубы. Терпел.

Скорпион приблизился, стараясь разобраться, в чём причина.

Голос незнакомца остановил:

– Волки, змеи, злые духи, хе-хе. Да уж. Давно я не был в вотчине. Не помнят, – его шёпот становился тише, незаметней. Вот-вот впадёт в бред.

Скорпион наклонился, стараясь в темноте чётче разглядеть раны. Кожаная куртка на ночном пришельце была изодрана в клочья, как огромной лапой с когтями-кинжалами провели. На плече показалась рваная рана – волчьи зубы? Она была перемотана майкой. Сам человек держался за лодыжку через разодранные брюки.

«Что это? Укус змеи»?

Даже при ярком свете полной луны едва были видны две аккуратненькие дырочки.

«И когда успел повстречаться с волком? Да на змею наступить?»

Скорпион похлопал по щекам:

– Концентрируй яд в ноге. Сосредоточься! Не спи, не позволяй! Поднимись, сердце должно быть выше ног. Так дольше яд по жилам идти будет.

– Щитомордник? Гадюка?

– Гадюка.

Отрок достал из-за пояса нож, надрезал на ноге две поперечные линии в районе раны, чтобы яд с кровью выходил охотнее. Снял свою рубаху, обвязал ногу поверх колена. Так яд медленнее сердца достигнет.

За спиной послышался рёв. Скорпион вздрогнул от неожиданности, но проворно вскочил, выхватывая топорик.

Волк! Не дедов! Чужой!

«И как сразу не вспомнил, что волк жертву не бросает? Не успел, видать, далеко убежать ночной гость. И на змею так и нарвался, убегая».

Лесная жизнь замерла, когда тишину тайги вспорол крик мальчика и рёв волка. Волк по весне опаснее всего, потому как голодный, отощавший. Серая тень стремительно взметнулась в сторону лёгкой, двуногой добычи. Но не зря Скорпион год за годом боролся с волком деда. Адреналин и возможность близкой смерти удесятерили силы и реакцию. В состоянии аффекта он увернулся от волка, устоял на ногах и пронзительно закричал в глубину тайги.

– Деда-а-а!!!

Волосы мальца встали дыбом, когда понял, что ничем не может противостоять одиночке-волку. Это уже не игра. Сначала ему глотку перегрызет. Брата у дерева добьёт вторым, не воин он сейчас.

Скорпион плотнее сжал рукоять ножа, приготовился к повторному прыжку. Волк и прыгнул. Но наперерез из кустов выскочил серый собрат, сбивая с траектории прыгнувшего на мальца зверя. Волки покатились по траве, сцепившись друг с другом насмерть. Оба одиночки, оба сильны как никто в стае. Только один бьётся из-за чувства голода, а второй защищает… ребёнка.

Отрок, прикусив губу, вцепился в рукоятку топора и ножа, готовый метнуть и то и другое. Только где свой, где чужой? Две серые тени выглядели совершенно одинаковыми в полутьме. Клочья шерсти летели в разные стороны, злой рёв оглушал.

Вдруг ночь разрезали всполохи огня. Скорпион вздрогнул. Не мог он знать, откуда за спиною появился старый волхв с пылающим факелом в руке. Безошибочно определив своего волка, швырнул Всеслав факел в соперника. Шерсть вспыхнула, чужой волк заскулил, помчался прочь в спасительную темноту, скрываясь в кустах. Потушит ли огонь? Тайга сырая по весне, потушит.

Волхв проводил глазами, подхватил фигуру ночного гостя под плечи, обронил своему волку:

– Проводи, – и тут же исчез, словно и не было никогда.

Скорпион поглядел в разные стороны. Только что чуть не ослеп от резкого света, и сейчас как слепой в этой темноте. Рядом лишь слышал хриплое дыхание родного волка. Оно успокаивало. Мохнатый воин отдыхал после битвы, слизывая кровь на шерсти. Терпеливо дожидался, пока мальчик придёт в себя. Отрок приблизился. Волк не ранен – кровь чужая. В темноте заложил топорик с ножом за пояс, погладил волка. Серый тут же лизнул в нос, осторожно схватил зубами за ладонь и потащил за собой. Сергий и сам был рад вернуться к дому. Не стал противиться. Тем более, после произошедшего напрочь потерял все ориентиры и вряд ли сам нашёл бы дорогу домой.