Всеслав показывал удар, Скорпион днями напролёт доводил его до совершенства. Укреплял кости, развивал координацию, устойчивость, технику и силу удара. К азам движения постепенно добавлял скорости, чёткости ударов. Комбинация из двадцати-тридцати ударов руками-ногами доводилась до совершенства. Столько деда дал приёмов защиты.

«Двигайся. Тело запомнит», – наставлял волхв.

С каждым днём становилось проще дубасить деревянный столб. Но только после десяти тысяч повторений тело запоминало удар рукой правильно и стало повторять рефлекторно.

Птичье пение эхом прокатилось по цветущему лесу, громады высоких воздушных замков над головою заслонили солнце. Тень накрыла юного дровосека. Располовинив очередную чурку, Скорпион облокотился на топор, подставив лицо ветру. Чёрные локоны затрепетали на ветру, мурашки пробежались по оголённому, блестящему от пота торсу. Не такое ещё, как у тех бойцов на арене, но всё впереди.

Подросток тяжело вздохнул.

– Всё, перерыв.

Ноги привели к лавке, присел, вздыхая после тяжёлой работы. Поправил ленту на волосах. Жилы по всему телу от лёгкого движения, словно маленькие змейки, забегали по рукам, пробрались до плеч и замерли за лопатками. Много тренировался, спуску лени не давал, зато теперь просто любовался развитым телом, забыв о больничной немощи, хворях и той дикой тоске среди серых стен. В тайге не было места унынию. Либо работаешь, живёшь и движешься, либо естественный отбор произойдёт самым явным образом.

«Волки любят ленивых. На них сала больше», – так говорил волхв.

Дятел застучал по дереву, ему вторила кукушка. Лесной дуэт затянул протяжную песню, солисты поочерёдно предоставляли друг другу право голоса. Скорпион приложил руки к губам, сплёл пальцы, набрал полную грудь воздуха. Протяжная имитация соловья прокатилась по тайге. Птицы наскоро разлетелись. Здоровые лёгкие и не на такое способны. Отрок поменял местами несколько пальцев, засвистел совсем по-птичьи, с душою. Ему тут же ответили. Сигнал прошёл по лесу, покатился дальше, вернулся.

Сергий довольно улыбнулся, резво подскочил с лавочки. Забыл про усталость. На ум пришла идея проведать дедов погребок. Там в полумраке, на отдельной полочке с лета стояли бочонки кваса, настоек, отваров, мёда, варенья. В широких двухсотлитровых бочках в рассоле плавали малосольные огурцы, помидоры с укропом и чесноком. Полки были заставлены соленьями – зимними припасами. Россыпи ягод по корзинам нежились.

Ни о каком весеннем авитаминозе речь не шла. Дед заменил мясной рацион дарами леса. Холодок погребка пробежался по разогретой от работы коже. Мальчик проворно спустился по вырубленным в земле утрамбованным земляным ступенькам. Любая деревянная лестница здесь гнила из-за сырости за пару лет. Естественная лестница оказалась надёжнее. Затвердела как камень. На глаза попался бочонок с брусникой. Скорпион вытащил его из погреба. На улице оно лучше поедается, больше влезает.

За поеданием брусники застал дед. Старый волхв третий день рыскал по лесу, вынюхивал что-то, как зверь. Наверняка ищет первые проклюнувшиеся травки, прочие прямо из-под растаявшего снега достаёт, а то и вовсе в земле копается. Вот и сейчас притащил полную охапку зелени. Прошлогодней и молодой. Сейчас аккуратно развешает, высушит, переберёт. Дом наполнится приятными запахами, а таёжная аптечка обрастёт ещё парой ингредиентов.

Хворям здесь не место.

– Никак полакомиться решил? – дед разложил травы на чистых тряпицах. – Правильно, надо уничтожать прошлогодние запасы. Новые на подходе.

– Тоской неясной веет. Когда уже братец приедет? Не знал бы и жил как жил. – Рассудил Скорпион, утирая губы тыльной стороной ладони от ягодного сока.

– Значит, что-то задержало. Али лес не принял, – загадочно произнёс дед. – А скуку мы твою проверим крепостью духа. Давно тебе старый пень испытаний не давал?

Скорпион отложил корзинку, глаза загорелись любопытством. Всеслав на выдумки горазд. Никогда не повторялся. Не понял с одной стороны, объяснит с другой. Так всё подстроит по-своему, по-волховски, что сам всё поймёшь, сам путь найдёшь.

– Пара дней всего минула с последнего. Не считая камня. Но я готов, деда, – Скорпион вытер руки о штаны и вопросительно уставился на волхва, готовый к любым распоряжениям.

– Погоди, торопыга. Ты, значит, развлекайся, а трава целебную силу попусту тратить будет? Тем более, ещё не вечер. Рановато будет, – остудил дед.

Одна работа сменилась другой. Теперь предстояло на несколько часов окунуться в травничество, знахарство, скрупулезно разгребая душистую зелень…

Минуты тянулись нескончаемо долго, Сергию казалось, что время замерло насовсем. Вечер больше не наступит никогда. Так и будет вечно висеть солнце над головой, пока весь снег в пар не превратит. Вот уже и трава разложена и пропорции соблюдены. Дед кипятком новые навары залил, а время издевается, тянется как резина.

«Чего же там деда надумал? Ну, когда уже»?

Волхв встал во весь рост и довольно осмотрел проделанную работу. Задорным голосом произнёс:

– Довольно, отрок. Солнце на закат. Готовь костёр, да побольше обычного.

Ноги понесли подростка над землёй, руки самолично загрузились поленьями до отвала, что и головы не было видно. Весь как из поленьев, с головы до пят. На полусогнутых помчался к кострищу у дома. Там часто с дедом сидели под звёздами. Один былины сказывал, поучал, другой сидел, развесив уши, слушал, пока глаза не слипнутся. Деда потом бережно брал на руки и в дом относил, а коли лето, так костёр разгребал и на землю прогретую клал. Чуть одеялом укроет и готова летняя постель.

Скорпион натаскал гору дров, притащил пучок соломы, топориком наделил щепок из одного полешка. Руки проворно чиркнули кремень, искры пали на солому, оранжевые змейки нехотя поползли в разные стороны, облизывая суховей. Через мгновение костёр уже отгонял сгущающиеся сумерки на десятки метров вокруг. Перекинув скамейку через плечо, из дома вышел дед. Одобрительно покачал головой, поставил скамейку у костра и пристроился рядом, блаженно вытянув ноги к теплу.

Полная молочная луна вышла из-за облаков. Двое фигур молчаливо глядели на дикие пляски пламени. Языки огня завораживали, успокаивали. Не устанешь смотреть в пламя костра. Скорее дрова прогорят.

Старец посмотрел Скорпиону в глаза. Блики огня отражались в двух омутах как в зеркале. Волхв снял белоснежную рубаху – как умудряется не испачкаться в лесу-то? И после трав ни одного зелёного пятнышка – сложил рядом, низким голосом заговорил:

– Волхвам дана сила огня, но не вся сразу. А по вере. Кто больше верит, тот сильнее. Кто сомневается – тот оступится. Сила огня разложена на пяти опорах. Я покажу тебе третью. – С этими словами он сунул руку в костёр и… не отдёрнул. Скорпион испугался, что сейчас кожа на руке пойдёт пузырями, слезет, а деда спокойно взял пылающую головёшку и медленно вытащил из пышущего жара. Мальчик с замиранием сердца смотрел на эти действа. Ни один волосок на руках волхва не пострадал. Кожа оказалась в полном порядке. Деда даже не вспотел. Захотелось тоже сунуть руку в костёр. Дед же может!

Старец положил головёшку на место, показал чистую здоровую руку мальчонке и продолжил:

– Концентрируйся на вере в свои силы, породнись с чистой энергией пламени. Тогда всё под силу станет, а пока проверим твою веру. Хочешь попробовать азы, первую ступень?

Скорпион судорожно закивал головой. Волхв чуть приподнял брови. После чего мальчик успокоился, выдохнул, прикрыл глаза, привел разум в гармонию. Медленно и с верой в свои силы уверенно ответил:

– Я готов, деда.

Всеслав раскидал костёр по полянке. Языки пламени потускнели, но от раскалённых углей шёл сухой жар, красные угольки яростно трещали. Старец разложил угли дорожкой в несколько метров, подошёл к мальчику:

– Ты не отрок, ты искра Творца! Внук Даждьбога, племянник Перуна, сын первородного огня, что есть дыхание Рода. Иди же смело и пусть страх оставит тебя. Ты можешь!