— Пока Витек платит нам за новые туфли, я готова даже Канта цитировать, — фыркнула Шпилька. — Хотя, признаю, фразочки у него стали поизящнее. От Сени нахватался, не иначе. Раньше бы просто сказал: «Поясню за базар». А теперь — «за этику». Чувствуешь разницу? Уровень!

— Растё-ё-ё-ё-ём, — Лиса довольно кивнула.

В реабилитационном центре на окраине города Лео, бывший Технарх, сделал свой тысячный самостоятельный шаг. Он шел по беговой дорожке, медленно, с трудом, но сам. Его атрофированные мышцы наливались силой. А в глазах, которые так долго видели лишь цифровой мир, отражался настоящий, живой солнечный свет. Рядом шла его сестра Анна. Она плакала от счастья.

— Лео, может, хватит на сегодня? — мягко сказала она, вытирая слезы. — Ты уже прошел больше километра. Я так тобой горжусь!

— Не указывай мне, женщина, — проворчал он, но в его голосе не было прежней ядовитой злости. Только упрямство. — Я большую часть жизни не ходил. Думаешь, я устану за двадцать минут? Увеличь скорость.

— Но доктор…

— Доктор сказал «по самочувствию». А я чувствую, что могу еще. И я хочу фисташкового мороженого после. Две порции.

Анна рассмеялась сквозь слезы.

— Опять эта твоя сладкая отрава… Ладно, — кивнула она, едва заметно улыбнувшись уголком губ. — Только не слишком много. А то придется еще один километр идти, чтобы сжечь калории.

— Хмпф-ф-фф… ладно, — Лео неохотно кивнул. — Тогда можешь съесть вторую порцию мороженного.

— Спасибо, Лео! — в глазах девушки плясали искры.

В лаборатории Морозовой царил непривычный, почти пугающий порядок. Вместо пыльного подземелья с сомнительными приспособлениями — теперь это было огромное, залитое холодным светом помещение на верхних этажах одного из исследовательских центров. Стерильно, функционально, дорого. С панорамными окнами, выходящими на город.

Я сидел на диване и наслаждался видом. Морозова не приставала ко мне уже семьсот пятьдесят один день и три часа пять минут… Если таймер Алисы не врет, это рекорд!

И этому была одна серьезная причина…

Профессор Соколов, с видом человека, которого силой затащили на выставку современного искусства, с опаской ковырял пинцетом какое-то булькающее в реторте вещество.

— Катя, ты уверена, что это безопасно? — проворчал он, поправляя очки. — От него пахнет так, будто кто-то скрестил скунса с грозовой тучей. Моя Агата говорит, что от меня после твоей лаборатории вечно несет чем-то… неземным. И требует дезинфекции.

— Не отвлекайся, Савелий, — голос Морозовой, как всегда, был холоден и резок. Она стояла у сложного аналитического комплекса, и её пальцы летали над сенсорной панелью. — Это всего лишь стабилизированный экстракт слюны криптодракона. Идеальный катализатор. Если, конечно, не пролить его на органику. Иначе она превратится в очень агрессивное желе. Так что держи свои дрожащие руки подальше.

В лабораторию бесшумно вошел высокий, элегантно одетый мужчина. Его лицо, с точеными чертами и спокойными, серыми глазами, не выражало ничего, кроме вежливого интереса. Он был главой одного из крупнейших технологических консорциумов планеты. Человек, чье слово могло обрушить рынки или поднять до небес стартапы. А еще, по совместительству, он был новым мужем Екатерины Васильевны.

— Дорогая, я не помешаю? — его голос был тихим, но в нем чувствовалась привычка повелевать.

— Заходи, раб, — Морозова даже не обернулась. — Я почти закончила.

У Соколова от такого обмена фраз слегка дернулась щека. Но он ничего не сказал.

Мужчина, никак не отреагировав на «раб», подошел и встал за ее спиной, с интересом глядя на сложные формулы на экране.

— Как продвигаются твои… эксперименты? — спросил он, делая особое ударение на последнем слове.

— Субъект проявляет удивительную устойчивость, — так же ровно ответила она. — Но все еще требует… интенсивной калибровки.

Соколов оторвался от своей реторты и с недоумением посмотрел на них.

— Калибровки? Катя, ты что, опять кого-то в подвале держишь? Я же говорил, это неэтично! И незаконно!

— Успокойтесь, Савелий Аркадьевич, — мягко улыбнулся мужчина. — Моя жена просто… очень увлечена своей работой. У нее весьма специфические методы мотивации персонала.

Я бы на его месте не был так спокоен. Ходили слухи, что их знакомство произошло на жестких корпоративных… переговорах. Там Морозова, приглашенная как независимый эксперт, так виртуозно и безжалостно уничтожила его команду юристов, что он влюбился. Не в нее. А в ее абсолютное, беспощадное доминирование.

Он был мазохистом. Не в примитивном, физическом смысле. А в самом глубоком, психологическом. Человек, который всю жизнь ломал и подчинял других, нашел ту, что смогла сломить и подчинить его. И был от этого в восторге.

— Ты сегодня поздно, раб, — заметила Морозова, не отрываясь от работы. — Были проблемы?

— Небольшие. Совет директоров снова пытался проявить самостоятельность, — он пожал плечами. — Пришлось напомнить им, кто платит им зарплату. И кто может в любой момент заменить их на более эффективные… механизмы.

Он подошел к биокапсуле в углу лаборатории. В ней, в питательном геле, мирно спал их с Морозовой сын. Он с нежностью посмотрел на младенца.

— Как наше солнышко? Не баловался?

— Почти. Пару раз пытался телепортировать свою соску в другое измерение, — фыркнула Морозова. — Сплошные проблемы с этим Даром Телепортации.

Она наконец-то закончила, выключила терминал и повернулась к мужу.

— На сегодня я всё. Напомни, раб, я что-то планировала на вечер?

Мужчина почтительно склонил голову.

— Нет, моя Госпожа. Полагаю, можно набросать план прямо сейчас?

Морозова улыбнулась. Той самой улыбкой, от которой у меня в первый день нашего знакомства стыла кровь в жилах.

— Думаю, — протянула она, медленно подходя к нему и проводя пальцем по лацкану его безупречного пиджака, — сегодня мы проведем сеанс… интенсивной терапии по снятию стресса. Ты ведь был хорошим мальчиком, пока меня не было?

— Старался, моя Госпожа, — прошептал он, и в его глазах, глазах одного из самых могущественных людей планеты, зажегся огонь покорности и обожания.

Соколов, наблюдавший за этой сценой, лишь тяжело вздохнул, покачал головой и вернулся к своей реторте.

— Сумасшедшие, — пробормотал он себе под нос. — Просто два сумасшедших… Пускай это и интересно с научной точки зрения…

А я лишь усмехнулся. Кажется, Морозова наконец-то нашла идеальный баланс между работой и… хобби. И, судя по всему, была абсолютно счастлива. Как и ее новый муж-мазохист.

На свадьбе графа Дмитрия Кайлова и его бывшей начальницы охраны Вероники было шумно. Гости пили шампанское и обсуждали главную новость: бывшая графиня, после громкого развода, ушла в монастырь. И теперь проповедует там идеи о вреде супружеских измен.

Тимур Кайлов (который стал лучшим студентом Академии и перевелся в престижный ВУЗ столичной планеты) прислал молодоженам поздравительное письмо. Оно было написано на обратной стороне серебряной ложки.

«Даже ложка может устать от пыли. Рад, что ты нашел свой нектар, отец. Не пролей».

Разобрать это невооруженным взглядом было решительно невозможно. Граф Дмитрий Кайлов сначала хотел было в сердцах выкинуть этот странный подарок, но потом вздохнул и почему-то передумал. Под недоумевающим взглядом Вероники и гостей он взял со стола чистую столовую ложку и маркер. И что-то быстро накалякал на ней в ответ. После чего велел отправить сыну экспресс-почтой.

Белла Бомшелл не просто вернулась из своего «творческого отпуска». Она ворвалась обратно в медиапространство на боевом розовом танке (фигурально, хотя я бы не удивился, если бы и буквально). Она запустила новую линию косметики «Apocalypse Proof». По словам инфлюенсерши её тушь держится даже при взгляде в глаза Бездне. А помада не стирается после поцелуев с сумасшедшими архимагами…