Над именем Лере долго думать не пришлось. Ребёнок блондина по определению подразумевал свет. Но банальное Светлана не отдавало оригинальностью. Ладности от неё ждать не стоило. Скорее, она так же, как и мать предпочитала короткие левые дорожки. Вот и появилась Светлена – совсем другое дело. Тем более, что сама во сне прошептала, как её назвать. Они вообще часто и подолгу разговаривали. Вот только разум после пробуждения редко запоминал о чём шёл диалог. Оставалось лишь приятное послевкусие.

В конце концов, враги должны сломать голову – в чём разница? А разница есть – «светлая лань» и «светлая лень». Второе Лере было больше по душе.

Обстановка в доме была странной. День вообще выдался сумбурным: утром Китай объявил России войну, напомнив, что любой союз недолговечен и за все хорошее приходит расплата для тех, кто не умеет мыслить наперёд. Ко второму завтраку на посёлок напали дезертиры из голодных призывников в гламурной военной одежде, в которой благодаря умелым действиям модельера, солдаты мерзли даже осенью. К обеду их, конечно, выбили, залив кровью половину дворика, но аппетит пропал, когда только исчез Боремир. К полднику явились Лада, Сергей и Семён. Последний правда в несколько изменённом виде, но все всё равно тут же исчезли, фактически ничего не объясняя, а к ужину капитан охраны Палыч доложил, что Китай безоговорочно капитулировал, не забыв вернуть спорные острова и клятвенно заверив, что не претендует на Приамурье, Приморье и даже не мыслит о прирастании Сахалином, Дальним Востоком и Сибирью.

Война однодневка не была бы возможной, если бы в Поднебесной действительно жили полтора миллиарда человек. Агрессор приписал себе немалое количество человек, никогда не проводя полную перепись населения, а всегда оглашая примерные цифры. О том когда-то шептал на ухо Меченый, когда-то и заваривший эту кашу с Троецарствием и Срединной Империей.

Близилось время сна. Стоило попить чаю на ночь, утрамбовать печеньками и кефиром. Конечно, закусить малосольным огурцом. Проклятый аппетит требовал то соленой жареной клубники, то известки, то грызть гудрон. Похоже, Светлене чего-то не доставало в организме. Оставалось только попробовать плутония.

Но мысли о насыщенном дне не давали Валерии покоя. Кошмарный день. Должен он хотя бы закончиться хорошо. В теплой уютной постельке без забот и тревог.

Лера посмотрела на Владлену. Та сидела за столом на кухне, положив лоб на скатерть. Ей точн не до еды. Человек не знает, как дальше жить и зачем.

– Влада… помнишь, как Сергий привёз тебя из Москвы?

Владлена подняла голову, переведя взгляд на говорившую.

– Голодную, холодную, грязную, забитую, – продолжила Лера, не упуская деталей. В них сейчас был самый цимус. – Взгляд у тебя был потухший. Дух уничтожен. От души ошмёток жалкий остался. Ты в принципе была похожа на амёбу. Плавала облаком по коридору его квартиры, практически не понимая, что делаешь. На улицу не ходила. Всего боялась. Любого шороха. Я тогда не могла слова лишнего сказать, чтобы тебя не перепугать, когда была у вас в гостях.

«Собеседница» не ответила, продолжая смотреть тем же взглядом, как в детстве.

– Я тогда отшучивалась, что он привёз «неведомую зверюшку» из командировки. – продолжила Лера. – И думала, что ты сломлена внутри, навсегда. Понимаешь? Починки не поддаёшься. Как брак. Нет тебя как человека. Оболочка есть, а внутреннего содержания, самого внутреннего стержня – нет. Пустышка.

Владлена, не моргая, смотрела на собеседницу. На лице не было ни эмоций, ни чувств. Лера слишком изменилась после пребывания у Эмиссара, чтобы воспринимать её всерьез или надеяться, что в ней проснётся «задремавший» внутренний свет. К тому же первая беременность отражалась на ней обилием истерик и сарказма. На них давно никто не обращал внимания.

Привыкли к причудам рыжей. Хватало её наследия. А уж при беременности они лишь умножились.

– Так вот, я больше наблюдала за «садоводом», чем за «растением». – продолжала смаковать Лера слова. – Терпеливо наблюдала, как Сергий с тобой возится. Разговаривает, убеждает, гладит по головке, водит на улицу на свет солнца или вытаскивает на крышу под лунный. Звёзды показать. Водит как младшую сестренку, как любимую на руках носит, как дочке расчёсывает волосы, как старухе делает массаж дряхлых мышц, мажет синяки и ссадины своими вечными настоями, травками, притирками, мазями. Я их запаха никогда не любила. Ревности вроде не было. Какая к черту ревность, когда тебе было мало лет? Ты была мелкой несформированной девчонкой с плоской грудью и большой головой. Лупоглазая такая, забавная. Головастик этакий. Лада, его ближняя сестра, была гораздо красивее тебя. Ревновать следовало скорее к ней, но той пипетке было ещё меньше лет. Дело не в этом.

– А в чём? – тихо и спокойно переспросила Владлена, устав от этого потока мыслей и чувств. – В чем дело, Лера? Покоя тебе всё наше счастье не давало? Теперь забавляешься? Кайф словила от обилия происшествий? А знаешь ли ты, что у меня внутри, рыжая? Ничего. Пустота. Ни черноты, ни боли. Вообще ничего нет. Так в чём же дело, Лера?

Кричать на девушку в положении она не хотела, не смотря ни на какое внутреннее состояние. Любой всплеск эмоций, любой выброс негатива, доведение Леры до истерики – и мог быть выкидыш. Хотя, время родов приближалось. По сроку шёл девятый месяц. Но пусть лучше само. Беременные хрупкие. Владлена помнила своё состояние какие-то недели назад.

Лера кашлянула и продолжила тихо:

– В том, что, сколько бы я его не убеждала бросить это безнадёжное дело с «возвращением твоей человечности», он не сдавался и продолжал попытки. Он вообще никогда почему-то не сдавался, не отступал. Даже на полшага. Словно не человек вовсе. Упертый баран!

– Он сын полубога. Внук бога. Правнук…

– Да я помню! Херня это всё! Он в первую очередь человек, который поверил в тебя! – подскочила от стола Лера. – И потому ты ожила и расцвела. А потом ты поверила в него, пришла в эту долбанную тайгу и оживила его. Вы оба оттаяли, помогая друг другу в самый сложный период жизни. Вы смогли тогда. Так почему ты не веришь в него сейчас? Ведь это снова самый ваш сложный период жизни. Назовём его – третий.

– Третий, – слабо повторила Владлена.

– Да, третий. Сергий, Серёжа, Сережище… Он… понимаешь… не может быть рядом с тобой, потому что бродит где-то по звёздным тропинкам с вечным поиском философского камня или рога изобилия. Ищет всякую хрень со счастьем для всего человечества. Как папашка его. Они такие, да. Безумные. Этого не изменить. Это в крови – путешествия. Но почему ты думаешь, что он не делает всё, чтобы вернуть плод вашей любви? Я ни в чём не уверена, даже в себе. Точнее в себе особенно. Но в одном я уверена точно. – Лера на миг замолчала, ощутив пинок изнутри от Светлены, но тут же продолжила – Да, я уверена на все двести процентов, что этот вихрастый всю Вселенную перетряхнет, если надо будет, но сына вашего вернёт.

Владлена пустила слезу, мир вокруг поплыл.

– Так что не сомневайся в нём, дура! Не сомневайся, как я! – Лера почти выплюнула последние слова, отвернулась и побежала со всей доступной в положении скоростью на второй этаж в свою дальнюю комнату.

Побежала прямо в объятья Светоносного.

Говорят, истории имеют свойство повторяться. Как некогда Валерия ушла в руки Эмиссара Золы, так и сейчас она вновь предстала перед очами не чуждых крайних мер существа.

Говорят, Светоносный искушённый собеседник.

Говорят те, кто не знает. Молчат те, кто знают.

– Привет, Лера. У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, –улыбнулся не званный гость в комнате. И по телу будущей роженицы прошлись мурашки.

Тут же она ощутила, как отходят воды.

– Пойдем, обещаю, в моей лаборатории родишь безболезненно, – он протянул руку. Застыл в ожидании.

Но меньше всего Лера хотела сейчас куда-то идти. Впрочем, оставаться она тоже не хотела. Более того, выбирать между этими двумя действиями не было никакого желания. Поэтому она просто заплакала, обхватив живот. И Люцифер допустил ошибку – он сам взял её за руку, лишив права выбора.