– Сёма!!!

– Что? Я адаптируюсь под среду, – спокойно ответил блондин. – Вопрос выживания, так сказать. Я не собираюсь его касаться, если он твой. Это как-то по-гейски.

– Ну, правильно. Следом за антисемитизмом идет обычно гомофобия, – вздохнул Савва. – Ты состоишь из общечеловеческих клише?

– Это же вы все придумали, – тут же припомнил Сёма. – Клише, геев и гомофобов до кучи.

– Серьёзно? – удивился Савва. – А доказательства?

– Да кто ещё додумается до такого? – ответил блондин по своему обыкновению без доводов, но по-простецки.

– Ты отвечаешь вопросом на вопрос. Других адаптационных вопросов нет? – переспросил товарищ по несчастью, разглядывая унылую каменистую поверхность планеты под ногами.

Сёма замолчал, подбирая более веские аргументы. Они стояли посреди плато, лишённого растительности и животных, и птиц. Можно было смотреть хоть до горизонта, насколько позволяло освещение, но никого живого вокруг. Ни звука живой природы так же не было слышно. Их никто и не трогал, попросту потому, что трогать было некому.

– Есть. Религиозный. Пойдет? Всегда хотел спросить.

– Ну, давай.

– Вот возьмём иудея, мусульманина и христианина, – предложил Сёма, пнув камешек и едва не свалившись всем телом от этого простого действа.

– Католика, православного или протестанта? – тут же переспросил Савелий, удержав тело на «своей» ноге.

– Не важно.

– Хорошо, что не важно. Но арийцы любят делить себя на касты. А это одно и то же: каста служителей религиозному делу. Жрецы. У вас это называют браманы.

– Нет, браманы – это учёные мужи. Жрецы они только при необходимости. В первую очередь, они понимают всю целостность вопроса.

– А ты – нет! Ты кшатрий, воин и исполнитель. Вместе того, чтобы самому разбираться в сути по праву целостного индивидуального развития, ты доверяешь этот вопрос тем, кого считаешь учёным. А сам по сути служивый пёс.

– Да, и сейчас покусаю. Но лучше послушай. Для иудея двое других – гои, для мусульманина – гуяры, для христианина – нехристи. Для всех оппоненты – нечистые. Все лагеря пытаются выказать свою исключительность, объявив лишь себе спасение. А всех несогласных считают врагами, – произнёс Сёма и ему очень хотелось увидеть взгляд оппонента, но это было невозможно. – Ты уже понял, почему я против всех религий? Не могут же они все быть правы. Значит – все ошибаются.

– Всё, что ты перечислил это религии авраамеистического толка. Но они хотя бы не сектантские, а… общепринятые.

– Да, они одного корня и смысла. Смысл их в поклонении, подчинении одному Богу, создавшему поклоняющихся ему. Так? – уточнил Сёма.

– Так.

– На том же принципе держится деспотизм, тоталитаризм, сатанизм. Так? – снова уточнил блондин.

– Есть различия в служении, но, по сути, так.

– Выходит, что религии единобожия – религия рабства перед Создателем и лицами, образами или сущностями, к нему приближённым. Верно?

– Верно, – даже не стал спорить Савелий с очевидным. – На этом построены все религии монотеистического толка. Но на осознанном служении, а не на безвольном духовном рабстве. Подбирай слова… правильно. Иначе за них придётся ответить.

– Берём шире, – развил уже блондин. – Всё это – религии богосотворённых. Те же, кто считают себя потомками богов, по сути богорожденные. Они чтут сверхсуществ как прародителей. И не одного Бога. Родителей всегда как минимум два. Плюс родня. И выходит, что нет необходимости дополнять Одного образами, святыми, мучениками, ангелами, посланниками, пророками. По сути во всей своей компактности представляющей всю ту же скрытую политеистическую подоплёку. Вся изначальная идея «моно» опять же превращается в «поли», то есть монотеизм в политеизм. Поклонение одному превращается в культ многих. Культ религии со всеми своими атрибутами, символами веры и толкователями Воли Одного. Общепринятые религии это те, кто набрал наибольшую массу верующих. Вот и всё. Всё остальное – словоблудие.

– Я не совсем понял, к чему ты клонишь, – признался Савва. – Но ведь и у богов был Первый. Род? Один? Зевс? Так их называли. Не так ли, язычник?

– Так, раб божий. У всех был первый – Творец. Единый. Но Единый не требует поклонения одной своей части другой. Это бессмысленно. Души и есть его частицы в совокупности. Это неоспоримо, как атомарная решётка всего сущего в мире. А вот самомнение отдельных его частей, представших Создателями своих творений и требующих полного поклонения себе – факт. Яхве, Господь, Аллах. В принципе у каждого мира свой Господь, частичка Творца. Но поклоняться части… Как можно кланяться руке или ноге? Протон не верит в нейтрон. Он просто с ним взаимодействует. Потому что – знает. Знания это и есть энергия, которая всё связывает. Но если безусловные знания, а есть приобретённые. И в приобретённых всегда есть место для манёвров, да?

– За подобные слова носители эгрегоров проклянут тебя и объявят первым врагом, – вздохнул Савва. – А система перемелет в фарш, закидав исками, которые же не сможет доказать.

– Так как истец и ответчик в зале будет, а религиозное чудо, на что опирается вера – нет. Да?

– Да, – кивнул Савелий. – Но с чего ты решил, что нельзя поклоняться ноге или руке? А мощи святых куда из твоего мировоззрения делись? Эти якоря-проводники созданных верующими эгрегоров работают от случая к случаю. Разве им не поклоняются толпы людей, которым всё равно во что верить, в плоскую землю, полую луну, или то, что американцы не были на Луне.

– Потому что сами не могут на неё слетать? – снова добавил вопрос блондин.

– А ещё поклоняются отдельным предметам культа: Каабе, Стене Плача, осколкам креста и Туринской плащанице, – тут же добавил Савелий. – А некоторые до сих пор ищут Грааль. Людям нужен символизм, как вороне блестящие побрякушки. Верить будут всегда и во всё. Просто верить, не подвергая критике. Как ты. Самый умный что ли?

Сёма сделал вид, что не расслышал. Или действительно углубился в мысли о разобщении людей путем религиозных диспутов.

– Будда, по крайней мере, не называл себя высшей инстанцией. Он просто хотел свалить в Нирвану, никого за собой не ведя. Есть же разный подход – деспот в прямом смысле или учитель, – наконец ответил он.

– Но смысл-то тот же – объект поклонения. А с обвёрткой или без завуалированности – это каждому по вкусу. Выбирай – не хочу, – продолжил Савва.

– И почему эта Единица не приходит убирать таких вот мини-деспотов? А приходит, когда появляется другая весомая фигура… или круг фигурантов, – протянул Сёма.

– Неправильная наводка? – предположил Савва. – А что, если Единице сбили координаты.

– Единый Творец не может ошибаться. Ошибка может быть только в системе. Если не работает система, то бесполезно жаловаться вышестоящему. Она уже ущербна по своей сути.

– Мы же всё еще о системе наводки? А кто сказал, что Он ошибается? Ошиблась программа-индексатор, которая послала к Нему запрос на уничтожение нового нароста, не согласного со своей структурой и общим положением вещей. Выходит, что программа изначальна с дефектом. Или поражена вирусом. – продолжил развивать мысль Савва.

– И кто мог быть неправильным наводчиком? Не архонты же. Масоны, конечно, сильны были своей сплочённостью и тотальной ненавистью иных людей, но пирамида без верхушки должна посыпаться как карточный домик.

– А это была верхушка?

– Нет, архонты – второй уровень. Первым, как я понял, занялся Меченый, изничтожив дуальность нашего мира. Он убрал Разрушителя. Но на кой черт тому была запускать вирус?

– Может, Меченый просто занял его место и сделал это сам?

– Пусть так, – согласился блондин. – Но кто тогда Создатель?

– Ммм… Аллах, Яхве, Господь?

– Я про реальных персонажей, а не порождения эгрегоров. Велес, игравший эти роли, убит. Маски сняты. Остались только послевкусия вер, уже не умеющих делать ни хрена, кроме инициации сбора средств на поддержания самих себя.

– А с чего ты взял, что это Велес был? – спросил Савва.