– Что за дела? – наконец удалось закричать Семёну и Савва не смог ответить, так как говорил его оппонент, а обширные легкие точно были по паре на двоих.

Зато Савелию удалось поднять обе руки, и он тут же попытался то ли ударить, то ли отстранить от себя неожиданного блондина. Ни того, ни другого не получилось. Зато грузное, большое тело завалилось на бок. Семён оказался виском на камне, матерясь, а голова Саввы повисла в воздухе. Шея напряглась, стараясь удержать это положение и не завалиться на оппонента. Зато Савелию удалось рассмотреть большую, длинную ногу и гениталии. Ноги было две, а вот последнее приходилось так же делить на двоих на одном корпусе с четырьмя руками.

– Не-е-ет! – закричали в один голос антиподы.

Физика сработала. Быстро выдохлись. Лёгкие большие, но их емкости при оре сразу из двух отверстий надолго не хватило. Головы думали, головы действовали. Каждая как пожелает. И что-то с этим приходилось сделать.

Закашлялись. Дышать приходилось синхронно. И говорить мог только один. И то не постоянно. Даже если бы кто-то постоянно вдыхал, второй не мог бы постоянно говорить, так как выдыхать и вдыхать одни и те же лёгкие одновременно не могли.

– Какого чёрта? – первым обронил Семён, рывком обоих рук оттолкнувшись и снова вернув тело на спину.

– Проклятье. Меня подселили к гою. Худший ад из возможных, – забормотал Савва, вдохнув, пока Сёма пытался выдохнуть.

Снова закашлялись.

– Арийцу! Долбанный ты богоизбранец, – поправил блондин, щупая свои волосы и лицо. Голова и причёска была точно такой же, как перед Прыжком. Но вот тело существенно изменилось.

– А, это постоянная русская черта антисемитизма, – приметил Савелий, точно так же ощупывая обеими руками лицо и тело.

– Взывать к особому пути?

– Генетически себя выделять.

– Да уж лучше выделить и жить обособленно, чем так. Подселили к какому-то грибу!

– Умолкни, плесень!

Выходило, что на шеях к позвоночнику крепились две головы. Позвоночник раздваивался в какой-то момент в районе чуть ниже плеч.

Широкие плечи были своими. У Семёна – своё начало, у Савелия своё. Правое плечо более мускулистого Леопарда было больше, чем у ученика Эмиссара, но различия незначительны.

То же дело касалось и верхних рук. Правая чуть сильнее.

На этом свои части тела, оставшиеся неизменными, закончились. Нижние руки, растущие из тела в районе рёбер, были чуть меньше верхних. К тому же крепились они весьма странным образом. Насколько удалось обоим нащупать, между рёбрами в районе сердца создались суставы, к которым присоединялись и руки.

Нижние руки высоко не поднимались. Максимум – коснуться противопоставленного плеча. Замысел их творения терялся. Как, решил Семён, они исполняли поддерживающую функцию для грузного тела. Савелий же решил, что держательную – хватка была у нижних рук великолепная, так как отсутствовал противопоставленный большой палец. Фактически нижние руки могла хватать, как руки шимпанзе или даже гориллы. А обезьяньи силы были не в пример выше человеческих.

Но оба догадками делиться не спешили. С кем угодно, только не с врагом.

– Русофоб! – ответил на всякий случай Семён, продолжая осмотр.

– Иди к чёрту! – парировал Савелий, занимаясь тем же.

Перепалка волновала обоих не сильно. Скандалили для порядка, по привычке. Так как одно дело ненавидеть друг друга на расстоянии. И совсем другое – буквально нос к носу.

Удлинённое из-за второй пары рук тело расширило органы. По ощущениям, они были в целом, как человеческие. Разве что увеличенное сердце и вытянутые лёгкие, способны собирать и разгонять больше кислорода и питательных веществ для работы обоих голов. Два мозга поставили свои условия для жизнедеятельности, повысив давление, расширив малый и широкий круг кровообращения.

Продолжив осмотр, оба обнаружили, что ноги были так же больше прежних, а ступни увеличены. Как на глаз, Семён и Савелий могли оценить свой рост в два с половиной, а то и три метра.

Расширенные плечи были переплетены мышцами, удобно удерживающими отклонённые, раздвоенные от позвоночника, шеи, держащие головы. Во всяком случае, никакого дискомфорта по отношению к положению головы, оба не замечали, свободно вертя головами в разные стороны. Позвонки, как и связки, были готовы к наклону и существовали дополнительные мышцы для их удержания.

– Я уже здесь. Ты рядом, – хмыкнул Семён, прогоняя ступени, чтобы получше рассмотреть внутреннее строение тела… не получилось. Сердце было на стороне Савелия. Без работы срединного медиана, ничего не выходило. Леопард предположил, что позвоночник так же увеличен в объеме. Во-первых, головы, во-вторых, плечи давали дополнительную нагрузку, ещё и ноги были большими. Таз был так же увеличен по объёму, для комфортного удержания этого веса.

– Заткнись, – отозвался Савва. – Дай мне разобраться. Итак, ты командуешь правой частью тела, я – левой.

– У-ё… не дыши так, левый.

– Сам левый! – воскликнул Савелий. – Что происходит? Сердце бьётся сильно, а мы стоим.

– Нас срастили, мистер очевидность. Теперь другие правила сосуществования.

– Кто срастил? – на всякий случай спросил Савелий.

– Откуда я знаю? – пожал плечом Сёма. – Я помню только Прыжок. А сердце стучит, потому что я пытаюсь прокачать ступени. Но из-за не полного контроля над телом ничего не выходит.

– Забудь об экспериментах, пока мы оба не сдохли, – предложил Савва. - Давай лучше поднимемся.

– В смысле забудь? – не собирался сдаваться блондин. – Мы беззащитны!

Тело попыталось согнуться, но тут же разогнулось. Мышцы пресса, напряжённые только с одной стороны, не справились, так как другая часть мышц воспротивилась, создав обратное сопротивление.

– Ну же! Синхроннее! На счёт три, – забурчал Савва.

– Нет, давай перевернёмся на живот и поднимемся в четыре руки. Так вернее будет.

– Что ж, пусть так.

– Семит согласился с арийцем?

– Ворочайся уже! Мы оба белой расы. Но какая в этом разница, если не можем даже встать?

– Ты хочешь сказать, что кто-то белее, а кто-то избраннее, да, расист?

– Кто бы говорил о расогенезе и отличиях! – снова заспорил Савва, но тут же понял, что блондин просто подкалывает. – И вообще брось эту чушь, или так и останемся на земле.

– Хорошо… перемирие, – сказал Сёма и сделал каменное лицо.

Не то, чтобы его интересовала конфронтация ради конфликта. Просто он любил наблюдать за реакцией оппонента, что тут же начинал подбирать контрдоводы, всё принимая близко к сердцу.

Но сердце у них было одно на двоих. Приспособятся или помрут. Без вариантов…

Работая вместе, близнецы-антиподы перевернулись на бок и в четыре кулака, осторожно поднялись… Чтобы тут же свалиться на спину.

Савелий поспешил выставить ногу, поднимаясь. Блондин не захотел уступать и оба присели на зад и тут же завалились на поясницу. Но оба успели приметить, что и отжиматься, и подниматься довольно легко. Вдобавок свалились как будто на пуховую перину, а не на каменистую землю.

– Сколько здесь гравитация? Семьдесят-восемьдесят процентов от земной? – прикинул Савелий, ерзая задом по земле.

На сей раз приподнялись, синхронно напрягая мышцы живота.

– Где-то так. Не совсем объективно пытаться измерить гравитацию вне земных тел. Плотность самих тел может быть совсем другая. У нас нет лекала для адекватной оценки.

– Это… не привычно. Но в твоих мыслях есть здравый смысл. Может мы вовсе в другой Вселенной. Небесный свод мне незнаком. Ни «Большой медведицы» тебе, ни «Южного Креста».

Савелий задрал голову, пытаясь разглядеть в небе хоть какие-то знакомые ориентиры. В зеленоватой дымке светили три луны. Ближняя, самая большая, размерами превышающая привычную Луну примерно в пять раз, делала тёмное время суток похожим скорее на вечер, чем на ночь.

Блондин почесал ухо и неожиданно спросил:

– Как думаешь, если левое яйцо твое, а правое моё, то чей…

Савелий повернул голову и секунд десять не мог ничего сказать. Затем заорал: