— Дядь Вить, подожди меня здесь пожалуйста, — сказал я ему и направился обратно.

— Может лучше я с тобой? — насторожился он.

— Не переживайте, бить я этого хорька не собираюсь.

Вячеслава Анатольевича я застал выходящим из кабинета. Молча увлёк его под руку обратно и закрыл дверь. Я всё ждал, что этот утырок начнёт верещать и звать на помощь, но он лишь молча открывал рот, спрятал очки в нагрудный карман и пятился от меня в дальний угол. Похоже от неожиданности даже говорить разучился.

— Послушай меня, мерзкое создание, — мне не нужно было стараться придать внушительности своей речи, оно само получалось, настолько уже всё накипело. И слова подбирать тоже настрой отсутствовал. — Какого хрена ты всё это устраиваешь? Думаешь, что я сломаюсь и уйду? Не тут то было! Я прекрасно понимаю, что мы здесь неугодны, но и нам не доставляет удовольствия работать в вашем змеюшнике. Исходя из этого факта, предлагаю следующее: мы не берём на себя лишнего и не обделяем работой твоих сотрудников. С твоей стороны — обеспечить отбор пациентов, которые являются сложными для ваших и перестать ставить мне палки в колёса. А за сегодняшнего пациента тебя вообще под суд отдать надо! Ваша лечебница не обладает правами на оказание медицинской помощи пациентам с тяжёлой травмой, всё что было сегодня — нарушение постановления коллегии лекарей Санкт-Петербурга. Только ко мне теперь никто не придерётся, потому что я своё дело сделал, а твоя задница может больше не сесть в своё уютное кресло, если делу дать ход. Я сейчас всё понятно сказал?

Демьянов нервно закивал головой, подтверждая мой вопрос. Трясущимися руками он достал очки из кармана и надел. Лицо и губы оставались бледными. Пожалуй на сегодня хватит.

— Тогда до завтра, — рыкнул я, всё ещё желая начистить ему рыло, просто отвечать за это потом совсем не хочется, только руки марать. — И ещё, Кабана своего можешь больше не присылать, это не поможет.

— К-к-какого ещё к-кабана? пролепетал главный знахарь

— Не надо придуриваться, он всё рассказал. У него очень низкий болевой порог. Могу показать болевой, который на нём применил, есть желание?

— Н-н-нет, — ответил Демьянов и затрясся ещё сильнее.

— Ну, как знаешь, — хищно улыбнулся я. — Могло бы пригодиться в жизни.

Не прощаясь, я развернулся и вышел из кабинета. Даже нашёл в себе выдержку, чтобы не хлопнуть дверью.

Было пасмурно, давал о себе знать холодный ветер, но хотя бы не было дождя. Виктор Сергеевич ходил из стороны в сторону недалеко от входа в учреждение, старательно запахивая воротник пальто, чтобы не пускать за пазуху пробирающий до мурашек осенний воздух. Увидев меня, пошёл навстречу.

— Поговорил? — спросил он, улыбаясь одними глазами.

— Прочитал ему краткую лекцию о культуре поведения, медицинской этике и деонтологии.

— Надеюсь с приведением цитат древних целителей? — хихикнул дядя Витя.

— А то ж, — хмыкнул я и открыл приложение в телефоне, чтобы вызвать такси. — Посмотрим, что изменится завтра. Вы же не возражаете поработать без выходных?

— Просто отлично, — улыбнулся он. — Значит не придётся в выходные хандрить в одиночестве.

Когда мы с Виктором Сергеевичем вошли в кабинет отца, он был в кабинете один, корпел над грудой бумаг, раскладывая их по разным стопкам. Я разглядел бесконечные графики и цифры, больше похоже на статистические отчёты.

— Проходите, садитесь, — буркнул он и указал нам на кресла перед его столом.

Раньше они стояли в другом месте, сегодня специально поставили здесь, создав условия для небольшого семейного совещания. Рядом стояло и третье кресло, для мамы. Отложив в сторону последнюю пачку, он позвонил маме и сообщил, что мы пришли. Она вошла в кабинет через пару минут.

— Итак, что мы на сегодняшний день имеем, — устало сказал отец. Опять вымотался за день. — Больше половины клиник сказали, что поступало предложение на обкатку партии усиливающих артефактов, но они категорически отказались, не желая рисковать сотрудниками и собственной репутацией. Примерно треть сначала упиралась, уходя в отказ, но когда я привёл пример, как чуть не умер мой сын, всё же раскололись. Они применяют амулеты в повседневной работе и получили чувствительный прирост производительности. Некоторые продолжили упорно отрицать, даже после наших увещеваний и угроз. Вот с ними ситуация неоднозначная. Или они пользуются амулетами и не хотят признаваться, или князь обделил их своим вниманием и ничего не предлагал. Анализ отчётов за последний месяц, который мне любезно предоставил свой человек из архива, показал, что у них тоже есть чувствительная динамика, говорящая о ношении усилителей, но не у всех одинаково. Не исключено, что они пошли своим путём.

— Ну, с этим всё понятно, — сказал я, когда он закончил. — Куда дальше с этой информацией? Собрать восстание лекарей и взять штурмом фамильный замок Баженовых? Или взять на абордаж его огромную морскую яхту? Я лично предпочитаю другие способы.

— Ну естественно, Саша, я понимаю, о чём ты говоришь, — ответил отец. — Воевать физически с вилами в руках с этим людоедом никто не будет, я готовлю обращение в коллегию лекарей и городской суд. Сами мы на князя тянуть — кишка тонка.

— А так хотелось бы посмотреть на его кишки, — мечтательно протянул я, уставившись в потолок. Краем глаза видел удивлённые взгляды родителей и Виктора Сергеевича. — Жаль, что в случае необходимости оказания ему медицинской помощи, он обратится не к нам.

— К нам он точно не обратится, — хмыкнул отец. — Если кто-то из тех, кто использует амулеты, передаст Баженову наш разговор, то не исключаю возможность усиления давления. Поэтому попрошу соблюдать повышенную осторожность, не шляться в одиночку по городу и тёмным закоулкам, обращайте внимание на всех странных незнакомцев поблизости. Виктор Сергеевич, вы принесли этот злосчастный амулет?

Старик покачал головой и в ответ на изумлённые взгляды матери и отца рассказал им то же самое, что и мне утром. Отец подпёр щеку кулаком и задумался. По выражению лица я понял, что недоверия к Виктору Сергеевичу он сейчас не испытывает и обвинять в предательстве не собирается.

— Ладно, пусть будет так, — сказал наконец отец. — Можно будет потом предъявить артефакт в суд в качестве доказательства.

— Знаете что, господа? — вдруг неожиданно жизнерадостно произнесла мама. — А теперь я пожалуй предложу устроить пир во время чумы. Раз уж мы нашли, где находится корень зла, то это точно стоит отметить и немного сегодня расслабиться. Хватит на сегодня дел и переживаний. Завтра мы с Петром Емельяновичем займёмся развитием темы, Саша будет упорно трудиться, развивая дар, а на сегодня довольно!

— Надо и Катю позвать, — предложил я. — А то получится неправильный семейный праздник, когда мы гуляем, а сестрёнка сидит дома одна.

Отец тут же взял в руки телефон и отправил водителя домой, за Катей. Потом позвонил и ей, чтобы та побыстрее собиралась и надела что-нибудь соответствующее.

— Ты очень кстати употребил слово «семейный», — улыбнулась мама. — Виктор Сергеевич так давно с нами, что тоже, можно сказать, является членом семьи, так ведь?

— Вы самые дорогие и близкие для меня люди, Алевтина Семёновна, — довольно промурчал Панкратов. — У меня больше никого кроме вас-то и нет.

— И ещё, Виктор Сергеевич, — сказала мама немного виноватым тоном. — Вы уж простите нас, что мы усомнились в вас с этим амулетом. Ну сами понимаете, нервы ни к чёрту со всеми этими событиями.

— Мелочи, Алевтина Семёновна, выбросьте из головы, даже не думал обижаться, всё понимаю.

Наконец-то в кабинете не висели грозовые тучи и не накапливалось под потолком статическое электричество, готовое в любой момент шарахнуть смертоносным ударом. Понятное дело, что расслабляться ещё рано, предстоит через многое пройти, но можно на этом пути позволить себе немного отдохнуть. Чтобы ускорить процесс, отец сказал везти Катю сразу в ресторан, а для нас вызвал такси премиум класса, решил шикануть и прокатить семью на шикарном лимузине.