— Но если линзу направить иначе, то она может фокусировать световой поток в одной точке, — продолжил объяснения наставник, переместив иллюзию. Свет из окна прошёл через неё и заставил тлеть одну из досок стола. — Много ли ты видел щитов, которые отсекают не магию, материальные предметы или энергию духа, а простой свет, заодно делая слепым того, кого защищают?

— Я вообще видел не очень много энергетических щитов, — опять пряча усмешку, отозвался ученик, слегка подколов учителя по поводу курса магического обучения, который постоянно откладывался. — Но, думаю, именно таких придумано мало.

— Догадался уже, причём здесь цифры?

— Да. Вы хотите создавать огромную линзу, чтобы противник мгновенно сгорал, — кивнул Альвбранд. — А для этого сначала надо рассчитать ритуал, потом перенести его на неровную поверхность, то же древко копья.

— Ты всегда быстро схватываешь, — улыбнулся на это учитель.

— Только не очень понимаю, как вы вообще переносите ритуалы на посохи. Да и как составить подобный ритуал вообще тоже, — развёл руками ученик.

— Всему своё время. Сначала теория, потом практика. Сначала Ци, потом прана и, наконец, мана, — ответил на это учитель. — Тем более, у нас как раз наметилась интересная работа именно с духовной энергией, где мы будем практически наравне. Догадаешься, о чём речь?

Альвбранд серьёзно задумался. Знания он поглощал быстро, но учился «настоящим образом», как выражался наставник, только последние полгода, даже меньше. Очевидно, учитель превосходил его во всём хотя бы потому, что постигал мистические науки куда дольше. На одном уровне они могли быть разве что в чём-то, о чём его учитель ничего не знает. Но, коль скоро об этом не знал вирдман, не догадывался об этом и его ученик, потому проговорил со вздохом:

— Нет.

— Досадно, но не хмурься по пустякам. Нельзя всё время попадать в цель, промахи бывают у всех, включая богов, — усмехнулся северянин, заставив подопечного опять внутренне досадовать. Хозяев больше нет, за ошибки его никто не наказывает болью, но старые привычки уходят медленно, если не разумом, то инстинктом он ожидал наказания всякий раз, когда делал что-то не идеально. Наставник же между тем продолжил: — Речь о Скорпионьем Жале. Сяньцы, конечно, придумали для моего трофея своё дурацкое название с Небом и просветлением, но ну их к йотунам.

Альвгейр явно имел в виду нечто более глубокое, чем нежелание каждый раз произносить длинное и вычурное название короткого клинка на тонкой цепи, закреплённой на круглой проушине, которой оканчивалась его рукоять, и юноша ни секунды не сомневался, что вскоре звать оружие придётся просто Жалом. Но интересовало его другое:

— А почему мы будем наравне? Вы же говорили, что разбираетесь в артефактах.

— В тех, что делают на основе маны, — усмехнулся вирдман. — Разбираюсь и обязательно научу тебя работать с ними не хуже, чем с металлом в кузне. Ты у меня ещё перед окончанием ученичества сам себе зачарованные доспех и оружие скуёшь. Но вот духовные артефакты сяньцев для меня неизведанная земля, как и для тебя, так что разбираться будем вместе. А пока складывай бумаги, и идём. Сяо заслуживает нашей поддержки.

Наводил порядок на учебном месте Альвбранд со смешанными чувствами. Нет, мастер Сяо точно заслуживал их присутствия на трибунах, а на его бой хотелось посмотреть и самому полудемону. Но углубиться в тайны магии он желал ничуть не меньше, а учитель его вновь ими лишь подразнил. Кто спорит, как предмет магия у него, конечно, была, но пока что сугубо теория, черёд практики должен был наступить позже. Он понимал, что учитель знает о его желаниях, и осознавал, что подобный план занятий — это лишняя возможность мотивировать его лучше себя контролировать. Но это мало что меняло, просто он понимал правила игры, вот и всё. К тому же, возможно, лучше постигнув путь духа, на пути магии будет проще? В это хотелось верить, как и в то, что наставник знает, что делает, обучая его.

Сейчас же их путь лежал на арену, и они проделали его большой толпой. Альвгейр определённо не был трусом, но и нарываться без причин не видел поводов. В конце концов, он убил знатного сяньца в сяньском городе, и было глупо думать, что местные просто так спустят ему и его хирду подобное. Однако пока что бросать им вызов никто не спешил, а потому и Альвгейр, и остальные всё больше опасались иных провокаций. По словам учителя, самым разумным поступком было бы просто убраться отсюда, не нагнетая атмосферу. Но это, во-первых, было бы почти бегством, а ассоны подобного не любят. А во-вторых, было бы неправильно уходить до того, как найдётся кто-то, кто победил бы мастера Сяо.

Причём не то чтобы их товарищ был невероятно силён на фоне своих оппонентов. Наоборот, каждую победу ему приходилось буквально выгрызать зубами и выцарапывать ногтями. В центральной провинции империи действительно были выдающиеся бойцы. Однако, чего у мастера стиля Железной Рубашки было не отнять, так это стойкости. Там, где кто-то другой остался бы валяться на песке, он раз за разом вставал как ни в чём не бывало. Вторым его значимым преимуществом была прана. Пусть его очаг жизненной энергии был довольно скромным по сравнению с ассонами, а из подходящих для драки татуировок его кожу украсили лишь Троллья сила и кровь, но у его противников не было и этого. Как, похоже, не было в знакомых алхимиков, которые столь хорошо разбираются в эликсирах, любимых воинами Правого континента. Зато было весьма немало интересных духовных техник и просто приёмов. Каждый бой приносил Альвбранду удовольствие и новую информацию, и каждый раз он жалел, что не может выйти на арену сам.

Точнее, в теории-то, наверно, может, но ни к чему хорошему это не приведёт. Учитель искал возможность участвовать в турнире Башни Бога, но ему отказали. По прибытии в город у него случился конфликт с одним из сяньских аристократов, но бой был не по турнирным правилам, а на оружии, и закончился смертью мастера стиля Небесного Журавля. И по городу уже ходят слухи, что северные варвары обиделись на отказ и таким вот кровавым способом выразили своё неудовольствие, на глазах у честного народа жестоко убив молодого человека, что выбрал не ту таверну. Тот факт, что зачинщиком ссоры был Ли Бей тактично всеми опускался, как несущественный. Вот и выходило, что пустить ученика убийцы на бой могут, но только для того, чтобы покалечить или убить его на глазах ассонов, чтобы уже они смотрели на это, но не могли помешать. Что будет в целом несложно, потому что за неделю боёв самых слабых участников уже выбили, остались только сильные, которым размазать почти необученного юнца будет нетрудно. Однако Альвбранд дал себе зарок однажды поучаствовать в чём-то подобном, почувствовать себя на острие сотен взглядов и услышать, как толпа ревёт, глядя на его действия. А совсем в идеале, если болеет именно за него. Всё-таки мало радости в том, чтобы после победы, которую ты вырвал с риском для жизни, большая часть трибун презрительно освистывает тебя.

Хотя у него был в этом плане хороший пример. Учителю было глубоко всё равно на мнение каких-то там тупых южан, его интересовал лишь собственный хирд, который приветствовал финальный удар копья победным рёвом. Кричал тогда и полуэльф, ощущая себя будто частью единого организма с множеством душ. Только вот не знал до сих пор, может ли считаться таковым на самом деле. Он звался Альвбранд Альвгейрсон, что однозначно причисляло его к роду ассонов, как и его наставника, ставшего теперь приёмным отцом. Однако юноша отлично понимал, что в нём нет ни капли ассонской крови. Собственно, он вообще толком не знал, в каких пропорциях в нём смешаны снежный эльф и демон. Это порождало определённые проблемы с самоопределением, как отозвался о данной теме учитель. Альвбранд надеялся, что наставник даст ему однозначный ответ, кто он, но тот вновь видел ситуацию иначе, чем другие. Для него ученик без сомнения часть рода и хирда, ни его кровь, ни цвет кожи, ни форма ушей тут не имели значения. А вот кто он сам по себе, решить должен уже ученик, потому что он хозяин своей судьбы и только ему выбирать, какой дорогой идти и кем быть, когда ученичество будет окончено. Ещё один крепкий камень в фундамент его свободы. Ещё одно подтверждение того, что быть свободным значит самому нести ответственность. Альвбранду было неведомо будущее, но пока что он склонялся к мысли, что абсолютная свобода всё-таки до сих пор не для него. Возможно однажды он пойдёт сам по морю этой жизни, но сразу после окончания обучения лучше следовать в кильватере наставника. Тот знает, что делает.