— Хорошо, — согласился инспектор и внимательно оглядел зал.

Уборка бы тут и правда не помешала, а еще легкий ремонт. Паутина трещин расползлась по облезлым стенам. Лампы не горели, только слабый лунный свет проникал через окна. В центре зала над всем вокруг возвышалась разбитая боксерская площадка, окропленная потеками чего-то бурого. Старые вытертые канаты свисали со ржавых колец. Внизу, в тренировочной зоне, висели тяжелые груши и мешки для отработки ударов. В дальнем конце зала можно было с трудом рассмотреть скамейку для жима лежа, а рядом три ряда гимнастической стенки.

Образцовый зал был лет двадцать назад.

Билл повел нежданных гостей на второй этаж, где располагалась тренерская, а заодно и его небольшие апартаменты. Этот маршрут больше напоминал обзорную экскурсию. Лестница нашлась в дальнем конце зала, так что нужно было пройти его насквозь. Даже в темноте тут чувствовалась сильная энергетика.

На полках стояли весьма солидные кубки и медали, а на стенах висели фотографии знаковых боев. Иногда фотохроника перемежалась небольшими газетными вырезками в рамках. «Кувалда выбил из оппонента дух в шестом раунде». «Перспективный новичок выигрывает юниорский чемпионат». Читать сами статьи не особенного хотелось, так что инспектор больше блуждал взглядом по заголовкам и вещам в витринах. Тут было собрано достаточно вещей, которыми Билл явно гордился, раз выставил их на всеобщее обозрение. Йона не вчитывался в подписи, а вместо этого посматривал на Кенни. Мари, шедшая рядом, занималась примерно тем же. Их водитель же сейчас больше походил на мальчишку, которого отец впервые притащил в кондитерскую.

— Это же «Безумная ночь», — прошептал Кенни, когда заметил огромное фото с полностью заполненным боксерским залом на несколько тысяч человек.

— Интересуетесь? — с заметным энтузиазмом отозвался хозяин. — Профессионал?

— Любитель, — произнес Оберин робко, словно разговаривал с архангелом.

— Ну, я тоже начинал с любителя. И да, вы правы, офицер, это фото с «Безумной ночи». Специально заказал снимок другу-фотографу, хотел посмотреть на себя со стороны.

— Не знал, что ты тогда участвовал, — произнес Камаль удивленно.

Боксом Йона не увлекался, но про тот вечер даже он слышал. Тогда было решено провести сразу четыре показательных боя и разогреть народ перед боем дня — чемпионским поединком в супертяжелом весе. Трудно представить, каких денег это стоило, но о той ночи не говорил только ленивый. А когда все закончилось, разговоры не стихали еще несколько недель.

— На показательные почти заявили, только меня за день до этого на тренировке вырубил Хоффстедер. Так что слушал про свой бой с больничной койки. Урод мне челюсть сломал, вот я и пролетел мимо показательных.

На этих словах голос Билла дрогнул, словно он до сих пор не мог простить себе тот случайный проигрыш. В глубине души он понимал, что этот хук стоил ему карьеры профессионального боксера. Между тем все четверо уже подошли к тренерской, и Купер открыл каморку своим ключом.

Внутри все оказалось обставлено еще скромнее, чем внизу. Маленькая комнатка три на три метра с единственным окном, которое выходило на тренировочную зону. В центре комнаты располагался массивный дубовый стол, а вокруг него пара обитых кожей стульев. Обивка с годами растрескалась и облезла. Билл указал на кресла, а сам уселся в свое. К удивлению хозяина, инспектор остался стоять. Он медленно прошелся взад-вперед и взглянул на ночной зал сверху.

— Так и на кой-хрен тебе фото? — словно желая услышать продолжение, спросил Камаль и отошел от окна.

— Заплатил аванс парню, который должен был меня поснимать, а он так и не узнал, что я в челюстно-лицевой хирургии. — На этих словах Купер улыбнулся. — А дальше прикинь, как я охренел, когда этот хмырь принес фото и потребовал свою вторую половину.

— Послал бы его?

— Да собирался, только фото оказалось хорошим. Так и называю его «Воплощая чужие мечты».

— А кто победил-то?

— Хоффстедер и победил. Его мне на замену поставили.

— Простите, — Кенни снова включился в разговор, но как-то медленно. — Леопольд Хоффстедер?

— Да, старик Лео Кувалда. Хотя его прозвать следовало бы Жеребцом. Меня как лошадь лягнула. Хорош был ублюдок, да и не пропускал — резкий, как приступ поноса. Ладно. Вы же не за моими классными историями пришли, офицеры.

— Ну, да. Мы по работе.

— Слушаю, — Купер подобрался.

— Сэлл Валенберг, тот, который курьер.

— Ну?

— Где его можно найти?

— В центральной лежит, а что?

— Не лежит. — Йона тихонько стукнул тростью по полу, так что удар был едва слышен. — Ночью его выкрали неизвестные и вывезли на машине скорой помощи. Нам нужны его контакты и адреса.

Казалось, новость выбила хозяина зала из колеи. Он сложил руки на столе в замок и попытался что-то вспомнить.

— Есть адрес, который он мне давал, когда я его устроил в фонд. Не знаю, живет ли он там сейчас, но другого просто нет, — ответил Купер через несколько секунд весьма напряженных раздумий. — Сейчас найду.

— Многим обяжешь.

Купер повернулся к небольшому архивному шкафчику, выкрашенному в зеленый, выдвинул полку и принялся искать. Пару секунд спустя он вытащил несколько тонких папок из серой бумаги и принялся рыться уже в них. Поиски заняли еще немного времени.

— Держи, сержант. — Билл протянул листок, на котором были расписаны данные беглеца.

— Спасибо. Что про парня рассказать можешь?

— В общем или как?

— Как сможешь, так и расскажи. Любые вещи, которые в голову лезут, нам все важно.

— Да ничего особенного, если уж честно, я и не знаю. — Купер помолчал немного, обдумывая следующие слова. — В принципе, парень как парень. Высунься на улицу, кликни ветерана, и найдешь таких Сэллов десяток. Сидел тихо, в проблемы не лез.

— Пил? Наркотики? Карты?

— Не у меня. Я за такое вышибаю с волчьим билетом. Нарики ненадежные.

— Раз увидел наркомана…

— …Задави как таракана.

В словах старого друга инспектор почувствовал уверенность и ни капли фальши, так что решил сменить тему:

— Познакомились вы с ним как? Не на улице же.

— Так… э… в офицерском клубе, где же еще. Пришел он туда, не помню когда. Года четыре назад.

— Где до этого обретался? Знаешь?

— Говорил, что лечился долго, потом не помню. Что-то с нервами вроде у него приключилось. Не помню точно, извини, Йона, тут не помогу.

— Ясно, пришел он в клуб, и что дальше?

— Да как обычно у ребят происходит — послушал, посмотрел, проникся. Долго ничего не хотел рассказывать. Ну ты понимаешь, парень с такой рожей может и крышей поехать. Я его не торопил, короче, а потом полгода спустя он все же вышел и… ну… рассказал о себе. Я еще тогда подумал, что дельный парень, даром что не слышно его.

— Клуб ваш где? — При упоминании нового места Йона почувствовал нечто, что не мог описать.

— Набережная Кампри, дом двенадцать.

— Встречи как часто?

— Ну… полноценные — раз в месяц, тогда вся наша братия собирается. А так раз в неделю по пятницам, с шести вечера.

— Понятно. Сэлл там часто бывал?

— Каждую пятницу. Я уже думал, что у него совсем личной жизни нет, дал ему местечко курьера.

— Просто так взял и дал? Не очень похоже на тебя, рядовой.

Билл замолчал, очевидно прикидывая, не пора ли замолкать и требовать адвоката. Хотя пару секунд спустя он, очевидно, решил, что еще рано.

— Ну, я не совсем идиот, кое-кого поспрашивал, навел справки, так сказать. Плюс парень хороший…

— Хоть и нелюдимый, — вырвалось у д’Алтон.

— Ну, не без этого, — согласился с выводом хозяин кабинета. — С другой стороны, не у каждого злого ворчуна есть для этого такой шикарный повод, как у Валенберга. Кстати о ворчунах. Как Нел?

— Нормально, — ответил инспектор. — Дал ему выходной. А то он у меня пашет как лошадь.

— Только лошадь не может одним винтовочным выстрелом сбить самолет.

— И он не может, мы тогда так и не поняли, кто сбил тот чертов биплан.