— Да хрен его знает, сержант, там много чего было…

— Где?

— Ну… э… ты будешь ругаться.

— Обещаю, что не буду.

— Врешь.

— Хорошо, буду не сильно. Идет?

— Ну… в общем… ты обещал не ругаться. Помнишь?

— Да говори уже! — Терпение инспектора постепенно таяло, так что он едва не сорвался. — Где ты свои мозги так продырявил?

— В нарколаборатории.

— Где? — Кенни и Йона спросили это одновременно.

— Ну… в солеварне. Знаешь сам, что это такое. Торчки играют в юных химиков и из дерьма, сажи и селитры пытаются высидеть золотое яйцо. — Последняя фраза не на шутку его самого развеселила, так что он быстро скатился в бессмысленный и пугающий гогот. Но заметив, что смеется только он один, Нел быстро успокоился и продолжил: — Я честно ходил по твоему приказу, слушал, рассматривал. Ни черта похожего на наших парней.

— А солеварня как появилась на твоем маршруте, а?

— Ну… подожди, дай вспомнить.

Нелюдь распластался на диване и едва ли не засыпал. Щелчок у самого носа вернул его в реальность.

— Сосредоточься, дружище.

— Солеварня, — серьезно произнес Нелин и даже на мгновение вернул свое самое обычное строгое выражение лица. — Мне Денни про нее рассказал.

— Какой Денни?

— Сопляк Денни. — Нел скакал по событиям и персонажам словно перепуганная лань. — Забыл, что ли? Тощий такой, нос поломанный, зубов нету. Не можешь его не помнить, старичок.

— Мы его на десятку закрыли три года назад. Не путаешь?

— Не путаю, про этот нюанс я у него тоже спросил, перед тем как остатки зубов ему выбил и челюсть сломал. Говорит, что эта… условно… херь, короче, какая-то условная. Напел кому-то что-то или хорошо сосал. Вышел — и домой. Поразительно тупой человек. Прикинь… Прикинь…

— Что?

— Стоял на том же углу с тем же дерьмом. Был бы ты рядом, и у меня даже случилось это жемя… женя… как вы это хрень называете, когда вещи точь-в-точь повторяются?

— Дежавю, — подсказал Кенни с водительского сиденья.

— Спасибо, рядовой! — Нелин картинно козырнул. — Сержант Йона! Награди рядового! Именную пулю ему и медаль за отвагу! Посмертно! А… нет… пожизненно!

Нелин попытался вытянуться вперед и хлопнуть Оберина по плечу, но, к счастью, инспектор успел перехватить его руку.

— Нелин, лаборатория. Рассказ.

— Ну, я перед тем, как эту сволочь порешил… Да не смотри на меня так. Говорю же, не понял дебил первого урока. Я его перед этим расспросил, он мне и выложил про лабу эту. Я быстренько ноги в руки и на адрес. Там смотрю… прям аж немного стыдно стало, что я его труп не похоронил нормально. Впервые в жизни паскудник не соврал. Солеварня.

— И ты ее обнес.

— Я ее взорвал.

Слова о взрыве на двенадцатом участке заиграли на новый лад.

— Был в сводке взрыв, Кенни?

— Ну… был пожар на складе в доках. Там вроде баллоны рванули.

— Ага с эфиром и азотом. Меня им и накрыло.

— Выжившие?

— Не-е-ету. — Нел рассмеялся злобно. — Все ублюдки до корочки запеклись!

— Заткнись, я не тебя спрашиваю. Кенни?

— Там точно только трупы.

— Повезло тебе.

— Ага, ага. Кенни, а дай порулить?

Нел снова попытался дотянуться до водителя, но инспектор и в этот раз сработал на опережение. Он с силой вдавил д’эви в кресло и поставил на его ногу свою. Бесконтрольное поведение помощника уже порядком напрягало. Нел и так доставлял проблем больше, чем хотелось, а таким он еще и бесил.

— Тебя взяли на Лауфорд, как там оказался?

— Ну… я убегать начал, когда сирены услышал. Да и что мне там делать? А Лауфорд это где?

— Шестнадцать километров по прямой от доков, — спокойно произнес Оберин и повернул направо к участку.

— Нож… Сержант! Именем революции! Дайте рядовому именной нож. Пусть носит у сердца! Можно мне на воздух?

— Нел!

— На воздух! На воздух!

Инспектор покрутил ручку стеклоподъемника и немного опустил стекло. Ветерок растрепал седые кудри Нелина, так что он теперь еще больше походил на ударенного молнией. Вел он себя соответствующе. Желая подышать как следует, д’эви быстро дернулся к окошку, так что машина вильнула и едва не опрокинулась набок. Летевшая навстречу белая «Комета» чудом ушла от удара.

— Ну-ка, сядь, — Йона уже орал. Вторая поездка за неделю превратилась в потенциальную автокатастрофу, и это ему не нравилось. Умереть в машине с обдолбанным в ноль другом как-то совершенно не хотелось.

— Не кричи на меня! — Похоже, тумблер в голове у Нела перещелкнулся на истерику. — Вы меня просто не любите. Меня никто больше не любит. Только семья моя… лю… любила. Тебя любили так, а, сержант?

— Как?

— Чисто и без условий? А? Тебя, Кенни? Вы, суки, сидите со своими проблемами, гундите, а вас кто-то любит. Только вам пофигу это было, как и мне тогда.

Внезапно Нелин замолчал. Инспектор не хотел смотреть на то, как его друг плачет, но и отвернуться он сейчас не мог.

— Вот что мы гуттам сделали? Вы-то понятно — вы уголь делили, а мы? Всю мою деревню… женщин, детей. Они-то в чем виноваты?

— Тихо, брат. — Камаль отстегнул Нелина от кресла и прижал к своему плечу. Безумная картина, если подумать: седой д’эви, почти на третьей сотне лет, рыдает на плече у мужчины и не может остановиться.

Незаметно для себя, Йона понял, что машина подъехала к участку. Стараясь не сбить настрой, инспектор осторожно вывел друга из машины и потащил внутрь. У дежурки пришлось остановиться. Кенни быстро подхватил почти невменяемого Нелина и как следует прижал к себе.

— Привет, Талли, есть пустые камеры?

— Здравствуйте… Нету, вчера рейд по злачным местам прошел. В третьей не так людно.

— Черт. Спасибо.

— А что с Нелином?

— Приболел. Нужен присмотр на сутки.

— Может, доктора.

— Не надо ему никого, только умыться как следует да поспать. Пойдем.

— Пойдем, — пискнул Нел сквозь слезы.

Чертов эфир. Вот почему все это дерьмо так не вовремя? Вот не мог он обдолбаться в другой день? Делать нечего. На пару с Оберином они кое-как затолкали Нела в туалет.

— Набери полную раковину ледяной воды.

— Хорошо, — кивнул Кенни и бросился выполнять.

— У них, — Йона указал на ухо, — крайняя непереносимость к азоту и эфиру. Механизм не знаю, но их уносит просто влет. Сам видишь. Готово?

— Да.

— Ну… прости, дружище.

— А?

Нелин не понимал ничего сейчас, так что Камаль просто ухватил его за волосы и сунул мордой в раковину. Сквозь толщу воды послышался сдавленная ругань и бульканье.

— Короче, что-то у них от этой химии в башке нарушается, а дальше тело начинает случайные гормоны выбрасывать в промышленных масштабах. У нас соль только эйфорию и приток сил запускает, а у этих — натуральное буйное расстройство. Теперь только нужно его где-то передержать.

Инспектор выдернул голову друга из раковины, дал вдохнуть и снова сунул туда же.

Освободились они примерно через полчаса водных процедур. Все это время Оберин стоял на стреме и отговаривал коллег пользоваться этой уборной. Примерно еще через пятнадцать минут Йона вытащил промокшего до нитки помощника в коридор. Ремня, шнурков и кулонов на нем уже не было.

— Потащили в трешку, — велел инспектор.

Они ухватили полуживого от воды Нелина под локти и завели в третью камеру. Внутри и правда разместили не так много народа. В соседней вон — плотненько, что даже не вздохнуть нормально.

— Значит так, голытьба, — произнес Камаль строго. — Этот хмырь — жестокий серийный убийца-людоед. Много ест и мало спит. Мы его усыпили, а теперь ждем, пока он протрезвеет, чтобы допросить. Так что я бы на вашем месте выставил вахты и спал бы вполглаза.

Явно проникнувшись торжественностью момента, Нелин выразительно икнул. При виде такой картины задержанные разом взбледнули.

— Командир, ты чего?

— Хер ли я должен сидеть с ним в одной камере? Я что, ему завтрак в постель?

— Ну-ка, тихо, уроды! Проснется — вам небо в клетку за счастье покажется. Тихо всем!