Заметив вошедшего инспектора, Папа отдал короткую команду охраннику, и тот без разговоров приставил к столу стул. Йона поблагодарил кивком и, стянув шляпу и плащ, передал их второму, а затем сел напротив. Быстро подбежавший мальчишка-официант поставил перед нежданным гостем столовые приборы, но Йона покачал головой.

— Салют честным людям, — с улыбкой произнес инспектор и откинулся на стуле. — Мне только воды с газом в закрытой бутылке.

— И тебе, блудный сын. — Бандит отрезал от своего стейка тонкую полоску и обмакнул мясо в соус. Заметив нерешительность на лице официанта, он кивнул: — Принеси холодную с ледника, не открывай и дай офицеру чистый стакан. Он у меня в гостях.

Парень удалился, а уже через минуту перед инспектором стояла запечатанная бутылка с водой и хрустальный стакан. Йона быстро открыл бутылку и наполнил стакан до половины. Вода «Сальосс» была не самой дорогой, но этот вкус инспектор любил с детства.

— Мог бы не так жестко с ребятами.

— Не дерзили бы, оставили бы зубы при себе.

— Как всегда… резкий на расправу. — Старик указал на него вилкой с нанизанным на нее куском мяса: — Вот все твои проблемы в том, что ты сначала бьешь морду, а потом думаешь, что тебе за это будет.

— Мне что-то за это будет? Я при исполнении.

— Слыхал? — спросил он вернувшегося Листа. — Мальчик у нас при исполнении. Нет чтобы заглянуть к любимому дяде, спросить, как у старика дела.

Душегуб только картинно закатил глаза.

— Что у тебя все неплохо, Папа, видно и так. Вон — утро только началось, а у тебя мясо в меню.

— У кого утро, а у кого поздний ужин.

— Понимаю, я вон тоже здесь по работе.

— По работе? — старик поднял бровь, давая понять, что сейчас с ним надо быть осторожным. — Тогда пошел вон отсюда. Вызывай повесткой и допрашивай при свидетелях и под протокол.

— Не подумаю даже. Мелкое дело, только поговорить по душам.

Глаза бандита превратились в пару тонких щелок.

— Мальчик, а ты не забываешься? То, что я помню тебя еще с сиськой во рту, не делает тебя особенным, как и жетон у тебя на шляпе. Это Олдтаун, малыш, тут копы пропадают. Даже нормальные, как ты.

— Выслушаешь, может? Я просто так бы не пришел.

— Ну, ты наглец. — Бандит расхохотался так, что стал похожим на милого и доброго старика. Вот только одно его слово, и инспектора сейчас вынесут через заднюю дверь с перерезанной глоткой. — Ты отвык, наверное, но тут и за меньшее нож под ребро можно получить.

— Не отвык. Просто я знаю, что ты мне…

— Молчать!

Инспектор играл с огнем. Напоминать при свидетелях о долге перед Папой — верх безумия, но старый бандит не оставил ему других вариантов.

Один из охранников встал у Йоны за спиной, готовый накинуть по сигналу удавку. Но вместо приказа старик внезапно успокоился и произнес:

— Я доем стейк за минуту. Время пошло, говори.

Минута — это не так уж и мало, чтобы не суметь донести до Топора глубину той жопы, в которой они вот-вот окажутся. Йона отхлебнул немного минеральной воды и начал:

— В городе появились новые ребята. Беспредельщики. Ты про них не мог не слышать. Обносят мелкие банки и кассы. Сегодня вот подломили «солдатиков». Не смотри так на Листа, это случилось всего несколько часов назад, ему еще не донесли. Так вот, валят они народ пачками.

— И? — Топор жевал медленно, смакуя каждый кусок.

— Дело уже на контроле в министерстве, а последний налет затронул ветеранов. Представляешь, какой вой поднимется в городе, когда прибудет спецгруппа из госбеза, а затем военная прокуратура? Они перетряхнут все вверх дном, каждому заглянут в жопу.

— Йона!

— Без обид, но это будет. Я вас не прикрою.

— И чего ты просишь?

— Имена.

— Ты без мозгов, меня о таком просить?

— Твой…

— Мой долг не значит, что я должен стучать легавым. Можешь хоть на каждом углу растрепать, братва поговорит немного, но я отбрешусь. А вот от работы на легавых я получу только пулю в башку. Удумал тоже.

— Понял. — Инспектор собирался уходить и уже встал, оттолкнув стул, когда Джи постучал пальцем по столу.

— Сядь. — Йона подчинился. — Только из любви к моей покойной сводной сестре, упокой господь ее душу. Наградила же она меня племянничком.

Разговор поворачивал в хорошее русло, обычно воспоминание о сводной сестре приводило Папу в доброе расположение духа. Мама запомнилась крайне добросердечной женщиной, которую практически всю любили. Ее внезапная смерть осиротила не только инспектора с сестрами, но и одного очень злобного босса местных бандитов. Йона помнил, с каким лицом стоял Папа Джи возле гроба мамы. Нет, похоже, сегодня его тут не задушат.

Топор помолчал для порядка, а затем начал спокойно:

— В Зверинце о твоих ребятах не говорят. То, что ты мне тут наплел про военных, я и так понял до тебя. Тем более что от этих налетов казна не получила свою долю. Нужно делиться, а эти даже не поздоровались…

— Тихо?

— Как в могиле. Уроды не из наших, я бы точно знал, если бы кто-то левачил. Либо пришлые, либо…

— Отморозь.

— Вот-вот. Ищи этих уродов, малыш, и молись, чтобы мои парни не нашли их первыми, иначе у тебя будет висяк. И я сейчас не про твой мелкий член говорю.

— Ладно, понял тебя.

Инспектор встал и забрал с соседнего столика свои вещи. Рядом с одеждой лежал небольшой сверток в вощеной бумаге. Это было их негласным соревнованием. Йона пытался донести до бандитской части семьи, что он — честный полицейский. Дядя же воспринял это как вызов и всеми силами пытался доказать, что все копы — продажные твари.

Камаль быстро накинул плащ и шляпу и направился к двери.

— Малыш. — Голос Папы Джи застал его уже у входа.

— Да?

— Еще раз попробуешь меня разговорить, и мы поругаемся. Мы поняли друг друга?

В голосе старика зазвучала сталь. Похоже, он все-таки затаил злобу на столь неприкрытую наглость. Спасибо, что не приказал Листу отправить Йону на дно канала с кирпичом на шее.

— Да, — ответил инспектор спокойно.

— Кивни.

Инспектору стоило огромных сил не подчиниться этому приказу. Он вышел на улицу и глубоко вдохнул. Ребята, которых он отоварил, все еще лежали на земле и периодически постанывали. Йона перешагнул через одного и пошел обратно к мосту. Встреча с Папой Джи прошла вполне неплохо, как минимум обошлось без трупов.

Камаль шел через знакомые улицы и наблюдал за людьми. Со времени его последнего визита сюда прошло больше трех месяцев, но это по городу совершенно не чувствовалось. Олдтаун словно застыл во времени где-то после последнего погрома.

Местные просто не желали двигаться дальше.

Йона тоже видел мир таким мелким и замкнутым, но потом пришлось повзрослеть и начать брать ответственность за себя и сестер. Кто-то сказал бы, что его положение в местном обществе — достижение для многих, но инспектор не любил идиотов. Олдтаун умирает, достаточно посмотреть на людей вокруг: алкаши, бандиты и потрепанные шлюхи. Здесь нет спокойно играющих детей. Здесь нет стариков, а немногие взрослые так или иначе связаны с бандами.

Йона прошел мимо выгоревшей полицейской будки. Металлический гроб стоял на углу столько, сколько Камаль себя помнил, и за все это время полицейского там не видели ни разу. Сейчас на металле появилось несколько новых надписей. Какой-то умник писал, что «Марта — шлюха», а второй вандал сообщал, что «Все копы — свиньи».

Нелин его уже ждал перед подъемом на мост, и вид у помощника был… необычный. Д’эви словно оторвали от земли и долго-долго трясли, пока из него остатки мозгов не вытекли. Заметив начальника, он коротко кивнул на небольшой фургончик еды, стоящий в паре метров.

— Заказал тебе фирменное, уже должно быть готово, — произнес помощник и повел Йону на место.

— Ты как, дружище? — спросил инспектор, слегка косясь на нелюдя.

— А что?

— Я тебя знаю тринадцать лет и первый раз вижу, чтобы ты улыбался. Тебе как будто дали впервые за долгое время.