— С этой! С молодухой! — пытаясь вырваться, надрывалась девушка. — Гори ты в аду!

А в следующее мгновение нас обволокло кипящим туманом. Этот момент я как-то не продумал, а потому и сделать ничего не мог толком, только прижать её голову к себе, а самому спрятать лицо в её форме. Руки обожгло, дышать было невозможно, но произошло что-то ещё, к чему я не имел никакого отношения. Настя почему-то всхлипнула, туман развеялся, а в следующее мгновение она обмякла.

И нас обоих чуть не прибило гигантским лавовым шаром. Я едва успел рухнуть вниз, вместе с девушкой, а затем рвануть наискосок, к деревьям. Как я и думал, ни один из товарищей оставшегося противника не интересовал. Только я.

Из горла матери вырывались все менее членораздельные звуки. Она то выла, то кричала, то бормотала на разные голоса. Только вот не забывала осыпать меня смертоносными заклятьями.

Тут было всё, и каменные шипы, и огненные шары, и ледяные копья. Стоило мне чуть скрыться из вида, как небеса разверзлись и начался настоящий апокалипсис. Лес вспыхнул, не давая даже шанса на то, чтобы в нём укрыться, но я и не думал прятаться.

Пусть у меня кончились гранаты, и убивать мать я не собирался, один противник — это всё же не трое. Можно не учитывать векторы удара, можно не прикрывать спину. А ещё можно поставить всё на один… даже не удар. Захват. Физически я сейчас в разы сильнее, и чтобы это сказалось, нужно быть рядом.

Я рванул напрямик, выставив перед собой щит, и в очередной раз порыв сразу нескольких стихий поломал заклятья. Огонь растопил формирующееся ледяное копьё, каменная стена выросла раньше, чем шар вылетел с ладоней матери, и помешала смертоносной магии.

И это дало мне так необходимые секунды. Вправо, пропустить вырастающие из земли копья. Пригнуться, пропуская над головой огненную струю. Отпрыгнуть в сторону от покрывающей дорогу ледяной корки, которая приморозила бы меня на месте. Ещё секунда, ещё миг и я оказался бы рядом.

Но земля вокруг матери вспучилась, закрыв её коконом, а через секунду опала, оставив на месте себя трёхметрового голема.

Я едва успел упасть, чтобы затормозить и пропустить над головой шипованный кулак. Теперь и физическая сила была на её стороне. Я даже приблизиться к этому монстру не сумею. И ладно бы форма голема мешала творить ей заклятья, но нет, теперь они стали лишь яростней.

Голем поднял ногу и с силой топнул. После чего в мою сторону побежала дорожка из вырывающихся шипов. Небольшие, в десяток сантиметров, они с лёгкостью могли пронзить и ботинок, и ногу. Если бы не крохотная пауза, которую я использовал для активации формы Воина.

В следующую секунду мы сошлись в рукопашной. Не было никаких красивых приёмов. Ведь голема земли невозможно опрокинуть или оторвать от поверхности — он с ней одно целое. Из хорошего — он не в состоянии уклоняться. Так что оставались лишь прямые удары и удержание концентрации.

Каждое моё попадание откалывало от голема куски в несколько килограмм, но и его он меня едва не выбивал из равновесия. Благо у меня получалось уклоняться от некоторых ударов, вовремя отступать и отражать формирующиеся каменные копья. Расчёт был простой: заставить противника прокачивать через себя такое количество стихии земли, чтобы остальные вышли в диссонанс.

И мне это даже удавалось, по крайней мере, частично. Пока после очередного удара земля вдруг не вспучилась, не пошла пузырями, а потом во все стороны полетели комья грязи вместе с потоками воды.

— Хватит! Ты должен поплатиться! Ты умрёшь! — закричала мать, выплёскивая на меня ледяную ярость. Вместе с водой в меня полетели сосульки, небольшие в несколько сантиметров длиной, они словно гвозди из пневматического молотка могли пробить почти всё.

Я удержал концентрацию и вновь перешёл в атаку. Вот только текучая стихия не стояла на месте. В отличие от земли, формирование ледяного голема требовало двух сочетающихся стихий, ядро из воды и оболочка изо льда. Иначе создатель сам замёрзнет напрочь. Из-за разбалансировки тому, что сидело в моей матери, не удалось сформировать полноценную оболочку, а стихии воды вокруг было в разы меньше чем земли. Так что схватка с этой формой закончилась за несколько секунд.

Стоило мне настигнуть её и войти в клинч, буквально нырнув в стихию, как она сменилась. Вода пошла тысячами пузырьков, и меня отбросило гигантским паровым взрывом. Протащило несколько метров, ударило спиной об обгоревший ствол дерева, и я оказался у обочины.

Легко отделался, надо сказать. Потому что на том месте, где я только что стоял, пылал огненный гейзер. Земля, не успевая высохнуть, оплавилась и покрылась каменной коркой. Лес вспыхнул словно сухая солома, и к небесам потянулись чёрные клубы дыма.

Будто этого мало, огненное воплощение ударило по мне тысячами метеоров, не позволяя расслабиться ни на секунду. Но я уже знал, как с этим бороться. Форма воина, и вот я рвусь вперёд, принимая удары на руки.

Огонь — очень сильная стихия. При должном умении она позволяет не только бить, создавая различные плетения, но и летать. Единственная её проблема — он не обладает сильной физической составляющей. А потому я, задержав дыхание, ворвался в пожарище и, настигнув мать, скинул с себя конструкт, мгновенно перейдя в удушающий захват.

Что бы в ней ни засело, оно пыталось меня зажарить, даже вместе с собой. Но противоосколочный костюм и шлем дали мне несколько секунд, лицо я прикрыл постоянно обновляемой водяной плёнкой и не сдавался, даже когда почувствовал, как начинают сворачиваться от жара волосы.

Пять секунд, десять, и огонь ушёл куда-то в глубину, отдав место воздуху. Но то, что опытный маг мог сделать в боевой обстановке, насытить свою кровь кислородом, сходящая с ума женщина исполнить оказалась не в состоянии. А потому просто терзала меня воздушными лезвиями, от которых спасал противоосколочный костюм.

Вовремя поняв, что может произойти, я поднял её над землёй, не позволяя получить контакт с поверхностью, и когда стихия вновь сменилась, лишь усилил напор. Приходилось сдерживаться, чтобы не сломать ей шею, но я справился. Почти без проблем. По крайней мере, я так думал, пока мама не потеряла сознание, и мы оба не рухнули на покрытую спёкшейся коркой дорогу.

— Твою же… мама! — выдохнул я, ощущая, как с уменьшением адреналина начинают отзываться ушибы и даже парочка переломов. Бронежилет, шлем и костюм спасли меня несколько раз. Будь я без защиты, любое из попаданий ледяных осколков, каменных шипов или воздушных лезвий могли бы меня убить. Даже если не сразу, в процессе схватки я бы истёк кровью. Но сейчас нужно было думать о другом.

Скинув ранец, я достал аптечку первой помощи и без всяких раздумий вколол матери полную ампулу снотворного. Возможно, и этого окажется мало, но иного выхода у меня не было. Уложив её так, чтобы точно не повредить, я бросился к товарищам и, распотрошив рюкзаки Ханы и Алабая, вколол снотворное двум другим одержимым.

И только после этого приступил к осмотру товарищей.

— Рюрик вызывает Борт. Приём! — сняв с Тима рацию, позвал я. — Нужна команда медиков, желательно медицинский вертолёт.

— Борт на связи, немедленно передадим порту Владикавказ. Ждите, — сквозь помехи услышал я голос лётчика. — Поддержка с воздуха точно не нужна?

— Точно. Тут скорее пожарный вертолёт прислать надо, — выдохнул я, садясь рядом с телами друзей. Грубый осмотр показал, что у них несколько переломов. Пара открытых кровоточащих ран от лезвий и шипов, ожоги… но ничего критичного для жизни.

Проблема была в другом.

В одержимости мамы, Тима и Насти. Ведь с ними до этого всё было нормально. Ну хорошо, не со всеми и не полностью. Да, у Насти проявлялись чувства, которых ещё не было. А мама и вовсе, как свалилась в кому, после моего появления, так и лежала в ней до… вот тут непонятно, скорее всего, до того, как пробудилась. Или пробудилось.

Чтобы выяснить, что произошло, мне нужно было поговорить с одним из них и осмотреть место, где её держали. Но сейчас было куда важнее обеспечить их выживание и безопасность. К счастью, пилоты в самом деле обо всём договорились, и через десять минут над нами уже кружила целая стая вертолётов.