— Может, поэтому тут всё в бетоне? — задумчиво проговорила Хана. — Я слышала, у нас в некоторых странах делают плавучий бетон, и на нём строят целые города. Вдруг это один из таких?

— Здоровенный рукотворный остров-корабль? Ну, звучит насколько фантастично, настолько и логично. По крайней мере, это многое объяснило бы, если не всё, — продолжил я мысль снайпера. — Например, почему цивилизация не смогла оправиться от нашествия древних. У них просто не было ресурсов, чтобы начать развиваться заново.

— А ещё это объясняет, как сумели выжить лишь паразиты и пушистики, — кивнула Ханна. — Инвазивные виды, у которых не было естественных конкурентов. Жили бы они на материке, смогли бы уйти вглубь континента, дождаться пока у паразитов кончится пища, и добить выживших.

— Погоди, как ты их назвала? Пушистики? — удивлённо посмотрела на подругу Настя. — Почему не «мурлыки», например?

— Вы сейчас всерьёз решили название для целого вида выбирать, притом что у нас совсем другие проблемы намечаются? — проглотив очередную порцию макарон с тушёнкой, спросил я. — Больше заняться нечем?

— Это у тебя дежурство, а мы отдыхаем, — невозмутимо парировала Настя. — Так что почему нет. Мне нравится, как он урчит, пусть будет — Мурчики, Муркоты, Мур-муры ну или в крайнем случае Мяусеры!

— И часто он мяукал? — хмыкнул Тим. — Тем более, он больше похож не на кота, а на ушастую обезьянку. Галаго, долгопяты или тонкотелы.

— Так, они уже есть, наши земные, — заметила включившаяся в обсуждение Юля. — Может, Шуршалы? Или шуршики? Шишики?

— Шмыги! — авторитетно заявил Костя. — Вы видели, как он в нору — раз! и…

— Ладно, развлекайтесь, а я на зачистку пошёл, — вздохнул я, понимая, что это затянется надолго. — Смена будет по расписанию, не засиживайтесь. Алабай!

— Иду, — тут же ответил товарищ, но напоследок успел крикнуть: — Лиоты!

Я лишь покачал головой, а затем начал махать руками разминаясь. Солнце скрывалось за горизонт, а может, за стену, окружающую остров, но в любом случае быстро темнело. А луна и звёзды давали недостаточно освещения, чтобы чётко опознавать паразитов, и днём прекрасно маскирующихся в развалинах.

Правда, нам на это было совершенно наплевать. Алабай сразу по выходу активировал доспех, я же воплотил щит и копьё. И теперь мы словно две лампочки ходили кругами у обелиска и приманивали особенно неосторожных тварей. Первые полчаса, пока солнце не село окончательно, обход можно было назвать ленивым. А потом началось.

Словно обезумев, толпы монстров ринулись к обелиску, и мне опять пришлось применять таран. Помня о том, что Пушистик скрылся в одной из куч, и немного переживая о судьбе вида, который ещё даже имени своего не получил, я старался бить тараном по открытому пространству. Был в этом и строгий расчёт: из-за кривизны бетонных развалин невозможно было правильно рассчитать траекторию удара. А вдоль оставшейся от прошлой цивилизации дороги — запросто.

Таран улетал, стелясь над самым бетоном, на высоте пары сантиметров, и этого вполне хватало, чтобы смести всех тварей, что бегут с данного направления. А учитывая, что между ударами проходило не больше тридцати секунд и на полный круг мы тратили всего пять минут — сколопендры просто не успевали скапливаться в количествах, которые можно было бы счесть опасными.

Но что меня порадовало больше всего — уже через час поток тварей настолько снизился, что мне пришлось отказаться от тарана и действовать точечно. Копьё без промаха разило чудищ, пытающихся спрятаться за камнями. Костя отвлекал противника на себя, иногда громко топая и размахивая руками. Мне же оставалось лишь проводить зачистку. Ну и восхищаться упорством товарища. Который, обладая только базовым защитным знаком, изо всех сил пытался сам прикончить хоть с сотню монстров.

— А знаешь, если это остров, нам сильно повезло, — громко заявил я, когда мы разделались с группой насекомых и двинулись дальше.

— И почему? — не особенно воодушевлённо спросил парень.

— Да потому что территория ограничена. Если мы когда-нибудь сумеем зачистить её от насекомых, то они не появятся снова. Разве что зароются, как смогут глубоко, и впадут в спячку.

— Мы сможем нормально отдыхать и вернуться к тренировкам? — с живым интересом спросил Костя. — Это же отлично!

— Не то слово! Осталась самая малость — зачистку провести, — усмехнулся я, и Алабаев вздохнул, поудобнее перехватывая топорик. Костю в корне не устраивало, что ему не дают палить направо и налево, заставляют экономить боеприпасы, и потому он нашёл для себя выход — вместе с доспехом использовал небольшой и не слишком эффективный туристический топор.

Ловя челюсти противника наручем или поножем, Алабай прижимал монстра к земле и бил в сочленение панциря, пока тварь не издыхала. Я много раз предлагал свою помощь, но товарищ от неё принципиально отказывался. Вероятно, даже не понимая, что отвлекает меня, поскольку мне приходилось не столько уничтожать противников, сколько защищать попавшего в неловкое положение друга.

И всё же, сегодняшняя наша ситуация уже ничем не напоминала вчерашнюю катастрофу. Благодаря постепенной зачистке, проводимой в три смены, количество монстров было не критическим, а главное — обелиск был насыщен до предела. Безопасный радиус вырос до трёх с половиной метров, так что о спящих можно было не беспокоиться, ни одна тварь до них не доберётся.

Так мы ходили круг за кругом, пока не услышали душераздирающий вопль. Что-то произошло в лагере, мы метнулись на крик, но успели увидеть лишь схватившуюся за край спальника Хану и трёх улепётывающих зверьков. Примерно одного размера, но разного цвета и в разной одежде. Кажется, тот, которому Хана покупала наряды, и возглавлял этот наглый рейд.

— Жива? — спросил я, ломая конструкт копья. — В чём дело?

— Всё… нормально…— стараясь отдышаться, проговорила Хана.

— Эти ворюги спёрли наши консервы! Шесть банок! — недовольно заметил проснувшийся Тим. — Минус два дня в испытании.

— Разве что мы начнём есть паразитов, — снова вспомнил о своём предложении Алабай. — Уж их то мяса нам хватает.

— Так, давайте искать во всём плюсы, — перевёл я тему. — Во-первых, наконец, стало понятно, что это не один выживший зверёк, их, по крайней мере, небольшая стая. Во-вторых, они проживают где-то недалеко, раз могут до нас спокойно добежать. Ну и в-третьих, они все достаточно разумны, чтобы один обучил других наряжаться.

— Давайте утром это обсудим, — широко зевнув, попросил Тим. — А то тема интересная, но я сейчас не в состоянии её поддерживать.

— Ладно. Спите. В крайнем случае уйдём из испытания с рассветом, — после паузы, кивнул я, и мы с Алабаем вернулись к патрулированию. Глубоко за полночь, когда глаза сами собой начали слипаться, я неожиданно понял, что поток монстров — всё. Кончился.

И это не только радовало, но и удивляло. А ещё — заставляло задуматься. Могло ли такое произойти, что мы вынесли всех мелких паразитов? Ну, пусть не всех, но большинство с ближайшей к нам территории.

Если подумать, даже монстры, пробравшиеся в наш мир, не представляли для сильного одарённого особой опасности. А уж для того, кто в одиночку мог уничтожить танк, не было почти никакой разницы, что именно стирать с лица земли. Опасны они были скоростью размножения, неожиданными засадами и умением применять встроенное в технику-донора вооружения.

Как верно заметили на совещании во временном дворце императора, что такое танк без снарядов? Просто тяжело бронированный бульдозер. У паразита, захватившего бронетехнику, к этому, добавлялись ещё лапы и клешни, унаследовавшие прочность основного корпуса. И да, против беззащитного человека, не оживающего подлянки от собственного автомобиля, или от автобуса, паразиты были крайне эффективны. А уж если у них оставались снаряды и ракеты… пиши пропало.

Такому танку невозможно уничтожить экипаж. Он продолжит двигаться без топлива, с прошитой в нескольких местах подкалиберными или кумулятивными снарядами башней. С выжженной системой прицелов и без навигации. А ещё страшнее, что при неполном уничтожении, если мозг паразита не задет при ликвидации, он сумеет отползти и регенерировать, восстанавить даже броню.