— Вот и замечательно, — кивнул я. — А я сейчас поеду смотреть найденные тобой помещения.

— Вам понравилось? — спросила девушка, глядя на меня одновременно с тревогой и надеждой.

— Два объекта подходят идеально, поеду выбирать.

Начал с Невского двадцать семь. Второй этаж, окна смотрят на проспект, я уже представил, где будет висеть вывеска. По идее идеальный вариант, осталось только войти внутрь. Наверх вела отдельная лестница, что очень удобно, ни от кого не будут зависеть. Хорошая входная дверь прямо с улицы решит вопросы безопасности.

Я поднялся на второй этаж и вошёл в помещение. Похоже раньше здесь было ателье, а теперь остался только стол для раскройки и одна швейная машинка, имеющая ценность скорее для музея, в дальнем углу. Площадь помещения и перспективы реконструкции подходили.

— Есть один небольшой нюанс, — грустно сказала немолодая женщина. — По поводу владения данным помещением идут судебные тяжбы. Уже второй год. Раньше здесь было моё ателье, а потом муж начал проигрывать все деньги в карты. Мы развелись несколько лет назад, но в позапрошлом году пришли люди и сказали, что мой бывший муж должен отдать это помещение в счёт карточного долга. Вот я с ними и сужусь. Но вы не переживайте, всё будет хорошо, я поменяла адвоката.

— Уговорили, переживать не буду, — кивнул я. — Я вам перезвоню чуть позже.

Женщина жалобно сложила бровки домиком, но так рисковать и подвергать возможной опасности Настю у меня желания не было. Поэтому я направился по следующему адресу. Набережная Екатерининского канала, который в прошлой жизни я привык называть Грибоедовским. Двадцать девятый дом получается буквально в трёх минутах ходьбы от Невского.

При внешнем осмотре мне здание понравилось даже больше. Для офиса архитектора высокие окна больше подходят, хотя и искусственное освещение никто не отменял. Ну посмотрим, что там внутри.

Помещение оказалось даже немного просторнее, предыдущего. И ничего страшного, что вход из парадной, лестница была достаточно светлой и просторной. Из окон прекрасный вид на канал и проплывающие по нему судёнышки, атмосфера довольно вдохновляющая. Я походил из угла в угол и уже мысленно представлял, где будут стоять кульманы, где будет кабинет Насти и комната отдыха для сотрудников. Внизу я успел заметить кофейню и булочную, голодать никто не будет. И доставку никто не отменял.

На опыте предыдущего кандидата попросил предоставить документы, всё безупречно, помещением владеет уже третье поколение. Арендная плата даже меньше, чем на Невском, но это для меня сейчас не главное. Я просто уверен, что здесь будет комфортно работать и не придут кредиторы с паяльником в руке. Мужчина средних лет напряжённо наблюдал за моей реакцией. Увидел во мне хорошего клиента, но переживал из-за того, что я уж слишком долго всё рассматриваю.

— Беру, — сказал я после четверти часа осмотра, анализа и раздумий. — Подписываем договор на год, с последующей пролонгацией.

— Простите, с чем? — удивлённо спросил мужчина, только собравшись обрадоваться.

— С продлением, — улыбнулся я, переведя уже привычное выражение на русский язык.

— А давайте сразу на два года со скидкой десять процентов? — с надеждой во взгляде робко спросил он.

Странно, вроде такое место хорошее, а он торгуется так, словно у него нет желающих. Ну да Бог с ним, главное, что предложение поступило хорошее.

— По рукам, — сказал я и мы поставили подписи в договоре.

Ну вот и отлично. Теперь мне надо каким-то образом выцепить Шапошникова. Объём работ здесь гораздо меньше, чем в госпитале, он быстро справится, а пока что закажу кульманы и мебель с доставкой и установкой по требованию, это самое простое. Ах да, и вывеску. Это должно быть что-то солидное и заметное. Сделаю, наверно, в таком же стиле, как Обухов заказывал для госпиталя. Большие золотые буквы будут гласить: «Архитектор Анастасия Вишневская». Или Склифосовская? Так наверно правильнее будет. Или лучше у неё спросить? Кажется, вывеска самое сложное в этой затее.

Да о чём я вообще думаю? Это наверно только в нашем мире в современности некоторые думают, взять фамилию мужа или нет, а здесь о таком и не думают. К тому же, не сочтите меня нескромным, мою фамилию в Питере уже больше народу знает, так что будет дополнительной рекламой. Для меня теперь главное — в дверь бочком проходить, чтобы нимб не цеплялся. И какой у Саши Склифосовского теперь следующий пункт в списке дел? Правильно, стройка, туда и едем.

Грохот, лязг, скрежет и обилие непечатной лексики — неотъемлемые атрибуты стройки. Так мы привыкли думать, но бригада Шапошникова работала не так. Полсотни рабочих двигались и выполняли свою работу, как единый слаженный механизм. Подъёмные краны выполняли сложные танцевальные па, ни разу не попытавшись встретиться стрелами. Если моргать помедленнее, то можно будет заметить, как растут стены.

— Александр Петрович, моё почтение, — приветствовал меня Шапошников, подкравшись незаметно. — Чувствую, вы не просто так посмотреть пришли, не правда ли?

— Я пришёл полюбоваться университетом, а в итоге любуюсь вашей работой, — честно признался я. — Но причиной моего появления здесь и правда является другой вопрос.

— Давайте, — сказал он и протянул руку.

Я отдал ему свёрнутый в рулон план помещения, на котором я уже успел пометить, что со всем этим надо сделать.

— Хорошее место, — кивнул Шапошников. — Практически самый центр. Правда это немного затрудняет некоторые работы. Но, если я правильно понял, серьёзные демонтажные работы у вас не предвидятся. Похоже, что это будет не клиника, а что-то другое, да?

— Бюро архитектуры, — ответил я. — Это свадебный подарок для Насти.

— А когда свадьба? — поинтересовался Шапошников.

— Двадцать четвертого.

— У меня в запасе не так уж и много времени, — покачал головой строитель. — Но мы успеем. А университет, не велите казнить, за такой промежуток времени не успеем, работы ещё очень много.

— Зато как красиво получается, — сказал я, любуясь недостроенным зданием.

— Ну так чей проект-то! — усмехнулся Шапошников. — У вашей будущей супруги настоящий талант, это здание будет гордостью Санкт-Петербурга.

— Поэтому мне и бюро для неё надо сделать соответствующее, — улыбаясь сказал я. — Полностью уповаю на ваш вкус, в деньгах не ограничиваю, только золотых унитазов не надо, а остальное пожалуйста.

— Принято, — кивнул Николай. — Чуть позже сгоняем туда с моим помощником, чтобы сориентироваться. Закупимся стройматериалами и приступим. Сами понимаете, много людей отвлекать от строительства я не смогу, но мы там и небольшой бригадой максимум за неделю справимся.

— Очень даже устраивает, — улыбаясь сказал я.

Неделя пролетела незаметно. Я каждый день наведывался в обеденное время на набережную Екатерининского канала, любуясь шикарным ремонтом, производимым бригадой Шапошникова. Они забегали сюда эпизодически и за небольшой промежуток времени умудрялись сделать столько, сколько другие не смогут и за день. На следующей неделе точно можно будет завозить мебель и всё необходимое оборудование.

Пришла суббота и мы с Настей поехали в гости к Волконскому, который в этот день должен был подарить свою фамилию Зое Матвеевне. Вот это я понимаю, тихая и незаметная свадьба руководителя контрразведки Российской империи. Вдоль дороги у особняка громоздилось стадо лимузинов, всё буквально утопало в цветах. Эту незаметную свадьбу даже из космоса наверно видно невооружённым глазом. Ну-ну.

Среди приглашённых гостей был и градоначальник со своей свитой, и главный полицмейстер, и губернатор с семейством и много других мне неизвестных, но очень важных лиц. Среди этого бомонда я чувствовал себя довольно неловко, Настя поддерживала важный вид, но тоже вела себя несколько скованно. Принесённый мной огромный букет роз был песчинкой на пляже. Но больше всего меня смутило не это, а то, что ещё до начала церемонии Волконский представил меня своим гостям, как лучшего лекаря современности и своего личного доктора. Купаться в аплодисментах на свадьбе у столь высокопоставленного чиновника я не рассчитывал, но вынес это с достоинством.