— Спасибо вам, Михаил Игоревич, успокоили хоть немного, — сказал я и вздохнул так, чтобы он слышал. — Поеду на работу, постараюсь отвлечься. Если будут какие новости, пожалуйста, сообщите!

— Не извольте сомневаться, Александр Петрович! — жизнерадостно ответил князь. — Я своего лечащего врача, даже можно смело сказать моего спасителя, не подведу.

— Спасибо! — сказал я, уже улыбаясь. — Бог в помощь!

Я нажал отбой и убрал телефон в карман. Утренняя миссия выполнена, теперь спокойно работаем и пару раз надо будет позвонить, чтобы про меня не забывали и не думали, что я просто сижу спокойно и жду.

— Я слышала, он что-то говорил про склады? — спросила Катя.

— Говорил, — кивнул я.

— А что если они найдут портал?

— Ну и найдут, — пожал я плечами. — Это им ничем не поможет.

— А что если они решат его разобрать? — продолжила Катя. — Просто так, из любопытства.

После этих слов у меня всё похолодело, а по спине пробежали ледяные мурашки.

— Сплюнь, — буркнул я, представляя уже последствия такого вмешательства спецслужб.

— Чего? — удивилась Катя.

— Не обращай внимания, это я так, себе, — пробормотал я.

Только я невероятными усилиями стабилизировал своё настроение, и одна случайная фраза заставила рухнуть всю эту конструкцию, словно карточный домик. Ехать сейчас на склады и проверять состояние портала — абсолютнейшая глупость, лучше тогда просто пойти к Волконскому и всё рассказать. Да и мало что изменит, проверить это сейчас или немного позже. Немного успокаивало, что все документы и чертежи по строительству портала хранятся у Виктора Сергеевича, только я не особо уверен, что удастся воспроизвести его самостоятельно.

Рабочий день начался вполне обычно, с утра никаких сюрпризов. Илья решил ещё попрактиковаться на пару со мной. Чтобы он как следует набил руку, я ушёл в глухую оборону, то есть дежурил на периферии, вылавливая эмболы, которых становилось всё меньше, а на последнем пациенте я не обнаружил ни одного.

— Всё-таки для меня пока сложно так менять спектр и мощность потока магической энергии в зависимости от плотности и размеров бляшек, — Сказал Юдин, когда вышел пациент. — Но я стараюсь, надеюсь, что ты заметил.

— Конечно заметил, — ответил я. — С этим было всё чисто, мне ничего ловить не пришлось.

— Правда? — спросил Илья и расцвёл в улыбке. — Я уже настолько привык к своим неудачам, что даже не понял этого. Тогда с понедельника попробую работать сам, без ассистента.

— Послушай, Илья, — начал я, положив ему руку на плечо. — Меня нисколько не напрягает работать с тобой в паре. Да, мы так обслуживаем меньше пациентов в единицу времени, зато у нас стопроцентно хороший результат и никаких осложнений. Ты подумай ещё, а то может на следующей неделе вдвоём поработаем, пока не будешь полностью в себе уверен.

— Хорошо, я подумаю, — сказал Юдин и крепко пожал протянутую ему руку. — Спасибо тебе, Саш.

— Всегда пожалуйста, — ответил я. — Ты мой друг. А теперь пошли обедать. Как там, кстати, дела со свадебным платьем?

— Рассказал вчера маме, — сказал Илья, когда мы уже шли по коридору в сторону лестницы. — Плакала. Согласилась на голубое. Осталось только теперь свести их вместе, но Лиза сказала, что пока ей некогда, куча дел, хотя какие у неё дела, я так и не понял.

— Не тяни время, придумай что-нибудь, — посоветовал я. — У вас-то в отношениях всё в порядке?

— Более чем, чёрная кошка не пробежала, между нами.

— Ну и отлично.

После обеда у меня оставалось небольшое окошко перед лекцией, я закрылся у себя в кабинете, сказал Прасковье, чтобы никого не пускала и позвонил Волконскому.

— Михаил Игоревич, есть что-то новое? — спросил я. — Я прекрасно понимаю, что если бы вы её нашли, то сообщили бы мне, а значит не нашли, но может есть хоть какие-то зацепки?

— Не работается вам спокойно, да, Александр Петрович? — спросил князь.

— Места себе не нахожу, — сказал я вполне честно. — Постоянно об этом думаю.

— Надо уметь абстрагироваться от проблем и событий, на которые вы повлиять никак не можете, — поучительным тоном сказал Волконский. — Доверьте работу профессионалам и постарайтесь увлечься работой настолько, чтобы вам некогда было думать о чём-то другом.

— Спасибо, я постараюсь, — неохотно согласился я и положил трубку.

Теперь позвоню ему после лекций, чтобы помнил, что я всё-таки переживаю. А я теперь и на самом деле переживаю, причем гораздо больше, чем до последнего телефонного разговора с Волконским. Так, начинаем дыхательную гимнастику, три-четыре. Всё равно предпринимать пока ничего нельзя, надо ждать. Сделав несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, я отправился в лекционный зал.

Учебный процесс я уже освоил не хуже удаления небольших образований, чтение лекции меня особо не напрягало, нужный материал выучен наизусть. Даже если в какой-то момент отвлекусь и запутаюсь, на каждую лекцию у меня есть подробный конспект, заглянув в который я тут же восстановлю нить повествования. Вопросы студенты задают в основном одни и те же, ответы на них заготовлены и выдаются мгновенно, но всё равно иногда задают вопросы, которые на мгновение вводят в ступор.

— Скажите, а какой вообще смысл от этой техники? — спросил один обучающийся, возрастом чуть за тридцать. — Для меня не составляет труда сделать всё это традиционным способом и не надо мудрить с этими вашими тонкими потоками.

— Если для вас это не составляет проблем, тогда зачем вы пришли изучать мой предмет? — немного насторожился я, вспоминая своего стажёра в Ярославле, который пытался меня убить.

— Это не моё решение, — невозмутимо сказал мужчина. — Я приехал устраиваться на работу, а мне сразу предложили пройти обучение, и вот я здесь, только не совсем понимаю зачем.

— Предлагаю ваш вопрос решить индивидуально, — сказал я. — Останьтесь после лекции, мы с вами поговорим.

— Хорошо, — сказал лекарь и так же невозмутимо кивнул.

Я следил за его выражением лица и глазами, но не увидел того, что видел у лекаря, оказавшегося наёмным убийцей. Никакого презрительного или сканирующего взгляда я не заметил. Обычное спокойное, даже немного скучающее лицо. Надеюсь, что это ложная тревога. Однако всё равно стоит перестраховаться.

Когда я ответил на все вопросы после лекции, обучающиеся поблагодарили, попрощались и вышли. Все кроме него. Я к тому времени успел отправить Кате сообщение, и она должна сейчас находиться поблизости. В подтверждение моих мыслей пришло сообщение от Кати, что она стоит в коридоре и ситуация под контролем.

— Слушаю вас внимательно, — сказал я. Чуть не вырвалось «молодой человек». Смотрелось бы по меньшей мере нелепо, физически я сейчас младше него лет на десять.

— Я хотел сказать, что традиционного подхода к лечению заболеваний и травм мне вполне хватает, — сказал мужчина. — Я делаю это всё практически не напрягаясь. Поэтому, если основная суть метода кроется только в экономии магической энергии, то мне это ни к чему.

— Если я правильно понимаю, переломы крупных трубчатых костей вы лечите за пару минут, верно? — спросил я.

— Примерно так, — спокойно кивнул он. Я не чувствовал от него никакой исходящей угрозы.

— А с сосудами работаете? — решил я уточнить.

— Что именно вы имеете ввиду? — спросил он, приподняв левую бровь.

— Удаление атеросклеротических бляшек и восстановление кровотока по артериям.

— Но это же технически невозможно, — сказал он, глядя на меня удивлённо. — Воздействие потоком энергии на бляшки вызывает их разрушение и эмболизацию мелких периферических артерий, что неминуемо ведёт к гангрене.

— Вот поэтому здесь никак не обойтись от тонких потоков с изменяемым на ходу спектром и мощностью, — сказал я, не сдерживая победной улыбки. — Если есть желание, я могу этому научить.

— Был бы премного благодарен, Александр Петрович, — сказал он и улыбнулся. Теперь он смотрел на меня с искренним уважением, как на крутого наставника.