— Спасибо, Александр Петрович! — Жеребин сразу расслабился, задумчивые складки на лбу разгладились и на лице засияла улыбка. — Потом я и не буду пытаться отвертеться.

— Ну тогда с Богом! Привыкайте пока к новому рабочему месту, — сказал я ему. — Но сегодня приходите к двум на лекцию, это не отменяется.

— Да, конечно, ещё раз спасибо! — раскланялся Константин Фёдорович и бодрым шагом отправился в свою манипуляционную.

Вернувшись в свой рабочий кабинет, я застал у дверей несколько пациентов, которые уже ждали меня с нетерпением.

— Свет, а много народу у меня сегодня записано перед лекцией? — спросил я у медсестры, настраивая себя на работу.

— Полная запись, времени осталось немного, поэтому шесть человек, — ответила девушка.

— И, по-моему, все они сидят под дверью, — хмыкнул я. — Давай начинать.

Первый пациент был с насморком, осложнившимся синуситом, дел на три минуты. Следующий — с переломом основной фаланги мизинца правой стопы, которым он проверял в темноте наличие мебели в комнате, на своих местах ли всё находится. Третий был уже поинтереснее. Его бледность бросилась в глаза с порога, я уже ожидал услышать стандартный набор жалоб пациента с язвенной болезнью желудка.

— Нет, желудок меня не беспокоит, — покачал головой мужчина лет сорока, показывая на то место, где желудок обычно находится. — У меня часто болит весь живот, схватывает, дует.

При этом мужчина прошёлся рукой по ходу толстого кишечника, болезненно поморщившись, видимо от воспоминаний.

— В туалет когда хожу вижу кровь, добавил он.

— А какого цвета кровь? — уточнил я. — Алая, тёмная или может чёрная?

— Чаще алая, — немного подумав, ответил мужчина. — С продуктами со многими сложно стало, сильнее крутит и схватывает. А в последние два месяца слабость нарастает и крови больше стало.

— Наверно и болит сильнее?

— Ну да, наверно так, — кивнул он.

— Вроде всё понятно, но надо уточнить, — сказал я и указал пациенту на манипуляционный стол. — Ложитесь на спину и освобождайте полностью живот.

Когда мужчина подготовился, я начал сканирование с эпигастрия. Всё равно надо сначала исключить язву желудка и двенадцатиперстной кишки, которые тоже нередко сопровождаются болью во всём кишечнике. Такие симптомы даже при банальном гастрите бывают, кроме выделения крови, конечно. То, что кровь не переваренная, говорит о локализации процесса в толстом кишечнике. Но, там кровь должна быть тёмная, а пациент видит чаще алую, то есть насыщенную кислородом. Впрочем, она может насытиться кислородом и за пару минут, пока человек задумавшись ждёт, выйдет из него что-нибудь хорошее или нет.

В желудке и в луковице двенадцатиперстной кишки — тишь да гладь, полный порядок. Идём дальше. Сканирую тонкий кишечник от луковицы до баугиниевой заслонки на переходе в толстый кишечник. Здесь тоже всё чисто, никаких нареканий. А вот в толстом кишечнике началось. Я в принципе так и предполагал, но не был уверен, какой именно процесс здесь имеет место — болезнь Крона или неспецифический язвенный колит.

Надо было ещё на всякий случай исключить наличие здесь новообразования, одно другому не мешает, но зато успешно маскирует. Катя уютно расположилась в кресле в зоне отдыха и непринуждённо листала учебник, вызывая у меня зависть, а я принялся за обследование. Сканирование показало, что никаких опухолей в толстом кишечнике нет, но имеется бугристость слизистой. Это плохой признак. Значит язв на ней настолько много, что островки воспалённой, но целой слизистой выглядят. как полипы. Это ещё называется псевдополипоз. Проблема очень серьёзная.

— Кать, моменты кайфа подошли к концу, принимаемся за работу, — сообщил я сестрёнке, определившись с диагнозом и объёмами вмешательства.

— М-м-м, а я уж понадеялась, что у меня сегодня выходной, — протянула она и неохотно поднялась с кресла.

— А вот фигушки тебе, — хмыкнул я, продолжая тем временем осмотр, чтобы наверняка ничего не упустить. — Работаем.

Катя подошла к пациенту и положила пальчики ему на виски, а дальше всё по накатанному — через пару минут уже глубокий операционный сон. Я заметил, что с каждым разом её способность начинает работать быстрее и эффективнее, словно она уже мастер, а не студентка.

Первым этапом надо прекратить кровотечение, уменьшить воспаление, заживить язвы. Кажется, я всё перечислил, что надо сделать и всё это надо в первую очередь. М-да. Я просканировал кишечник ещё раз с целью выявить в каком месте эти изменения наиболее выражены, чтобы оттуда начать. Начал лечебную процедуру с сигмовидной кишки, где выпячивания слизистой были больше из-за более сильного отёка, значит здесь и воспаление сильнее, могут появляться всё новые и новые язвы.

Сначала я всё же прошёлся по всей длине толстого кишечника с целью хотя бы немного уменьшить интенсивность воспаления. Теперь наша несчастная сигмовидка. Несмотря на то, что не нужно убирать никакие лишние ткани, энергозатраты были очень чувствительными. Воспаление снял практически полностью, отёк слизистой значительно уменьшился, соответственно стали менее заметны псевдополипы. А вот с заживлением такого количества язв было уже намного сложнее. Я постепенно продвигался вдоль сигмы, заживляя один дефект за другим, но это даже не рваная рана бедра, дефектов сотни, хоть они и маленькие.

На половине пути я отметил критический уровень запаса энергии в ядре и сделал перерыв на медитацию. Спустя пять минут, я продолжил. Завершив с сигмовидной, я ещё раз прошёлся вдоль кишки до баугиниевой заслонки, утихомирив воспаление более, чем наполовину. Кровотечений в ближайшее время точно не должно быть, а остальное оставим на следующую процедуру.

— Буди, — сказал я Кате, а когда пациент открыл глаза, уже обратился к нему: — Я залечил только часть язв, которые кровоточили больше всего, а также уменьшил воспаление в кишечнике. Понаблюдайте за стулом, крови должно стать значительно меньше, а может и не будет совсем. Боли тоже должны отступить.

— Мне нужно будет ещё раз к вам прийти? — спросил мужчина, слезая со стола и застёгивая рубашку.

— Скорее всего не один раз, — кивнул я. — Очень большой объём. Жду вас в среду примерно в это же время. А ещё вам необходимо соблюдать режим питания и некоторые ограничения в еде.

— Я так понимаю, перчик чили я больше за обедом съесть не смогу? — спросил мужчина.

— А вы до этого дня его продолжали есть? — вскинул я брови и чуть за голову не схватился.

— Ну в последнее время уже редко, потому что через несколько часов боли в животе усиливались, — нахмурился мужчина. — Думаете из-за него?

— Естественно! — выдохнул я. — Вам острое и любые другие раздражающие продукты типа хрена и горчицы категорически противопоказаны. Из всех доступных специй только соль, да и то лучше ограничить. А ещё пока убрать из рациона жареное и копчёное.

— И шашлыки нельзя? — сложив бровки домиком спросил он, кажется, вот-вот заплачет.

— Можно, — хмыкнул я. — Через месяц, не раньше. И без кетчупа и аджики.

— Грусть-тоска, — тяжко вздохнул мужчина и совсем поник.

— Но вы же можете запечь мясо в фольге в духовке со смесью французских трав, — попытался я успокоить мясоеда любителя острого. — Поверьте, это тоже очень вкусно.

— Ну да, — пожал он плечами. — Теперь буженина наше всё.

— Но только после окончания курса лечения, — добавил я ему контрольный в голову.

— Господин Лекарь, вы меня без ружья убиваете, — чуть не захныкал он, а глаза и правда заблестели.

— Наоборот, я спасаю вашу жизнь, — поправил я.

— Да это понятно, — ещё раз вздохнул он. — Только как всё это пережить?

— С улыбкой, — сказал я и подмигнул отчаявшемуся. — Можете идти, жду вас в среду.

— Понял, спасибо, всего хорошего, — сказал пациент и понуро направился к выходу из кабинета, остановившись на пороге. — Спасибо вам большое ещё раз, вы уж извините, если что.

— Не стоит, — улыбнулся я и помахал ему рукой.