— Добрый день! — приветствовал я женщину лет пятидесяти широко улыбаясь, надеясь, что моя улыбка хоть как-то сгладит неприятное воспоминание о долгом ожидании приёма. — Что вас беспокоит?

По внешнему виду пациентки особо и не сказал бы, что у неё смертельно опасное заболевание. Ну да, квёленькая немного, но в целом очень даже ничего.

— Да вот, господин лекарь, появилась какая-то бяка на животе, — сказала женщина, собираясь с духом, чтобы оголиться перед чужим мужчиной.

— Ложитесь пожалуйста на стол и показывайте, — сказал я и уступил ей дорогу.

Она удобно расположилась, и я нажал на педаль подъёмника. Что характерно, оказавшись на манипуляционном столе, пациенты сразу забывают про стеснение и предрассудки, словно они остаются где-то возле входной двери. Теперь она совершенно спокойно задрала одежду и обнажила живот. Слева от пупка красовалась чёрное плоское образование примерно два с половиной на четыре сантиметра с изъязвлением в центре, которое незначительно кровоточило.

— Вот она, господин лекарь, — сказала пациентка, хотя и так дураку понятно, с чем она пришла. — Около года назад, я заметила, что родинка, которая была там с детства, потемнела, потом начала расти, а я сначала не придавала значения. Потом всё больше и больше, а где-то с неделю, как там ранка появилась и начала кровоточить, вот я и решилась обратиться наконец.

— Здорово было бы, если бы вы пришли намного раньше, — начал я, внимательно рассматривая образование, н заметив испуг на лице пациентки поспешно добавил: — Но хорошо, что сейчас пришли. Думаю, ещё не поздно, будем лечить.

— А что это хоть? — взволнованно спросила женщина.

— Это меланома, рак кожи, — совершенно спокойно ответил я, без прелюдий. Может я и не прав, но долгие извилистые предисловия иногда пугают больше, чем голые факты.

— Рак? — с дрожью в голосе спросила пациентка. Голый факт произвёл на неё неизгладимое впечатление, надо было попробовать издалека. — Это значит что я скоро умру?

— Не надо делать скоропалительных выводов, — постарался я её успокоить. — Онкология — это мой конёк, я занимаюсь этим целенаправленно и других людей обучаю лечить новообразования, так что вы попали по адресу, будем лечить, саван покупать не надо.

— Господин лекарь, а сколько мне жить осталось? — не унималась она. — Я хоть завещание успею написать?

— В семнадцати томах, не меньше, — хмыкнул я. — Но начинать писать пока рано, подождём ещё лет пятьдесят.

— Ох, ваши бы слова, да Богу в уши, Александр Петрович! — от волнения женщина часто дышала, лоб покрылся испариной, и она обмахивалась ладонью, как веером. — Так получается, что рак можно победить?

— Можно и нужно, — кивнул я. — Этим мы с сегодняшнего дня и будем заниматься. Для начала я должен просканировать весь организм полностью, чтобы исключить новообразования в других местах.

— Вы имеете в виду метастазы? — спросила пациентка и её голос снова дрогнул. Грамотная, всё-то она знает.

— И на наличие метастазов тоже надо проверить, — кивнул я, стараясь, чтобы главный акцент стоял не на слове «метастаз». — Так что вы лежите пожалуйста спокойно, а я начну.

Женщина молча кивнула и легла ровно, разложив на столе руки и ноги и уставившись в выключенную бестеневую лампу. А я начал сканировать всё сверху до низу. Чем дальше я продвигался, тем безрадостнее была картина. Очаги от нескольких миллиметров до полутора сантиметров нашлись в костях рук и ног, в правой гемисфере головного мозга, обоих лёгких, тонком кишечнике, а также несколько небольших образований на коже бёдер и голеней. Работы непочатый край, а когда удалю всё — наблюдение не реже, чем раз в месяц. Новые очаги могут появиться когда угодно и где угодно. Скорее всего микроскопических метастазов и сейчас великое множество, просто не все возможно разглядеть.

Начну также, как и с супругой Гартмана — с метастаза в головном мозге, который сейчас намного важнее даже основного первоначального очага. Максимальная концентрация, тончайший пучок магической энергии проходит между извилинами в борозду и кратчайшим путём достигает образования, которое медленно начинает таять. превращаясь в жидкий детрит. Он потом выйдет через тонкое оставшееся от вмешательства отверстие под мозговые оболочки. Даже если сформируется небольшая киста, не страшно. Но, за ней всё равно надо будет следить.

Следующий этап — первоначальный очаг. Здесь придётся действовать более грубо, а так как в коже болевых рецепторов хоть отбавляй, то я решил для начала провести местную анестезию. Широко обработал кожу антисептиком и ввел немалое количество анестетика вокруг образования и под него. Немного подумав, прибег к более привычному способу лечения поверхностных новообразований. Света распечатала малый операционный набор, я иссёк образование в пределах здоровых тканей и наложил косметические швы. Почему косметические? Да всё должно быть красиво, даже в таких случаях. Окончательное заживление раны с помощью магии и снятие швов. Теперь обработка области рубца и близлежащих мягких тканей, чтобы наверняка уничтожить злокачественные клетки все до одной. Теперь отсюда метастазы больше разлетаться не должны.

Казалось бы, основное сделал, да? А на самом деле от того, что надо сделать, дай Бог если два процента позади, если не один. Чтобы не путаться, решил пойти сверху вниз. Сначала метастазы в плечевых, лучевых и локтевых костях. Суммарно — десятка два, но относительно небольшие, все меньше сантиметра. На их ликвидацию ушло примерно с четверть часа. За дверью начинает снова нарастать гул, но отправлять пациентку домой я пока не собирался. Нашёл несколько крошечных метастазов в костях кистей рук, уничтожил.

Вовремя заглянул в магическое ядро и понял, что пора закругляться. Продолжим дальше в следующий раз.

— Ой, спасибо, Александр Петрович! — воскликнула пациентка, когда наконец смогла разглядеть аккуратный шрам на том месте, где ещё совсем недавно было уродливое изъязвлённое образование. — Так я теперь здорова?

— Не совсем так, — покачал я головой и в её глазах появилось разочарование. — Мы в самом начале пути, но движемся к цели уверенным шагом. Само образование удалено полностью, но оно оставило следы практически везде. Множественные метастазы я только начал удалять, но они уходят неплохо, вскоре уберём все.

Женщина нахмурилась, переваривая полученную от меня информацию, но паники и пессимизма я в её глазах уже не увидел.

— Я поняла, Александр Петрович, — сказала она наконец, вынырнув из размышлений. — Когда мне теперь приходить?

— В понедельник утром, — ответил я.

Женщина оделась, вежливо поклонилась, попрощалась и ушла.

Когда вошёл следующий пациент, я сначала подумал, что он что-то уронил на пол и пытается найти. Голова была максимально наклонена вниз, подбородок прижат к груди. Приглядевшись, я понял, что ничего он не ищет, положение головы вынужденное.

— Здравствуйте, господин лекарь, — сказал он, так и не поднимая головы. Со стороны это смотрелось совершенно дико, такого я ещё не встречал. — У меня вот с шеей проблемы, голову поднять не могу.

— Здравствуйте, — протянул я, обходя вокруг него и осматривая шею. — И давно вы так?

— Примерно недели две, — ответил он и остановился, чтобы дать мне его получше рассмотреть. — У меня проблемы с шеей в принципе давно, но раньше она просто болела, значительное ограничение движений, голова почти не поворачивалась и не наклонялась, а две недели назад попал в аварию. Так-то я целый, был пристёгнут, как положено. А после удара о другой автомобиль голова резко дёрнулась вперёд и осталась в таком положении.

— Оригинально, — невольно вырвалось у меня.

Я приложил руку к шейно-грудному отделу позвоночника, начал сканирование и следующий вопрос застрял сначала в горле.

— А у вас это всё дело сейчас не болит? — наконец смог я спросить.

— Болит, но уже немного меньше, — подтвердил пациент. Кивнуть он не смог бы при всём желании. — Но главная проблема не в этом, я ведь теперь не могу машиной управлять, да и просто нормально жить тоже мешает.