Обладатели стоящих невдалеке автомобилей отключали вопящие сигнализации. Несколько мужиков вышли отогнать машины… и всё.

Сергий дождался брата, но не дождался мести таможенника. Елисеев так и не появился. Нечистый на руку таможенник предпочёл отсидеться дома, звоня в единую службу спасения, но попадая на людей Антисистемы.

Конечно, приедет патруль, составят акт, опросят свидетелей, но вихрастый из всех показаний исчезнет и дело закроют за недостатком улик – взорвалась от сильной жары, чего уж там, заключат эксперты. Игры в фарс.

Оба молча зашли в тёмный, исписанный подъезд. Не привычна была вся эта грязь дворов и подъездов после вылизанной Японии и Южной Кореи, навевала тоску. Повышенной солнечной активностью напекло голову, и настроение было под стать командировке – мрачной и бессмысленной. Устали. Одни люди убили других с выгодой для себя, а по сути, в мире ничего не изменилось.

Сёма, вздыхая, надавил кнопку лифта – по лестнице после командировки идти сил не осталось, встречаться взглядом с трясущимся таможенником тоже. Стоит за дверью, смотрит в глазок и ждет смерти. Ещё пришедшие в себя автовладельцы, улизнувшие из дома дети, и прочие сознательные граждане начинают стекаться посмотреть на ЧП. Все бегут по лестнице. После взрывов на лифте кататься не принято.

«Господи, как же я устал от этого бремени», – подумал блондин.

Сергий обнял его за плечи, лбы встретились.

– Брат, сегодня отоспимся, завтра переезд. Меня самого уже эти каменные курятники напрягают. Я уже думать без матов не могу. А ты ведь помнишь, каким я чистым пришёл из тайги? А что теперь? Гранаты людям в машины кидаю.

– «Исполать», «мир вам, люди», «вразумляйте», «добро здравствовать». Да помню, как не помнить. Только жизненные условия меняют человека, приспосабливаемся под эту чернь окружающегося пространства. А многие из неё и не выходят, рождаясь и умирая в ней же, не видя других граней одного алмаза.

Скорпион устало хохотнул:

– Сём, ты созрел до суфиев? Может, в пустыню?

– Слушай, а может ты ещё какие поговорки знаешь со второй частью?

– Без проблем. От работы кони дохнут, а люди – крепнут.

– Да ты издеваешься! Не было там такого!

– Было, да подтёрли.

– Ещё! – тут же потребовал блондин.

– За двумя зайцами погонишься – ни одного кабана не поймаешь.

– Кабана? – переспросил Сёма и тут же проникся. – Офигеть! Это же в корне меняет смысл!

Сергий устало зевнул, первым выходя из мрачного лифта. Лампочка под потолком горела едва ли. От обширной экономии ЖКХ заменила стандартные лампочки Ильича лампочками от мини-фонарика или вовсе ручных часов. Энергосбережение в действии.

Сёма прошлёпал по коридору, нарочито топая, как дивизия солдат. Ткнул пальцем в кнопку звонка. Немного подождали, но открывать никто не думал.

«Странно, Елена почти всегда дома. Может, с девчонками ушла в парк гулять? В такую жару? Вряд ли».

Сергий, разгребая все внутренние противоречия, которые терзали всю дорогу, быстро открыл дверь своим ключом. Пальцы странно трясло, на голову давило пудовой гирей. Внутренний страж говорил, что корень всех неприятностей и волнений за дверью.

Сёма отпихнул брата, первым вломился в проход, готовый к бою. Тело услужливо забыло про синяки и перенапряжение, вскрыло очередной резерв, позволяя хозяину двигаться в темпе, без немедленной боли в натруженных мышцах.

Она наступит позже.

Скорпион, поджав левую ногу с проблемным голеностопом, попрыгал на правой в детскую. Блондин носился из зала на кухню, с кухни в спальную и дальше на балкон, снова по коридору, но внешних врагов не нашёл. Но что-то было не так. Елена каталась по полу, хватаясь за голову, словно от жуткой, нестерпимой боли. Носом шла кровь. Владлена, сидя, опёрлась спиной о кровать, пряча голову меж коленей. Веки и губы её были плотно сомкнуты, она испытывала то же, что и Елена, только справлялась с дикой болью и не позволяла давлению извергать из носа багровые потоки.

Ладушка молча сидела на кровати. По щекам большими ручьями текли крупные слёзы. Неестественно синие губы были плотно сжаты в линию, за голову не хваталась, но лучше бы просто болела голова – веки были широко раскрыты, а глаза запали зрачками вниз. На мир смотрели только белки, словно девочка была в трансе.

Сергий, забыв про ногу, метнулся к кровати. По голове тут же словно здорово треснули битой, затем старым чугунным утюгом, а уже после добили массивным бревном. Тяжёлые и массивные предметы всё падали и падали, выбивая землю из-под ног и всячески стараясь отключить сознание. В голове взрывались молнии, гремел гром, перед глазами искрило, яростно носились чёрные мухи. Мощное пси-поле не подпускало к себе никого.

Сергий упал и на периферии оставшегося разума пополз по полу к Ладе. Способности индиго-паранорма у сестры раскрылись резко и самым неожиданным образом.

«Так вот что тревожило внутри. Эх, слишком много времени отдавал командировкам. Надо было сестрой плотнее заниматься, да всё откладывал, откладывал… дурак».

Сёма вырос за спиной, согнулся пополам, сдерживая крик – виски зажали в тиски, макушка грозила взорваться, забрызгав весь потолок содержимым черепа. Морщась, пополз к Елене, потянул за ногу на себя, стараясь вытащить из комнаты, как можно дальше от источника подавления психических волн.

Скорпион помнил, что каждый человек звучит в своём диапазоне. Но если на мозг воздействует другой источник, происходит «разлад». И стоит по возможности дальше отвести либо сам источник, либо тех, кто под влиянием. Поэтому в первую очередь Сергий добрался до кровати, обнял Владлену, приподнял и, что есть мочи, толкнул к выходу. Собственную голову от рывка почти сорвало. Едва пересилил новый приступ «мух». Балансируя чудовищно тяжёлой головой, поднялся на руках по кровати. Опрокинул разлаженную Ладу-источник на бок. Пальцы коснулись её висков, в мозг проник такой импульс, что показалось – кожа на руках объята пламенем, плавится, словно сунул руки в раскалённую лаву действующего вулкана. Но глаза ясно видели, что с пальцами всё в порядке. Просто обман мозга.

Сергий стиснул зубы. Необходимо перетерпеть эту жуткую, невыносимую боль. Сознание боролось с чувствами, разум паниковал.

«Всё обман. Обман. Не верь!».

Лада закричала. Дико, истерично, как раненый, обречённый зверь. Как человек, который увидел и пережил слишком много, не в силах выдержать и совладать с полученными знаниями. Худенькое тело выгнулось дугой. Сергий обхватил сестру замком, прижал к себе, не позволяя сломать ей в приступе позвоночник или свернуть шею.

Пятилетняя Лада кричала нестерпимо, на разный манер, то фальцетом, то басом, меняя интонацию непроизвольно. Хрипела, сипела. Носом пошла кровь. Кровь пошла и из ушей от чудовищного давления в черепной коробке. Это было похоже на ломку наркомана, избавление от бесов и истерику психически ненормального человека разом. Но это не было ни первым, ни вторым, ни третьим. Наверняка это было больнее родов, больнее переломов и костра инквизиций.

Боль за гранью.

Скорпион не смог сдержать слёз, когда длинные, русые локоны маленького ангела на глазах обретали стальную окраску. Белели и седели. Это было страшно и невыносимо ужасно наблюдать. В груди всё сжалось. Он плотнее обхватил сестру, старясь забрать хотя бы часть боли себе. Хоть каплю.

Обоих подбросило на несколько метров под потолок. Скорпион перехватил дыхание, едва успел повернуться в воздухе, приняв неожиданный удар о потолок своей спиной. Снова упали на кровать.

Братик придавил извивающееся тело сестренки всем весом, вдавил в кровать. Силы, которые пробуждались в девчушке, превосходили всю его физическую мощь. Он подозревал, что, если бы Лада не боролась с собой, давно бы распластала его о стену, стряхнув, как пушинку. От этой силы по спине бежали мурашки, впервые в жизни он боялся, что не сможет совладать. Какие Серые, какие Эмиссары? Это было гораздо страшнее.

Сёма, тяжело дыша, стоял на коленях. Наблюдал как всей силы брата и восемнадцати пройденных божественных ступеней саморазвития едва ли хватает, чтобы странная маленькая девочка не разрушила всю квартиру. А то и не сложила весь панельный дом, как карточный домик.