– Своя родня понятнее, уязвимее. С ними есть что делить, – Скорпион присел на лавочку, поправляя чёрную бандану на голове. Под ней просаленные волосы не так молили о пощаде и шампуне, как под порывами ветра. – С ней есть за что биться, знаешь все её слабые места. И хватит уже думать, что произошёл от пещерных людей. Сиё есть не эволюция, а вынужденное укрытие по пещерам в следствие глобальной катастрофы. Под землю уходили и по пещерам прятались, когда под солнцем оставаться было нельзя. Эволюция есть, этого не отнять. Но мы не из обезьян эволюционировали. Многое на Земле создавалось единомоментно. Но не одним, а силами многих богов. Можешь называть это инженерингом на генном уровне, терраморфингом и, как угодно.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Мелькает во снах, – ответил с ноткой печали Скорпион и замолчал, прислушиваясь к местной речи.

Леопард оказался прав, чаще всего звучал русский язык, но и про местный не забывали. И это был не грузинский.

«Значит, не зря в Южной Осетии стоят русские миротворческие силы».

Наверное, оба выглядели порядком измученными долгим непривычным переходом через горы. Перед Сёмой вдруг остановился старичок с белой, как снег бородой и спросил:

– Устали, сынки? Пойдёмте ко мне в дом, поедите. Моя жена хорошо готовит, это каждый в городе подтвердить может. Отдохнёте.

Сёма посмотрел в старые добрые глаза, вздохнул:

– Прости, старец, у нас совсем нет денег. Мы не можем заплатить тебе, – ответил Сёма и невольно вспомнил о кредитной карточке во внутреннем кармане под обоймой пистолета, усмехнулся – куда ни глянь, везде одни банкоматы.

Старик всплеснул руками, замахал головой:

– Да кто говорит о деньгах? Какие деньги? Вы только что вернулись с задания, а я, как старый шайтан, должен брать у вас деньги? Старый Ясах ещё не выжил из ума, совесть не потерял. Пойдёмте, пойдёмте, – старик подхватил под руки обоих и поволок с улицы во внутренние дворики.

Оба были слишком измотаны, чтобы сопротивляться.

Сергий лишь добавил:

– Ясах, твоё гостеприимство великодушно, – и добавил на местном наречии, включая в мозгу «японский» подарок Тосики. Универсальный переводчик работал безотказно. – Но вдруг мы террористы или бандиты? Ты же не можешь знать.

Ясах, не останавливаясь, ответил на своём языке, то ли догадываясь, то ли зная, что Сёма на нём мог только кивать. Или выразительно молчать.

– Какие террористы? Какие бандиты? Что я бандитов от честных людей не отличу? – и уже совсем другим голосом, серьёзным и многоопытным добавил. – У них глаза совсем другие. Не соврут. А по тебе могу сказать, что совсем другая судьба уготована. Зомби из тебя не сделать. К тому же, друг твой блондинистый устал от войны. Вы уходите с гор. Значит, долго воевали. Такие солдаты быстро не устают. Я слышал про зачистки в горах. Я также слышал про то, что ни одна группа бандитов не вернулась с мест зимовок. В Панкийском ущелье большой переполох. Иностранцы отказываются финансировать безрезультатные теракты. В Москве разорилась половина наркобаронов. Поток наркотика неожиданно сократился втрое. А тот, что поступает с западных границ, слишком дорог. Так что наркотики большинству теперь просто не по карману. Наркоманы вымирают. И понимающие люди заинтересовались, кому же они должны медальки на грудь вешать. Не класть, как на стол, но вешать на мускулистую грудь.

Скорпион усмехнулся, ответил по-русски:

– Слушай, Ясах, если это твоё настоящее имя. Твоя жена должна действительно хорошо готовить, потому что в противном случае совместного чаепития с агентом я могу и не перетерпеть. У меня ваша манера вмешиваться вот уже где, – Скорпион показал на горло, – а Сёма тот вообще зверь.

Леопард при этих словах вобрал в грудь побольше воздуха, подтянулся и собрался.

– Так что, Ясах, нам обоим интересно для какой цели нас пасли со спутника, ничего не предпринимая в случае нашего незаконного возмездия. Но и не помогая, – добавил Сергий.

Сёма кивнул.

– Ага. Контора, вы бы хоть тушёнки пацанам разок с вертолёта сбросили. А то они как разбойники – что отберут у бандитов, тем и живы. И это притом, что все деньги, которые находили, в штаб отправляли. И фальшивых там было меньше трети. Фальшивые они вместо туалетной бумаги использовали. На них же и спали.

Ясах рассмеялся:

– Не в деньгах счастье, а в их количестве. На квартире вас ждёт не только горячий обед, чистая одежда и тёплая кровать, но и…

– Ах ты сын шакала! – раздалось за спинами.

Автоматная очередь прошила Ясаха прежде, чем тот успел договорить. Вихрастый и блондин не успели приготовиться к бою, отвыкли от города. В горах и в лесу не нападают из-за каждого угла, хотя растяжек хватает.

Ускорились только в тот момент, когда пули прошили сердце агента ФСБ.

– Да откуда вы берётесь?! – Сёмин смазанный выкрик расплылся в пространстве. Мигом оказался ближе к бандиту. Ногой вышиб автомат из рук, оказался за спиной и свернул шею. Постоял, придерживая труп.

И тут Леопарда прорвало. Сказалось напряжение последних лет, бесконечных заданий и усталость последних дней. Нервы сдали.

– Я ухожу от войны! Ухожу! Прочь! Не приближайтесь ко мне, гады, с автоматами, убийствами, насилием и жестокостью! Сколько можно? Хватит!

Фундаменталист лежал под ногами, всё ещё сжимая автомат. Но на Сёму влиял сам его вид, зелёная повязка на лбу, осточертевшая борода. Смертник бесил самим своим существованием.

– Ты тупой ублюдок. Сам не понимаешь за что убиваешь!

Скорпион приблизился вплотную, резко ткнул пальцем в сонную артерию брата.

– Отдохни, Сёмка, силы ещё понадобятся.

Блондин осел на землю, отключаясь от реалий жёсткого мира. Скорпион устало взвалил его на плечо, зашагал дальше по двору, прочь от убитого бандита, агента, конспиративной квартиры, денег, призов и медалек, которые ни живым, ни мёртвым по большему счёту ни к чему.

Контора не умеет сотрудничать по-человечески.

– Пошли, брат, – прошептали губы, – не судьба нам здесь отдохнуть. Система снова хочет сделать из нас зверей. А мы ж мирные. Нам бы только Горэ завалить. И по домам.

Ноги сами понесли в сторону гор, где за перевалами и дорогами лежало Панкийское ущелье. Приют всех бандформирований, которые после вооружения бегали по Кавказу и жаждали славы и крови.

Настало время прекратить его существование.

«Придётся поговорить по душам с Горэ. Правительства прилегающих стран лишь марионетки в его руках. Но хватит ли совместных ступеней силы четверых, чтобы Горэ отказался от своих намерений?», – прикинул Скорпион.

Никто не ответил.

* * *

Тридцать шесть часов спустя.

Сёма валялся в траве, то и дело проваливаясь в забытье. В последние часы перед штурмом стоило набраться сил.

Скоро стемнеет, и ночь опустится на горы. Суровый Кавказ погрузится во мрак. И на несколько часов прекратит проливаться кровь. Но на рассвете снова послышатся выстрелы, взрывы, и небо разрежет людской плач по погибшим. Снова потянутся скорбные процессии по сёлам и городам, предавая останки павших земле.

«Но может, если сложить сумму всех ночей, то человечество не воевало больше, чем двести с лишним лет? Или ночь в одной области Земли прикрывает кровавые деяния дня на другой части земного шара?» – Подумал Сёма: «С начала времён горит Ближний Восток, благодатная земля превращается в руины и вновь воскресает из пепла, чтобы завтра снова сгореть, как мифический феникс. Лихорадит правительства Африки, режимы меняются, как перчатки у добропорядочных врачей. Кавказ силится доказать жителям равнин своё превосходство с оружием в руках, вместо того, чтобы побеждать в науке, спорте, искусстве. Культура не должна ограничиваться пением и специфической пляской на улицах. И каким народам равнин будет нравиться, когда на их глазах режут тысячи баранов? Кровь в мирное время никто не любит. Словно напоминание о тех самых вынужденных прозябаниях в пещерах во времена катастроф. Да, люди любят войну, не иначе. Регулируют численность населения. А природа помогает, посылая на страны ураганы, наводнения, засухи, землетрясения, смерчи и цунами. Идут глобальные зачистки человечества. Только гибнут все, и те, кто даром не нужен «эволюции» завтрашнего дня и те, кто смог бы обеспечить эту эволюцию или хотя бы участвовать в рывке вперёд – люди мыслящие и подающие идеи, развивающиеся. Почему всё идёт к тому, что останется не больше десятой части человечества? Когда уже все силы пойдут на совершенствование? Почему нас вновь обрекают выживать, как предков десятки тысяч лет назад?»